его длинная коса развевалась за спиной с некоторым даже нахальством. Юон позади него запыхался, и ему пришлось умерить шаг. Молодой человек обернулся.
— Что-то случилось, мессир? — спросил он с трогательным чистосердечием.
Рыцарь сымпровизировал:
— Я беспокоюсь о лошадях. Их никто не попробует украсть?
Норик покачал головой:
— Это леса единорога. В окрестностях ни один человек не осмелится на преступление, даже на мельчайшую кражу.
— Отлично, отлично, — пробормотал Юон, опершись на бедра. — Скажи мне, твоя поляна, она еще далеко?
— Нам нужно только пересечь болото, она на другой стороне.
— Ах да, — вздохнул рыцарь, — здесь же еще болота…
* * *
Сидевшей в таверне Москианне, в городке Мортэгю, везло не больше. Уже больше двух часов она искоса наблюдала за юной Кейтлин, прощупывая ее мысленно, но так и не смогла определить, оборотень ли девушка, или же нет. В ложбинке декольте Кейтлин носила украшение — старую медную подвеску наподобие шкатулки с секретом, круглой формы, с крошечной петелькой и защелкой. Простая безделушка или амулет, скрывающий Бог знает что?
Завершив нескончаемое обслуживание посетителей, Кейтлин выскользнула через заднюю дверь, оставив местных пьяниц на попечение Гатьена. Москианна обволоклась ненавязчивым сумраком, сделавшись невидимой для смертных. Она поднялась со своего места и отправилась вслед за девицей.
На заднем дворе трактира, собравшись в кружок, играла в шары серыми камешками чумазая детвора. Ребятишки напевали нестройный детский стишок. Москианна против желания остановилась послушать:
Вот ловить единорогов три сеньора поскакали.
Один с голода подох, его эльфы заплутали.
В плен второго по дороге тролли взяли и сожрали.
Третий…
Хватит! — внезапно подумала Москианна и яростным ударом каблука разметала серые каменные шарики. Малыши подняли исхудалые мордочки к небу. Волшебница без лишних слов продолжила свой путь. Замаранная юбка Кейтлин исчезла за воротцами в дальнем конце двора.
Магичка последовала за ней.
* * *
Земля в лесу под ногами Юона и Норика превратилась в торф. Зеленый покров и деревья тоже сменились. Вместо дубов и каштанов появились ивы и осины, растущие у кромки воды. Вскоре тропинка превратилась в чересполосицу огромных луж и илистых островков.
— Лучше иди за мной след в след, — посоветовал рыцарю Норик.
Юон кивнул. Он не мог упомнить, когда юноша перешел с «вы» на «ты», но пока они находились в лесу, это нарушение этикета его не слишком беспокоило. Норик оказался довольно приятным спутником для вылазки. В его живости было что-то освежающее. Он чувствовал себя как дома среди этих мрачных просторов. Его ноги выписывали сложную и безошибочную траекторию на мягкой земле. Юон следовал, как мог, по его следам, которые, стоило его подошвам оторваться от земли, заполняла вода. Болото вокруг них, казалось, дышало. Дрожал тростник. На поверхности грязи вздувались и лопались пузырьки газа. От влажности воздуха рубашка молодого трактирщика прилипла к спине, отчего его каштановые волосы казались темнее. Юон поймал себя на том, что в подробностях разглядывает очертания мышц под выцветшей тканью. Он отвел взгляд, чувствуя себя неловко. Он что же, размечтался о своей утраченной молодости?
— Я и не знал, что здесь есть болота, — заметил он, чтобы отвлечься.
— На самом деле, — объяснил Норик, — раньше всю округу покрывало множество болот. Отсюда и название селения — Морт-эгю, мертвые воды [33]. Потом эльфы превратили топи в леса и луга, по крайней мере, почти все. Это было в старые времена, — счел нужным уточнить он, — когда эльфы еще были великим народом, а не просто кучкой проказливых духов, которые заставляют плутать в лесу девиц и дровосеков.
— А единороги? — продолжал рыцарь. — Как они появились?
Юноша пожал плечами:
— Я, черт возьми, не знаю. Одни говорят, что они пришли с эльфами, другие — что они были здесь до эльфов, и что именно из-за них эльфийские короли заинтересовались мертвыми водами.
Юон отмахнулся от комара, укусившего его в щеку. Он поскользнулся и чуть не упал задом на губчатую почву. Норик поймал его за руку и притянул к себе. Рыцарь удивился силе его хватки. Они вдруг оказались очень близко. Рыцарь слышал, как бьется сердце юноши под распахнутой рубашкой. Капля влаги стекла по его шее на ключицу… Юон сглотнул и произнес придушенное «спасибо». Вдруг прямо в висок его ударила горсть грязи. На этот раз он все же упал окончательно, опрокинувшись в ил и увлекая за собой Норика. Неподалеку раздался едкий смешок.
— Феи-пакостницы! — воскликнул Норик, выбираясь из грязи. — Мы их разбудили!
В подтверждение его слов обрушился мощный залп снарядов из грязи. Ядра летали с ужасающей скоростью. Двое мужчин вовремя подняли руки, чтобы прикрыть лица. Из-под них Юон пытался рассмотреть очертания нападавших. Но крошечные насекомоподобные феи избегали его взглядов.
— Что будем делать? — спросил рыцарь между двумя шквалами.
— Ответим! — решил Норик.
Он поднял горсть рыхлой земли и метнул ее в сторону зарослей тростника, откуда прилетали выстрелы. Юон последовал его примеру. Длинные стебли впереди затрещали, и еще один залп комьев накрыл две людские мишени. Рыцарь получил по брови горсточкой гравия. Он вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли. В ответ Норик схватил острый камень, макнул его в грязь и прицелился в сторону фей. Он попал в яблочко. В камышах поднялся визг. Стрельба на мгновение прекратилась. Норик воспользовался этим, схватил Юона за руку и потащил его бегом из болота.
* * *
Москианна, следуя за Кейтлин, пробиралась по улицам Мортэгю. Переулочки селения как будто тянулись и извивались под ногами, как змеи. Магичка недооценила размеры городка. Он оказался гораздо больше и сильнее походил на лабиринт, чем она себе представляла. А может быть, так действовала сила девушки — таинственная аура, которую ощущала вокруг нее Москианна.
В погоне за официанткой волшебница постепенно теряла чувство направления. Все улицы этого странного городка походили друг на друга: узкие и затененные, лежащие между высоких домов, верхние этажи которых выступали вперед, и здания оттого казались неуравновешенными. Штукатурка на фасадах почернела настолько, что коричневая древесина в фахверковых стенах почти не выделялась. Хотя день был праздничный, ни на улицах никого не было, ни в окнах никто не виднелся. Некоторое оживление в это мрачное селение вносили только гирлянды из единорогов, развевающиеся на невидимом ветру. Москианне казалось, что она гонится за призраком среди театральных декораций. Детская припевка не шла у нее из головы, навязчиво крутясь несмотря на все попытки избавиться от нее. Насмешливые стишки словно шипами вонзались ей в мозг:
Один с голода подох, его эльфы заплутали.
В плен
