которую Хальгрим стряхнул. Он раздражен, и леди Алисия обиженно поджимает губы, но отступает. Не только она. Люди пятятся. Они тоже чувствуют, что бой начнется.
Вот-вот.
Не было сигнала. Ни рева рогов, ни герольда, который провозгласил бы начало поединка. Просто конь вскинул голову, прижимая к ней уши, и снова заржал. А потом, повинуясь легкому движению всадника, сорвался с места.
Тяжелые копыта ударили в землю. И та загудела.
Опустилось забрало, защищая лицо. Копье наклонилось, целя в грудь.
А еще медленно, кружась, словно осенний лист, упал белоснежный платок из руки леди Алисии.
Глава 24
Глава 24
Миха качнулся.
И скользнул в сторону, пропуская и коня, и всадника. Запахло сырой землей, и еще сладковато – перепревшими листьями.
Дикарь оскалился.
- Трус! – женский крик ударил по ушам, но оборачиваться Миха не стал. Взгляд его был прикован к тому человеку, которого все же придется убить.
Вот конь, повинуясь воле всадника, попытался остановиться. Повернуться. И опасно накренился, однако устоял, лишь захрипел, оскалился, явно задыхаясь от ярости.
Упало в разрытую землю копье.
Правильно. Оно не для этого боя. А воздух засвистел, рассекаемый сталью. И хрип коня перешел в визг. Человек же молчал. Теперь он не спешил.
И конь подходил боком, танцуя, явно готовый подняться на дыбы.
Крутанулся меч.
И Миха с легкостью ушел от удара, чтобы на него же ответить. Правда, бил не по всаднику. Острие клинка взрезало попону, и запахло свежей кровью. Конь захрипел.
Но это был хороший конь.
Опытный.
Он закружил, пытаясь дотянуться до мелкого злого человека. И с ним закружился Хальгрим. Они танцевали вдвоем, жеребец и всадник.
Оба – могучие.
Оба закованные в железо. Опытные.
И тоже желавшие дотянуться до Михи. Вот только не получалось. Миха тоже не стоял на месте. Так они и кружились.
- Сражайся, трус!
Вот ведь баба неугомонная… но, кажется, Хальгрим сообразил, что так может продолжаться вечность. А вечности у него не было.
И он остановил коня, чтобы поднять руку.
- Дашь доспех снять?
Миха склонил голову.
Нет, можно было бы и отказаться, вот только доспех хорош и так просто его не пробить.
К Хальгриму тотчас подскочили люди, поднесли лесенку, помогли спешиться. И коня забрали. Жеребец дрожал и лязгал зубами, явно желая ухватить хоть кого-нибудь.
- Господин желает воды? – рядом с Михой появилась девушка того на диво благообразного вида, который сразу внушил подозрения.
- Нет.
- Умыться? Пот отереть? – девушка глядела в землю.
Невысокая. Хрупкая. Светловолосая. Воплощенная невинность.
- Сгинь, - буркнул Миха. И девица исчезла. А ведь пить хотелось. Зверски хотелось. И с каждым мгновеньем жажда накатывала все сильнее. А с нею появилось стойкое желание кликнуть эту самую девицу.
С водой.
С такою холодной сладкою водой. Во рту пересохло. И Миха снял флягу с пояса. Вода в ней успела стать теплой, да и вкус её показался на диво омерзительным. А жажда не унялась.
Да что же это…
Хальгрим пьет. Жадно. Глотая и обливаясь. И вода течет по груди его, впитываясь в и без того промокшую от пота рубаху.
Конечно. Доспех, поддоспешник… как он вообще на ногах-то держится? А пить хочется. Пить… неспроста.
Миха огляделся.
Хмурится Винченцо. Шевелит пальцами и смотрит куда-то… на кого?
На человека, который стоит в стороне.
Что за он?
Серые одежды. Издали можно принять за слугу, вот только держится человек иначе, чем слуги. И тоже смотрит… с улыбкой?
Снисходительной?
Что-то здесь не то… очень не то…
Человек почувствовал взгляд. Повернулся к Михе и слегка прищурился. Вот он поднял руку, поднес к губам и дунул на ладонь. А в следующее мгновенье в лицо пахнуло горячим ветром. Настолько горячим, что, лизнув кожу, он зажег на ней пламя.
И то проникло глубже.
Что за…
Хальгрим отряхнулся. И оскалился. Кажется, именно этого он и ждал. Кожа закипала и… и шла темными пятнами. Все-таки отравили? Вот же ж… а главное, как?
Миха сглотнул.
Спокойно.
Паника еще никому не помогала. Надо думать. Думать и… пятна расползались и затягивались. Но, проклятье, это было больно. И рука сама метнулась к шее, хлопнула, разбивая сосуд с кровью.
Ничего не произошло.
Мгновенье… и Хальгрим выступает. Меч в его руке описывает ленивый полукруг. Теперь он уверен. И… и жарко. Жар пробирается глубже.
Жар плавит кости.
И кровь закипает. Боль такая, что приходится делать над собой усилие, чтобы просто удержаться на ногах. Чтобы не
