Хотя упоение властью… Ради такого на многое пойдешь.
Так. Вернемся к нашим баранам в форме. У одного череп проломлен, другой зубы потерял. Хоть хватило мозгов сразу, как вылезли из подвала, позвонить ему. Но каков жиденок! Все ценное из хаты утащил. И главное — узнать бы, кто ему помог? В голове полыхнула крамольная мысль, может, надо было с тем блатным с Хитровки по-хорошему договориться. Но майор сразу её отмел. Он мент или как? Одно — деловые отношения, другое — ложиться под кодлу. А этим блатным только дай руку — откусят по плечи.
Он не выдержал и решил сходить вниз, в дежурку. Там хоть можно накричать на подчиненных, переебашить дубинкой какую-нибудь залетную шпану или просто послать в пешее эротическое путешествие очередного терпилу. Он здесь хозяин и бог! Но не успел майор спуститься на первый этаж, как из полутьмы возникла фигура в черном:
— Аркаша, разговор есть.
Черт! Ну нельзя вот так возникать ниоткуда! Сколько раз предупреждал, чтобы посторонних дальше дежурки не пускали!
— Ты как тут? Зачем?
— Аркаша, разговор есть. Срочный.
По глазам было заметно, что непрошенный собеседник не шутит.
— Сейчас схожу за курткой и подойду. Все там же?
— Обижаешь.
Хоть тут ладно. Кафешка за углом считалась местом вполне приличным. Да и обедать пора, а в ближайшей заводской столовой больно уж погано кормить начали. Подослать, что ли, туда коллег из экономического? Наверняка со сменой директора пошли махинации. Раньше за этим профкомы четко следили, но где они и где реальность? С не самыми веселыми мыслями глава криминального отдела РОВД майор Садальский завалился в помещение кафе. Он огляделся — фирменные столы, барная стойка, место для танцплощадки.
«А неплохо барыги тут развернулись!»
— Садись, дорогой, покушай!
За столом сидели трое. Молодой человек, что приходил в РОВД, громила с абсолютно лысой головой и невысокий толстый азиат, еле влезший в кресло.
— Здравствуй, Равшан. Что хотел?
— Ты садись, сначала покушай. Потом будем разговаривать. Что будешь пить?
Садальский оценил стол, заставленный мясом и овощными блюдами, затем кивнул в сторону бутылки хорошего грузинского коньяка. Он-то знал, что весь «импорт» разливался в Зеленой промзоне. Наложив горячего мяса из блюда, что подогревалось снизу угольками, он поднял рюмку и опрокинул в рот, не чокаясь. По телу прошла тёплая волна, сразу захотелось жить, и майор жадно набросился на съестное. Но последовавший затем от Равшана вопрос тут же кинул его в морозную зиму. Кусок мяса чуть не застрял в горле, и майор махом закинул в себя коньяк. Но ни вкуса, ни удовольствия он уже не почувствовал.
— Аркаша, ты зачем Каравайчика обидел? Человек уважаемый, в авторитете. А ты его племянника в дежурке отлупил, да так, что тот в больничку попал.
— Он… он сопротивлялся при аресте.
— Какой арест, майор? — лысый подался вперед. — Твои архаровцы просто выполняли чей-то заказ.
— И я даже знаю чей, — толстый положил руки на стол. Золота на его пальцах хватило, чтобы купить недорогую иномарку. — Что там случилось с коллекционером Толиком? Ты почему от друзей интересную информацию скрываешь?
— Да ничего я не скрываю. Мутный этот…жидёнок по факту оказался.
— Но ты же его крышевал, а он нынче виноват перед братвой. Нехорошо.
— Чем это интересно? — Садальский уже пришёл в себя и нагло улыбнулся. Ничего эти азиатские упыри на самом деле не знают. Майор налил себе еще коньяку.
— Каравайчик базлал, что к коллекционеру два кореша странных приходили. И очень они обликом похожи на тех, кто беспредел в «Анчаре» устроил. Тамошнему бригадиру, между прочим, череп проломили.
— Ничего про это не знаю. Мы вашу забегаловку не крышуем. Сами разбирайтесь!
— И потому твой жидёнок с Кислым Олежей большую сделку провернул? Целый саквояж золота просто на дороге нашел?
А вот это был удар без правил. За такие суммы с него не только стружку, но и голову снимут. Пора, пожалуй, заканчивать беспредметный разговор, он и так много узнал. Садальский промокнул салфеткой губы и поднялся с места.
— Я сам со всем разберусь. А вам нечего делать на моей территории.
Толстый мрачно посмотрел на борзого мента:
— Ну как знаешь, Аркаша. Сам, значит, сам.
— Вот ведь суки чурекские!
Садальский отошел за угол и достал из внутреннего кармана увесистый «кирпич» мобильного телефона. Цивилизация докатилась и до их городка. Он набрал по памяти номер.
— Гена, собака сутулая. Почему я все узнаю последним? Что? Ты серьезно? Сколько? Какая машина? Двое с ним были? Молодые? Все, будь на связи!
«Час от часу не легче? Кто ж знал, что этот пацан — племянник криминального авторитета? Ну, Толик!»
Майор выдохнул, выругался от души и набрал другой номер.
— Товарищ полковник, это Садальский. Да, дело срочное, потому и звоню по этому номеру. Дмитрий Константинович, тут такая ситуация, что все окупится. Помните коллекционера Анатолия Иосифовича на Хитровке? Так вот — этот чертов жидёнок утаил от нас, что золото имеет. Информация — сто процентов. Много, целый чемодан. Объявите план «Перехват». Да, я в своем уме. У него подельники имеются. Серая машина «АМЗ» 909. Госномер на наш регион. Понял, буду у себя наготове.
«Ну, Анатолий, я с тебя шкуру живым сдеру!»
Занятый мыслями и взвинченный начальственным криком Садальский решил спрямить путь и не заметил, как от старой трансформаторной будки отделилась худощавая фигура. Майор очнулся лишь тогда, когда перед ним из ниоткуда появилось узкое лицо блатного со сломанным носом.
— Что за…
В следующий момент милиционер охнул, получив в печень узкое заточенное лезвие.
— Это тебе за племяша, сука ментовская.
Садальский еще не понял, что умирает, и пытался закричать. Но урка точно ударил усиленным носом рабочего ботинка по гортани офицера, и тот буквально захлебнулся криком. Ловкие руки быстро обыскали карманы, вынули из бумажника небольшую сумму наличности, вызвав новый приступ ненависти:
— Нищеброд! А вот это маза.
Каравайчик прикрыл полой куртки отжатый мобильный телефон и поспешил к дыре в заборе. Он её самолично ночью проделал, чтобы быстро уйти.
— Палёнка же?
Барыга скуксился, давя на жалость, но блатной был непреклонен.
— Цену подними на сотку.
— Да кто у тебя возьмет?
Холодные глаза Каравайчика угрожающе уставились на барыгу, и тот медленно «потек».
— Берешь или я ухожу.
— Да что сразу ухожу! Дам полторы, но малявными «зелеными». Звиняйте, но никто хорошую валюту за палёнку не даст. Её же в городе никому не скинешь.
Уголовный авторитет, недавно вышедший на волю и до конца еще не оценивший новых раскладов, задумался. Пожалуй, барыга прав. Скидывать надо «трубу» пока не хватились.
— Договорились. Но вырубите её сразу.
— Дурных нема, дядя.
— Лимонад у тя есть хороший? Как раньше?
Потертая жизнью продавщица в застиранном халате оценивающе глянула на покупателя. Его принадлежность к криминальному сообществу не вызывала никаких сомнений. Вышел только что и сорит деньгами направо и налево. Вскоре натворит что-то и снова сядет.
— Вот «Кремлевский» хороший. Делают в НЭЗе.
Каравайчик, что такое Новая Экономическая Зона, не знал, но нотку уважения в голосе продавщицы уловил.
— Давай две бутылки и те конфеты в коробке.
Женщина недоверчиво ухмыльнулась, но шоколад на прилавок поставила. Хватит ли у этого плохо одетого субъекта денег на все? Но это уже не её дело. Если что, на вызов приедут братки и пусть разбираются с этим утырком.
— Так, пацану еще еда для выздоровления нужна. Колбасу какую посоветуешь, красавица?
— Так «Кремлевскую» же. Все лучшее там делают.
