Три, блин, листа. И тоже расписаться. Пока я изучал документ, он добродушно развлекал меня рассказами о сроке, который мне светит, если что. А потом сказал, что времена уже не те. Так что не парься. Главное не швыряй их где попало. А если потеряешь, сделай Акт. И чтоб два свидетеля.
В отместку всем им, получив наконец пачку всяких бланков, проник в секретариат Управления. И уговорил тамошних дам поставить печати на чистые бланки. Коробка шоколадных конфет и мне поставили «печать № 2. для Писем», «Печать № 3 для Договоров», и «печать № 4 для Спецификаций и Счетов». Попросил дать хоть глазом глянуть на Большую Королевскую Печать, но мне отказали. Сказали — только избранным.
Приехав в институт, зашел в Комитет Комсомола и отдал бланки Кириллу. Увидев бланки с печатями, он даже прервал телефонный разговор.
— Ну вот же! Я же всегда говорил! Комсомол бережно относится к оступившимся товарищам. И всегда дает им шанс не только осознать вину, но и исправиться! Ты, Тони, прощен за все содеянное, и все что совершишь. Боже мой! Для договоров! Для писем! Антон! Это волшебно!
Черт! Я все же забыл совок. Кажется, я сделал что-то величественное – с номенклатурной точки зрения. Глядя на сияющего Кирьянова мне почему-то вспомнился СанСаныч. Заодно вспомнил, и достал из рюкзачка прошнурованную и скрепленную печатью тетрадь, где отмечаются получившие бланк. Этим я поверг Кирю просто в экстаз. Он прижал тетрадь к груди, открыл сейф, и торжественно поместил её туда. Мне стало неудобно наблюдать этот бюрократический оргазм.
Прозвенел звонок и я пошел искать Катю. Катя стояла и болтала с несколькими одногрупницами возле аудитории. Увидев меня страшно обрадовалась. То есть, сделала вид что подумаешь, ходят тут всякие рок-звезды, надоели уже.
Изысканно извинился перед леди за то, что похищаю собеседницу.
— Простите, девушки, нам с Екатериной Александровной нужно срочно обсудить вопросы надежности подъемно-транспортного оборудования.
И утащил на черную лестницу.
— Мостовский, прекрати меня лапать!
— В Север идем?
— Я с девчонками договорилась в кафе на Маяковской сходить
— А я? Я же лучше девчонок!
— Это почему? Секс — это не главное, так и знай!
— При чем здесь секс? Но мы с тобой курили в темноте после! А вот это уже обязывает.
— Раньше нужно было предлагать. Ты где пропадал вместо учебы?
— Работал, где ж еще? Я тебя, кстати, потому и нашел. Меня завтра не будет. Работа, чтоб её.
— Ну так не работай!
— Не могу, блин.
— Так не нравится?
— Кать. Вот если б был выбор. Или съешь сырую голову Серебрянского, или иди, работай, — я бы так и сказал, быстрее горчицу и соль сюда. Но, с другой стороны, ты со мной в Финку летом поедешь?
— В строяк? Кто же меня возьмет?
— Начинается. Тебя спрашивают не про то, кто тебя возьмет. И вообще, ответ возможен один — да, милый Антон, конечно. И спокойно ждешь билеты на поезд.
— Конечно, милый Тоничка, поеду.
— Вот! Сердце прям радуется. Завтра принеси паспорт. То есть, послезавтра.
Раздался звонок. Взял за руку и проводил до аудитории. Чтоб эти все её, одногрупники, всё поняли. Есть там пара типо спортсменов. У дверей она меня обняла и поцеловала. В проем двери на нас глазела половина первого курса. Ушла. А я стоял и тащился. А потом сообразил. Кто-то только что пометил территорию. И, кажется, это был не я.
На последней паре мы практиковались в основах делопроизводства. Слушая в пол-уха препода, проникался Ефремовской идеей выпить. Ведь, Антоха, это все прекрасно. Репетиции, концерты, заработок. И Пугачева с Яллой тоже. Но жизнь-то проходит. Пора, пора выпить всерьез.
Мысль мне неожиданно понравилась. Действительно. Девушек развлекаем, даем народу зрелищ. А о себе совершенно забыли. И мы заехали в магазин.
Несчастные американские психологи придумали тим-билдинг. Не находя другого способа сплочения коллектива против грядущих траблов. А у нас особенная гордость. Совершенно за копейки, без особых оргсложностей, в России изобрели универсальный метод. Берешь литр на троих и через час у тебя трое людей, проникнутых духом взаимоуважения, взаимовыручки, и плюющих на любые сложности.
Первым на репетицию пришел Юрик. И не задавая вопросов поддержал нас в этом важном деле. И до одиннадцати вечера мы просто выпивали, и трепались. Попутно выяснилось, что Юрик у нас контрабандист высокого полета. Работает механиком буксира в Питерском порту. Отказавшись от заманчивых предложений пароходства. Тихушник Юрик, из за старушки матери, после Макаровки остался в Питере. И обслуживал, как он сказал, «еврейский транзит». Вывозить из Союза было можно чуть меньше чем ничего. Любой запрет рождает творческий подход. И Юрик тому пример. А я и не знал, о таком эпизоде в его биографии.
Парни оказались рады что мы просто выпиваем, а Пахом и вовсе сказал, что наконец-то. Его терзали неясные тревоги. Рокнролл и почти не пьют. В чем подвох? Но теперь все стало на свои места, давайте пацаны, я Машке позвоню? Я ей ставлю стриптиз номер, заодно и оцените…
Узбекская делегация остановилась в гостинице Прибалтийская. И возглавлял её никакой не Закиров. Тоесть Закиров, но не Фарух, а Азамат. Племянник. И он мне очень не понравился. Золотые часы Омега, пижонский блескучий костюм с подвернутыми рукавами, белые носки. И тонкие мокасины!!! На улице питерские минус двенадцать, легкий снег, северозападный ветер, высота волны полметра. А тут мокасины. И еще он был под кайфом. Да и остальные были странными. Один неплохой боец. Один уголовник. И один бухгалтер. Дорого одетые, чуть нагловатые. Мелькнула запоздалая мысль, что еврея Гришку к этим мусульманам, я взял с собой зря.
Согласно восточным правилам расселись вокруг столика и попили чаю, ведя неспешную беседу. О погоде и сложностях перелетов. Потом приступили, собственно к разговору.
— Мы заказали дополнительно студию. Ты Антон, готов её нам продать?
— Да, Азамат. Давай я пришлю вам вечером договор с допсоглашением, подпишите – и вперед.
— Э, друг, зачем бюрократию разводить? Тебя рекомендовали серьезные люди, мой дядя тоже важный человек. Аббас, отдай.
Уголовник встал и ушел на второй этаж. Вернулся оттуда с кожаной сумкой на
