молнии. Расстегнул молнию, и бросил к моим ногам. В сумке лежали перетянутые резинкой пачки сторублевок.
— Цены мы знаем. Здесь даже немного больше. Когда будете отправлять машины, просто подгрузите в них студию.
— Прости Азамат, но с наличными мы не работаем. Вечером привезут документы, оставят для тебя на ресепшене внизу. Мы пойдем. Очень приятно было познакомиться.
Мы с Гришей встали, и принялись натягивать куртки. В комнате повисло напряжение. Я прикинул расклад. Бойца я выключу. Не сразу, но справлюсь. Тут ведь главное не шуметь. А Гриня с этим как-нибудь уж разберется. Но Закиров сказал:
— Что же, буду ждать.
И пожал нам руки.
Топая к лифту, я спросил Гриню:
— Как думаешь, на выходе из лифта, или из гостиницы?
— Из гостиницы. Это же надо, родного дядю решил кинуть, а?
Возле выхода из отеля стояли два мужика в черных костюмах. Увидев нас они двинулись навстречу.
— Стоять! Милиция! Вы пойдете с нами.
— Да мы тоже вроде как милиция, — сказал Гриня, и достал ксиву. — старший оперуполномоченный Цыбин, Главк. Представьтесь.
— Майор Никитин. Лейтенант Саидов, Ферганское ОВД.
— Ну и что вам нужно в Питере?
— Ты не слишком борзый, лейтенант?
— Старший лейтенант, вообще то. Вы, поди, и в Управлении отметились? Или не успели? Мне позвонить, узнать? Вы хоть в командировке, или в отпуске?
— У нас информация, что вот этот покупал валюту. Считаем необходимым пресечь.
— Ах вот оно что! А то, что все время нахождения в гостинице я был рядом ничего?
— Вас, лейтенант, мы не задерживаем. А он пусть даст объяснения.
Мне стало ясно, что отпускать меня они не хотят, и я отодвинул Цибина, открывшего рот, и поймал взгляд майора. Потом закурил, и подмигнул менту.
— Ты майор, почему-то решил, что если сейчас, по просьбе этого наркота меня упакуешь, то твои проблемы кончатся. Заверяю тебя, еще немного, и ты словишь такие проблемы, что то, чем тебя держит за яйца этот говнюк, покажется ерундой. Иди себе, и мы пойдем.
— Рот закрой, урод.
— Ну, слушай, как у нас дальше будет. Я сейчас отсюда уйду. Все равно как. Если просто, то я про тебя забуду. При условии, что никогда больше не увижу. Если ты вздумаешь применять силу, я тебе сломаю руку. Вот эту, правую. А дело, по которому ты поедешь в Тагил, будет содержать эпизод, про «с целью вымогательства и оговора, участвовал в организованной преступной группе в составе»… Но я на этом не успокоюсь. Я тебе не только погоны до жопы оторву. Я сделаю так, что все заинтересованные будут знать, из-за кого сел Азамат. И вот это все, ты должен понять прямо сейчас.
Менты, они с чуйкой. Майор как-то погас взглядом. Раскрыл рот лейтенант:
— Ты сотруднику угрожать будешь?
— Тебе, Саидов, я сломаю ногу. И весь отель подтвердит безобразную пьяную драку приезжих ментов. Пока я выясню, за что ты сядешь. Правда Гриш?
— Обижаешь, наш же отель. И смежники помогут. Они по Узбекистану с удовольствием поработают. Никитин, тебе передачки то будет кто носить?
И они отступили, буркнув, проходите.
Садясь в Гришкину машину, я спросил:
— Гринь, а тебе не впадлу коллег ломать?
— Да какие это нахер коллеги? У наркота на отсосе, сам бы гасил. И ты, Тоха не обижайся, но я эту историю агентурным донесением проведу. И ребят из местного отдела присмотреть за ним попрошу.
Потом, когда мы ехали по Большому, Гриня задумчиво сказал:
— Это где же ты, Антоша служил? Мне ведь тоже страшно стало. Я сразу понял, что тебе ему ногу сломать – как два пальца. Ты на меня зла не держишь? Или уже бояться?
— Вот только не прибедняйся. Что-то не верится, что ты бы в стороне стоял.
— Жаль, могла быть фантастическая драка, о которой питерские менты рассказывали бы друг другу легенды. Как питерские приезжих узбеков поломали и упаковали.
— Ну давай вернемся, чего там. Но пока вроде просто краями разошлись. А то ходи, оглядывайся.
— Не бойтесь, Антон, я дам вам парабеллум.
— Ну, разворачивай, только чтоб кобура от Бернса-Мартина.
— Эх, нет времени. Я сейчас буду много по телефону говорить. Я ведь эту историю не только донесением оформлю. Мне сегодня кое-кто сильно задолжал. Григория Цыбина в уголовщину затолкать собрались. Пиздец им, бля.
— Гриш, теперь мне страшно.
— Понимаете Антон, страх который вызываете вы, это сиюминутное, да и сам вы человек не далекий, и чего уж там, не очень умный. Но настоящий ужас-о! даже не пытайся понять что их всех ждет.
— Ты главное скажи, мы с Закировым-то будем дальше дело иметь?
— Я тебе позвоню.
Вылез из авто на Василеостровской. Спустился в метро. На Восстания пересел на другую ветку. Вышел на Техноложке и пошел в «Нектар». Как-то на ровном месте бац, и чуть не словил. Бармен, увидев меня, сказал что сегодня есть мадера. Но Распутин меня уже не волновал. И я взял писят «Черного Аиста». Отпустило.
И я не торопясь пошел по набережной Обводного домой. Придя домой, на всякий случай сделал договор, с Ташкентской филармонией. Сделал и сьел салат. И позвонил Кате.
— Я только вошла!
— Ну и не раздевайся. Давай я приеду? Шувалово — Озерки для меня тоже самое что Парагвай. Не исследованы абсолютно. А ты мне все покажешь.
— Нет уж, таскаться с маньяком по сугробам — это не мое. У тебя все нормально?
— Ну так, мне позвонили из Колумбии, предлагают перевестись в их университет.
— А ты что же?
— Мне трудно выбрать. Колумбия была последней. До них все позвонили. Маюсь. Может Сорбонна?
— Эх, я бы согласилась на Сорбонну.
— Осторожней. А вдруг тебя подслушивают, и туда отправят учиться?
— Тогда пусть запишут что на романскую филологию.
— Кать, мне тут еще в одно место позвонить нужно. Я тебе позже наберу. А если нет, то знай, завтра у нас,
