И мы его приняли.
Казалось, Жасмин была готова идти до упора. Мы подбадривали себя глотками воды из волшебной чаши, которая действовала как допинг, но после дня гонки были готовы свалиться с ног.
Архимаг наконец заметила это, покривила губы, я ожидал, скажет пару слов насчет выносливости современной молодежи или чахлости нелюдей. Но она только скомандовала привал.
Нан занялась готовкой. Я сидел у костра, вытянув к нему гудящие ноги и наслаждаясь покоем. Жасмин сидела на манер медитирующего Будды, пялясь в пространство.
Вдруг она сильно вздрогнула и повалилась. Я испуганно вскочил, чуть не перевернул деревянные веточки-шампуры с аппетитно скворчащим мясом.
– Нан!
Девушка подскочила, спасая ужин. Глянула на Жасмин:
– Ой-е…
– Вот именно, – пробормотал я. – Что это с ней?
– Она в трансе!.. Куда-то уходит!.. – оставя костер, Нан приблизилась к Архимагу и осторожно окликнула по имени.
– Куда можно уйти отсюда?
– Не знаю. Только это медленно тянет из нее жизнь, – Нан поколебалась и потрясла женщину за плечо. Жасмин сидела. Нан снова ее позвала, тряхнула сильнее, потом размахнулась и ударила по щеке.
Ноль реакции. Нан прикоснулась к виску.
– Серый!.. Он что-то говорит, я не понимаю…
«Он» – это биокомп, понял я и тоже положил пальцы на висок:
ГАРМОНИКИ СОЗНАНИЯ НЕСТАБИЛЬНЫ, – доложил мне имплант Жасмин.
А, ну теперь мне все понятно!.. И что это должно значить?!.
ЛЮБОЕ ИЗ БЕССОЗНАТЕЛЬНЫХ СОСТОЯНИЙ: ПАТАЛОГИЧЕСКИЙ СОН, ТЕЛЕПАТИЧЕСКИЙ ТРАНС, СПЕЦИФИЧЕСКИЕ МАГИЧЕСКИЕ ПОРАЖЕНИЯ РАССУДКА…
Последнее меня напугало так, что я решил выбить клин клином и бросил наводку в центр боли, смодулировав что-то вроде сильной щекотки по всему телу.
Жасмин взвизгнула и дернулась, едва не сломав мне нос ударом лба, ее тело извивалось, руки-ноги беспорядочно били воздух. Я навалился, прижимая, едва сберег сокровенное. Нан придерживала руки, заблокировала лозу, которая чуть не принялась хлестать из рукава куда попало.
Потом что-то изменилось. Уже не судороги, а попытки сбросить, вполне осмысленное рычание и…
Свист стрелки мимо виска!..
Я отскочил. Нан откатилась в сторону, Жасмин подхватилась, угрожая лозой и стрелкометом. Потом ярость на ее лице сменилась недоумением. Женщина сморгнула, глядя на нас.
– Что вы делали? Что вообще это было?
– Вот и мне тоже интересно было бы узнать! – огрызнулся я, изучая ушибы. Крепко прошлась, зараза…
– Специфическое магическое… – начала Нан, замотала головой. – Что это было?
Жасмин удивленно смотрела на нас. Улыбнулась – напряженно, но все-таки искренне.
– Валья – как раз с ней я пыталась связаться, – благополучно миновала границу Лихолесья. Меня это слегка… стукнуло.
– А что Йурас?
Женщина покачала головой.
– Не чую. Закрывается. Проклятье – он войдет в Лихолесье отдельно от остальных!..
Она, казалось, была готова вскочить и бежать за ним, но только выругалась и посулила убить самостоятельно, если мальчишка переживет это переключение. Мы в молчании поели, протянули несколько сторожевых нитей и легли вокруг костра – я с Нан на одной стороне, Жасмин с другой недоуменно наблюдала, как мы привычно устроились в обнимку. Девушка сначала смутилась, поняв, что память о наших лесных приключениях, когда мы ночевали именно так, подвела ее, а потом мысленно махнула рукой – какая, мол, разница.
Меня разбудил имплант, подав сигнал… нет, не тревоги. Неправильности. Я лежал не открывая глаз, прислушиваясь, принюхиваясь. Рука Нан нашла мою – девушка тоже не спала. Я задействовал «большое ухо».
Еле слышный шорох шагов… двуногого существа… удаляется от нашей стоянки…
Я открыл глаза. Ну конечно, чего и следовало ожидать…
Мы двигались как можно тише, но Жасмин услышала или почувствовала, прыжком выскочила из круга света, образованного волшебным костерком.
– Не останавливайте меня, – теперь видно было только ее фигуру и лихорадочно блестящие глаза. – Идите назад, я сама справлюсь.
Женщина повернулась к нам спиной и быстро пошла во тьму.
Нан дернулась следом, я перехватил ее. Поднял руку, загнул один палец. Второй. Третий.
Когда собрал все пальцы в кулак, из темноты донесся звук удара, слабый вскрик и шум падения.
– Ширак, – велел я, и вокруг ладони закружились сонные светляки. Жасмин сидела в двадцати шагах от лагеря, подтянув под себя одну ногу.
– Осторожно! – крикнула она. – Здесь какие-то кусачие твари!
Я пнул Мышеловку, которую сам поставил сюда вечером. Заклинание впустую щелкнуло «челюстями» и разрядилось. Глаза Жасмин расширились.
– Это… это…
– Ага, то самое, – подтвердил я, подходя. Нан подхватила беглянку, я прикрывал. Когда мы вернулись к стоянке, девушка немедленно занялась лечением. Я предложил погодить с этим до утра, чтобы Жасмин снова не вздумала убежать. Но женщина выглядела так, будто могла бежать и без обеих ног.
– Вы дураки, – сказала свирепо. – Я могу справиться, но только я одна… а вы, вы уходите, спасайте свои жизни! Идти дальше – смерть! Дело касается только меня!..
– Дело касается всех!..
– Молодые… смелые… герои!.. – смотрела на нас так, словно мы уже примеряем деревянные костюмы.
– Люди, люди. Наш спор лишен смысла, – сказала Нан. – Дэв захотел так, чтобы мы оказались здесь вместе. Остается только последовать его велению.
Я дернул плечами. Не выношу, когда мне приказывают. Даже какие-то сверхсущности!..
– И выспаться не дали, – добавил укоризненно. Сильномогучая волшебница отвела взгляд, в ее поведении было что-то от нашкодившей девочки, которая не желает признавать, кто разбил вазу.
– Я больше не буду, – неохотно буркнула.
– Этой ночью?
Жасмин подняла глаза. Кажется, улыбнулась, в неверном свете искорок волшебного светильника не разобрать.
– Этой ночью, – сказала почти весело.
Нан, сопя, выпрямилась.
– Пока все. Но утром придется еще…
Снилась какая-то чертовщина. Может быть, потому, что граница Лихолесья была уже довольно близко – Дэв сократил наши тропы.
Сначала я размахивал лазерным мечом в каком-то питерском ресторане, рубя направо и налево «новых русских». Брызгами разлетались золотые цепи, на малиновых пиджаках кровь была незаметна. Я лихо отражал светящимся клинком выстрелы из пистолетов и «УЗИ» – пули летели медленно, оставляя за собой полосы и кольца воздушных возмущений.
Потом я ловил по питерским улицам Йураса, который превращался в юного пилота Равека. По улицам бродили сверкающие Терминаторы, Хищники и Чужие, приходилось использовать «BFG», плавильные печи, гидравлические прессы и грузовики с жидким азотом.
Еще я с Нан удирал на желтой «аварийке» от злого Завулона, который норовил разрубить машину пополам оборванным троллейбусным проводом…
Потом меня разбудил имплант. Я поднялся, погрозил пальцем крадущейся во тьме Жасмин. Бормоча ругательства, волшебница покорно вернулась к своему ложу, я перевернулся на другой бок, подгреб Нан и заснул.
Утром Нан долечила ногу волшебнице, мы наскоро перекусили и двинулись.
Между обычным лесом и владениями безумного духа не было четкой границы. Не гремел костьми сторожевой скелет, не висел плакат с кривой надписью «Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate».
– Даже камня со стрелками нет, – посетовал я печально.
Просто постепенно стало темно и холодно, в воздухе разлилась гнилостная сырость. Деревья росли мелкие, темные. Попадались – что было особенно жутко, – белые. Седые листья, седая трава, седые мхи. Высохшие листья не шелестели – они гремели и скрипели. В корнях деревьев зеленым светились гнилушки или чьи-то глаза.
– Декорации, массаракш, – сказал я по-русски. От звука голоса все вздрогнули.
Жасмин шла первой. Женщина молча смотрела перед собой, взгляд золотых глаз был так неподвижен и страшен, что я на месте духа Лихолесья сбежал бы на ту сторону планеты.
Вдруг Жасмин споткнулась и остановилась.
– Красивая поляна, – заметила. – Слишком уж красивая…
Поляна, через которую лежал наш путь, словно вышла из рекламного ролика. Определенно, такая красота была неуместна в Лихолесье.
– Обходим, и… Эй! – Жасмин двинулась вбок и едва не упала. Принялась отпинываться от травы, которая цепляла ее за ноги, свалилась, мы выдернули ее из агрессивной растительности. На пробу я откромсал клок лезвием биомеча, свежая зелень извивалась в пальцах, жаля даже через «черные перчатки» посильнее, чем крапива. Архимаг сделала пальцами движение, как будто сбрасывала с них воду, и растительность вдруг расползлась гнилью. Я с отвращением выронил.
– Похоже на хищный мох, но не совсем… – отстраненно заметила Архимаг и вскинула руки. Я почувствовал магию, невеликую, но очень… концентрированную, что ли…
И поляна мгновенно сгнила, высохла и распалась в серый прах.
– Нехорошо, конечно… – начала Жасмин и чихнула. Потом смачно чихнул и я. Нан отпрыгнула назад и ударом ветра отбила облако пыли, расходящееся от мертвой поляны.
