произнёс баварец и продемонстрировал три пальца. Жест однозначно был расшифрован, и на стойку легли ещё две монеты, одна большая и бурая, другая мелкая и золотистая.
– ... За всё платить придётся мне! – по-волчьи взвыл вокалист. Марку показалось, что сейчас лопнут либо стаканы, либо барабанные перепонки. Но первыми лопнули нервы Блэка. Он не позволил завершить финальный проигрыш и влез на помост. Инструменты разом стихли. Завозмущались посетители в дальнем углу – их Марк так и не замечал до тех пор, пока они не подали голос.
Микрофон свистнул и в колонках раздался голос Блэка, хриплый и весёлый:
– Друзья-друзья! Это не нахальство! За всё уплачено. Я попрошу барабанщика и одного гитариста остаться. Ага, спасибо! А ты, одолжи-ка свою гитарку. Молодец! Я начну, а вы подстройтесь, если сможете. И раз, два, три!
Одинокая баз-гитара в руках Блэка взяла несколько чистых нот и приятный риф.
– Песня группы «Йорш». «Андеграунд». Слышал пару раз, при загадочных обстоятельствах, потому могу что-то переврать. Сорри!
Под уверенную игру, Блэк запел: «А помнишь, как весело бились витрины?..».
Марк слушал с открытым ртом. Блэк, старый рыбак, пародия на ковбоя, ассоциировался у него с седой древностью, с песком в трусах и сапогах, да группой «AC/DC». Но никак не с молодыми панками (относительно молодыми). Их песни он слышал, и не раз. А от этой – вообще одно время фанател, представляя себя в роли холостого и беззаботного парня (каким он никогда не был).
– «Но когда я умру, проиграю свой раунд, меня закопайте в сырой андеграунд», – кричал чуть ли не вокалом дэд-металиста Блэк. Его уже поддерживали барабан и вторая гитара. Да и не только они: из дальнего угла уже не слышались возмущения и недовольства. Теперь там пел недружный хор. Вернее, хор вторил, потому что не знал слов, но очень зажегся настроением. Сброшенные со сцены участники квартета подняли руки вверх и запрыгали на месте, их явно раскачало.
Но веселье длилось не долго. Издав финальный аккорд, гитара из рук Блэка вернулась в «стояночное» гнездо. Сам же Блэк, задыхаясь, сполз со сцены. Раздались одинокие аплодисменты. Марк обернулся в тёмный угол, но понял, что они доносятся не оттуда. Тогда он обернулся к входу и увидел Олава, главу посёлка Портал.
4
– Так вы решили, куда пойдёте дальше? – спросил Олав, пропустив шот виски.
– Да, мы пойдём туда, куда ты нам скажешь, – с фирменной улыбочкой ответил Блэк.
– Вот как? Стало быть, вас можно отправить куда угодно.
– Не совсем. В награду за работу нам нужна информация. Только информация. И от этой информации напрямую зависит то, куда мы пойдём.
– Ага, стало быть, вы хотите оплату вперёд.
– Именно так. Знаю, что так не делается, но случай щепетильный. Поделиться этой информацией вам ничего не стоит. Она не ценная. А вот мы потратим силы и время. Так что…
– В целом, я согласен дать награду вперёд. Тем более что мне, как вы говорите, это ничего не будет стоить. Вот только… Где гарантии, что вы доведёте дело до конца?
Блэк жестом попросил бармена подлить виски, залпом осушил шот, крякнул и ответил:
– Я предлагаю открыть карты. Мне нужна информация, где в ближайшей округе можно встретить ведьму. Можно колдуна. Можно и подмастерье. Лишь бы шарами, нам с тобой известными, оно владело.
– И за эту информацию вы готовы пойти туда, куда я скажу?
– Да. Но желательно, чтобы направления совпали. Потому как мы первым делом наведаемся к ведьме, а уж потом по поручению.
Олав довольно хмыкнул и полез за пазуху. На стойку он выложил три толстых конверта, запечатанных сургучом. На одной печати было нарисовано солнце с волнистыми и густыми лучами. На второй – горные пики, будто покрытые снегом. На третьей – чайка, парящая над бухтой, расходящейся буквой «У».
– Полагаю, вам следует поручить вот это, – Олав указал на конверт с печатью в виде солнца. – Потому, что сюда идти ближе всего. Этот конверт не содержит ничего ценного или секретного. Но и мне и адресату будет приятно, если никто посторонний этого не увидит. Вы понимаете?
Блэк кивнул, выражая согласие за обоих.
– Конверт нужно доставить в Сан-порт, гильдии книжников. Тут кое-какие результаты исследований и предложения о дальнейшем сотрудничестве. Доставите?
Блэк, для протокола, повернулся к Марку, не увидел в глазах напарника возражений и согласно кивнул.
– Вот и отлично! – воскликнул Олав. – Значит, настала моя часть уговора. Идите на Сан, через лес. Только забирайте немного правее. Круга через два, – Олав осёкся, глядя на трость в руке Марка.
– Через три круга пути увидите тучу, она никогда с места не сходит. Вот там и сидит ведьмочка. Сам не видел, но девушки рассказывали, что у неё там есть шары. Несколько.
– Девушки? – недоверчиво спросил Блэк.
– Да, мужиков к ней силком не затащишь. Слухи ходят, будто она мужчин не отпускает обратно. Толи жрёт, толи пользует до смерти. В общем, осторожнее там, вдруг слух не с потолка взят.
Блэк поднял со стола запечатанный конверт, взвесил его в руке и убрал во внутренний карман.
– Значит, договорились? – с надеждой поинтересовался Олав. Вместо ответа Блэк попросил налить всем по шоту и предложил выпить за сотрудничество.
5
Этой ночью они не пошли на поиски ведьмы – сказалось количество выпитого. Для отдыха решили воспользоваться услугами местного гостевого дома.
На пятизвёздочный отель заведение не тянуло. Да и отель – слишком пафосное слово для той хибары, куда их проводили. Деревянные стены выглядели так, будто Джек Торенс, из романа короля ужасов, поработал с топором над каждой из них. И если дыры на внешних стенах можно было проигнорировать в виду плотных портьер, то межкомнатные доставляли особенное впечатление – можно было, не напрягаясь, смотреть на то, как в соседнем номере работает путана.
Впрочем, ни Марка, ни Блэка это не волновало. Они были настолько пьяны, что уснули бы даже с путаной в собственном номере.
Марк, как менее пьяный и более брезгливый, предпочёл лечь валетом. Идея оказалась так себе – Блэк последний раз менял носки ещё в плену серых. Но с обратной стороны пахло не лучше – перегар и аромат тления дурманящей травы давали чудовищный букет.
Марк из последних сил сопротивлялся пьяному беспамятству. Голова кружилась даже с закрытыми глазами, рвота подступала к самому горлу, во рту стояло тошнотворное послевкусие.
