И клонило в сон. Нестерпимо.
Но кое-что не позволяло поддаться искушению. Одно незаконченное дело, один не заданный вопрос. И Марк его задал, сильно боясь, что не услышит сегодня ответа.
– Блэк, а где ты живешь?
– Что? – пьяным голосом провыл Блэк.
– В реальном мире, где живёшь? Адрес помнишь?
– Кншно… Улица Васильева, дом девять, квартира семь.
– А что за город?
– Всмысл-сл… Став… Ставорп… Ставыр… Ставырполь.
– Ставрополь?
– Ага-а-а…
– А как тебя зовут-то в нашем мире?
Блэк беспричинно рассмеялся. Заржал в голос. Так сильно, что работавшая через стену путана остановилась и притихла.
– Циклодол! – сквозь смех выдал Блэк. – Там меня Циклодолом зовут.
Марк решил, что это пьяный бред. Но Блэк, проржавшись, снизошёл на объяснение.
– Клич-чика ум… у меня – Циклодол. Таблетки такие. Меня с наркоты ими снимали… Дык я на них подсел! Ах-ха-ха-ха!
– А имя-то у тебя есть? – невольно поддаваясь смеху, спросил Марк.
– Есть! Аха-ха! Гена! Геннадий! Крокодил Гена!
Уже давясь смехом, Марк спросил:
– А фамилия?
6
Марк с супругой жил в Георгиевске – городе, когда то основанном как крепость. И по сей день тут базировались военные части, секретные и не очень. Они росли как грибы, в отличии от населения. Люди из города постоянно уезжали. У одних это было связанно с работой – в Георгиевске с ней относительно туго – у других, с учёбой в институтах. Те, кто побогаче, перебираются поближе к Ростову или Краснодару, кто ещё круче, в столицу. Но ребята попроще, такие как Марк, обычно едут в Ставрополь. Он и ближе, всего в двух сотнях километров, и дешевле в плане съёма квартиры, и предлагает неплохие перспективы относительно работы, учёбы и обустройства личной жизни.
Но Марк собирался ехать туда вовсе не за переменами. Он хотел отыскать одного человека, что является во снах. И вовсе не ради мистических или детективных расследований. Всё куда проще. Некто Геннадий Турищев был нужен Марку с одной целью – понять, а не поехала ли крыша. Тот факт, что сама поездка в корне выглядит, как безумие, Марка не беспокоил.
Он сказал Лине, что поедет на концерт одной известной рок группы. На вопрос «какой?», выдал заранее подготовленную ложь:
– Люмен. Они приезжают в эту субботу.
– А билеты есть? – спросила Лина.
– У моего товарища по колледжу – есть. Он меня пригашает.
– Плохо. Вернее, хорошо! Но плохо.
– Почему? Чего так?
– Да я с тобой бы поехала. А раз товарищ… А кто он?
И Марк на ходу выдумал, кто «он». Выдал только белее-менее достоверное имя: Гена Турищев.
– Мы его Чёрным звали. Блэк-металл любил. Ну и одевался, как смерть с косой.
С тяжёлым сердцем Лина согласилась отпустить мужа.
7
Марк и Блэк шли через лес уже третью ночь. Гигантские папоротники стали попадаться всё реже. Просеки остались в стороне. Солнце скрылось за вековыми елями. Вечный полумрак царил в этой части леса. За отсутствием света на елях стали опадать иголки, а те, что остались, побурели как трава на равнине. Нижний ярус ветвей начинался в двух десятках метров над головой. Зато выше – кроны переплетались и сгущались до непроглядного купола.
Под ногами хрустел ковёр из еловых иголок. Они пожелтели и высохли. Нижний слой и вовсе запрел от постоянной сырости.
От непроглядной тьмы спасали редкие лучи света, что прорывались сквозь хвойный купол, но до земли не доходили – они падали под слишком острым углом. Эти лучи служили единственным ориентиром для путников.
Молодых елочек и кустарников не было. Что там, даже травинка не прорывалась сквозь хвойный настил. Зато в изобилии росли грибы и поганки. Особенно ярко выделялись целые поляны красных мухоморов.
Марк заложил трость за пояс. Толку от заточенной палки не было, так как она тонула в мягком настиле. Идти становилось всё тяжелее. Больше от физической усталости, чем от последствий столкновения с оборотнем.
Сильно давила на психику мысль, что они сбились с пути и идут вглубь бескрайнего леса.
– Как мы увидим тучу, если над головой нет даже проблеска неба? – с истерикой выкрикнул Марк. Блэк неопределённо хмыкнул. А что он мог сказать? Разве только выразить собственную надежду на то, что они выйдут на широкую просеку или на редколесье. Но это было бессмысленно. В редколесье, в данную минуту, верилось не больше, чем в выздоровление на четвёртой стадии рака.
Но очень скоро им блеснул луч надежды. И не один луч, а целая полоса света. Блэк обезумел и рванул к ней. Красные лучи падали с вершины купола под острым углом и составляли зримую стену из света. Непонятный шум присоединился к удивительному светопреставлению.
Марк, как мог, поспешил за Блэком. И очень скоро понял, что никакой мистики в этом явлении не было. Лучи падали над оврагом, на дне которого бился быстрый ручей. Как мост, через овраг лежала поваленная ель с очень широким стволом. Это дерево, очевидно, долгое время питалось водами ручья, от чего разрослось намного выше и шире остальных. Но этот же ручей и сгубил его. Он размывал отвесные стены оврага. И однажды они не выдержали вес хвойного гиганта. Дерево рухнуло, обнажило корни и погибло в тени собратьев. Та же участь постигла целый ряд его соседей – вдоль ручья прели стволы и ветви десятков многовековых гигантов.
– Нужно набрать воду, – сказал Блэк, вглядываясь в алый просвет в хвойном куполе. Даже если несдвигаемая туча была рядом, в этом проборе её увидеть было невозможно.
– Не думаю, что это хорошая затея, – сказал Марк. – До ручья метров десять. А как сорвёшься?
– Я больше боюсь, что мы с тобой заблудились. Даже если так – ничего страшного, не помрём. Грибов вокруг много. Наверняка съедобные есть. А вот с водой дела похуже.
– Но как я тебя оттуда вытащу?
– Сам вылезу, – недовольно буркнул Блэк и полез в заплечный мешок. Оттуда он вынул верёвку, судя по толщине – бельевую, обвязался ею вокруг пояса и привязал конец к стволу поваленной ели.
Он осторожно полез вниз, цепляясь за мясистые корни деревьев – ими буквально кишели стены оврага. Некоторые корни ломались, стоило к ним только прикоснуться, на другие же Блэк наваливался всем весом. И вдруг, не угадал.
Корень под тяжёлым ботинком разломился. Другой, тот, что сжимали руки, пополз наружу. Земля посыпалась вниз и Блэк сорвался.
