безопасной.
Интересно, почему сарисса меня не тронула? Вряд ли потому что была сыта и довольна жизнью – насколько я в курсе, этим существам в принципе не свойственно такое состояние, и жрать они хотят всегда. Тогда почему? Решила, что мне надо ещё немного отъесться после тюрьмы, а то слишком худой и жилистый? Тоже вряд ли…Я прикрыл глаза и мысленно потянулся к лесу, стараясь передать ему свою благодарность за сохранённую жизнь и искреннюю симпатию. Почему-то мне казалось важным это сделать. Но я чуть не сверзился с ветки вниз, когда на мои мысли я получил совершенно чёткий ответ.
Я внезапно ощутил, что не могу шевельнуть даже пальцем: какая-то сила спеленала меня невидимыми путами, лишив возможности двигаться. Она словно прикасалась ко мне невесомыми пальцами, безжалостно проникала в мозг, в сердце, в душу, равнодушно выворачивала наизнанку самые сокровенные мысли и чувства. И, когда я уже готов был начать молить о смерти, она отступила. Я тяжело сглотнул, пытаясь рассмотреть хоть что-то в окружившем меня тумане, но, разумеется, ничего не увидел: оставалось только сидеть на ветке и ждать развития событий.
– Ты понравился мне, человечек, – прошелестел вдруг в голове низкий голос, и я, вздрогнув, принялся оглядываться, но кроме клубов тумана ничего не увидел, – ты умеешь быть благодарным…это хорошо…Ты порадовал меня…и я хочу тебя наградить…
– Я действительно… – начал было я, но голос перебил:
– Молчи, человечек…Выбирай…
Не успел я спросить, что и из чего загадочный собеседник предлагает мне выбрать, как передо мной в тумане проявилась картинка, на которой я, только изрядно постаревший, сижу в окружении редких древних фолиантов, а на заднем плане в колбах что-то булькает и дымится. Губы крепко сжаты, взгляд устремлён в какие-то непостижимые дали вселенной…Я понимаю, что я-на-картинке счастлив, ибо нашёл свою цель – постижение тайн мироздания.
Картинка растаяла, почти сразу сменившись другой: я снова увидел самого себя, стоящего посреди огромной сокровищницы. Вокруг меня сундуки с драгоценностями, золотые монеты грудами навалены просто на полу, шкатулки с артефактами чуть не падают с переполненных стеллажей. Я смотрю на свои руки и понимаю, что даже одно кольцо из тех, что украшают мои пальцы, стоит примерно как три полностью оснащённых корабля. Я-на-картинке тоже счастлив, ибо все богатства мира к моим услугам: я могу купить абсолютно всё.
Не успел я согласиться, как туман снова стал уплотняться, но никакой комнаты или сокровищницы я не увидел: только дорога, ведущая из ниоткуда в никуда. И по этой дороге навстречу мне движется высокая мощная фигура, в которой я с изумлением узнаю себя, но … я ли это? Мою голову венчает корона, словно сплетённая из листьев, выкованных из старого, слегка потемневшего серебра и золота. Она тяжела и громоздка, но как же великолепна! Лицо моё словно вырезано из дуба – оно холодно и бесстрастно, лишь в глазах пылает огонь. От меня-на-картинке веет запредельной мощью, мрачной, ледяной, грозной. Моим мыслям подчиняются ветры и деревья, звери и птицы, туманы и дожди. Власть…почти неограниченная, абсолютная, вечная…
– Что ты выберешь, человечек? – снова прошелестел голос, и я замер, не в силах осмыслить то, что только что произошло.
– Ты предлагаешь мне выбрать между знаниями, богатством и властью? – я надеялся, что мой голос дрожит не слишком явно. – Но почему? Почему ты предлагаешь мне всё это?
– Ты понравился мне, ты умён, любишь риск, умеешь слышать и видеть, – слова в голове сплетались в предложения сами, но это было ужасно неприятно – понимать, что кто-то хозяйничает в твоей голове, как на собственной кухне, – так каков будет твой выбор?
Я задумался, перебирая картинки и с ужасом понимая, что мои мысли всё время возвращаются к видению меня с короной в волосах. С одной стороны, имея деньги и знания, можно тоже обладать властью, но она будет меньше, значительно меньше. А власть – о да! Тогда я наверняка смогу отомстить магистру Даргеро и, может быть, даже самому императору, без раздумий бросившему меня умирать в камере.
Устав бороться сам с собой, я тряхнул головой и решительно сказал:
– Я выбираю власть. Но ты же не подаришь мне её просто так: у всего в этом мире есть цена. Какова твоя?
– Не бойся, – прошелестел голос, и я услышал в нём нескрываемое злое торжество, – я помогу тебе. И не спрошу больше, чем ты сможешь мне дать. А сейчас иди…тебя никто не тронет…Но будь осторожен…
Я почувствовал, что снова могу шевелиться, и, даже не пытаясь анализировать всё, что только что со мной произошло, начал спускаться. Как только под моими ногами оказалась твёрдая земля, я без сил опустился на траву.
Над головой пронёсся резкий порыв ледяного ветра, закрутивший туманные столбы в хаотичном танце, а над лесом пронёсся шёпот:
– Пришло время новых богов…
Я застыл, вслушиваясь в эхо прозвучавших слов, растаявших в тумане, словно отголосок очень далёкой грозы. От них на километр веяло тайнами, опасными и даже, пожалуй, смертельными. И тихой пугливой мышкой пробежала мысль: что же я наделал? В игры каких сил я имел наглость влезть? На что я, безумец, согласился?
И одновременно видение, мягко вытесняющее страх: корона из золотых и серебряных листьев, ощущение безграничного могущества, понимание того, что вокруг нет никого, равного мне по силе и мощи. Отказаться от этого…чтобы всю дальнейшую жизнь, скучную и пресную, ежедневно, ежеминутно жалеть об упущенной возможности?! Нет, я этого не сделаю…Даже если цена очень велика: но не я ли должен был через пару месяцев сгнить в тюремной камере? Так о чём мне жалеть?
Мучимый противоречивыми чувствами, я поднялся на ноги и выбрался на тропинку, которая должна привести меня в охотничий домик к загадочной хозяйке, о которой говорил магистр. Может быть, она колдунья или ведьма, и ей по силам будет объяснить – что же произошло со мной?
Хвоя, тёмно-зелёным ковром засыпавшая тропинку, тихо шуршала под ногами, а по сторонам стеной стояли великаны-ели. Я отчётливо помнил, что полянка с домом находилась недалеко, минутах в десяти-пятнадцати спокойной ходьбы от того дерева, на котором состоялась знаменательная для меня встреча. Но я уже с полчаса мерил тропинку шагами, а ни малейшего намёка на просвет среди елей не видел, хотя магистр говорил, что пройти мимо невозможно.
Я споткнулся о корень, коварно выползший на тропинку, и чуть не растянулся во весь рост, ухватившись за подвернувшуюся под руку ветку. Иголки впились в ладонь, но я почти не обратил на это внимание, так как заметил нечто, напоминающее лаз. Высота прохода была рассчитана или
