Во всяком случае, это сущая ерунда, по сравнению с теми проблемами, которые принесла австралийцам Третья Тихоокеанская война. И во имя чего они воевали – вот главный вопрос! О чём думали власти Австралии и на какие дивиденды по итогам этой войны они рассчитывали, для доктора Бишопа так и осталось загадкой.
Что ж, как говорится, будет день – будет пища. Может, всё как-то и устроится. Бишопу было не до высоких материй.
А пока же сиамские патрули вышагивают по притихшим улицам Квинсклиффа, распугивая его потенциальных пациентов.
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
«Записки главного судостроителя». Севастополь: Военмориздат, 1952. Из воспоминаний инженера-командора Сергея Ивановича Абрамовича-Блэка
Как часто счастливые случайности на войне создают стойкие заблуждения. На суше бывает много случаев проверить такие казусы, хотя бы в тактике. В нашем же флотском деле между баталиями проходят годы и десятилетия, что не дает нам вовремя проверить, случайной ли была удача.
В конце прошлого века после битв при Лиссе и Икике наши флотоводцы требовали оснастить все корабли носовыми таранами. Они, кроме ряда казусных случаев с миноносцами, никогда более не пригодились. Но с удивительным упорством почти полвека этими, ворующими до пяти узлов хода, конструкциями оснащали крейсера и линкоры…
Аналогичное заблуждение породил и бой у островов Кёртис в Тасмановом море. Торпедный крейсер «Барон Шеллинг» был инженерно-промышленным чудом Балтийского завода. Сделан он был заводом во многом в «инициативном порядке», но вызвал восторги наших адмиралов. При этом им, как говорят, пришлось выслушать большой петровский загиб от императора Михаила II, когда они просили принять этот суперэсминец во флот. Тридцать шесть двухтрубных пятисоттридцатитрёхмиллиметровых торпедных аппарата и ставосьмидесятимиллиметровые французские пушки на идущей в двадцать девять узлов двадцатичетырехкилотонной посудине не вдохновили императора. Все помнят его фразу: «Берите, не самим же топить!» То, что император прав, стало понятно уже во время похода эскадры в Саттахип. Красавцу крейсеру никак в штабных построениях битв не находилось места. Иметь рядом со своими линкорами в бою его сочли опасным. По итогу ряда неудачных перестроений адмирал Ферзен отправил такого же, как и он, барона «Шеллинга» головным судном в нашу эскадру эсминцев и подводных лодок.
Так мы и оказались у островов Кёртис в день битвы за Мельбурн. Мы горько шутили, что нас отослали в дозор, посчитав, что в битве линкоров и аэропланов для такого числа миноносцев недостаточно места. Самолетов у нас там, как оказалось, было немного, но вот орудий больших калибров на кораблях русско-итальянского флота с избытком, даже против вернувшихся после недавнего бегства в новозеландские порты австралийских линкоров. Капитан первого ранга Владимир Григорьевич Антонов, командир «Барона Шеллинга», особенно расстраивался. Он даже говорил, что жалеет, что оставил мостик героически воюющей у берегов Кореи старушки «Славы». Но в жизни всегда найдётся место подвигу.
Мы стояли у островов в тумане. Торпедный крейсер прятался за Кон-Айлендом, наш подплав на одиноком «Барсе» стоял у скалы Сахарная Голова, нам же, эсминцам, повезло укрываться у самого Кёртиса. На наше удивление, австралийцев там не было. Даже в воздухе. Только мы, птицы и морские котики. Мы хранили радиомолчание, но получали сообщения о ходе битвы. Наши жали австралийцев. Но те маневрировали и огрызались, опираясь на превосходство в воздухе и родной берег. Собственно, мы не сомневались в нашей победе. Не только мы, но и многие другие силы, даже ещё не были введены в бой, а у австралийцев меньше стволов и не осталось резервов.
Неожиданно около полудня мы получили сигнал прожектором быть готовыми к бою. Наши наблюдатели на вершине острова Кёртис быстро пояснили нам эту перемену. По их докладу с юго-запада на всех порах шли два линейных крейсера с сопровождением. Как доложили дозорные: это были британские «Хоу» и «Глориес». Но они несли австралийский флаг! Их участие в бою могло бы переменить его ход, а если с ними и линкор «Куин Элизабет», то и переломить сражение.
У нас был жесткий приказ своё расположение не демаскировать. Но в сложившейся ситуации капитан Антонов не мог не принять бой. Противник не видел его. Легкие силы англо-австралийцев проскочили Конический остров, а вслед за ними стремительно прошли и линейные крейсеры. Как оказалось, «Куин Элизабет» тоже была с ними, своими двадцатью тремя узлами мешая крейсерам развить полный ход. Первый отряд наших эсминцев выскочил из-за Кёртиса на эсминцы австралийцев. Крейсеры не вступили в этот бой, но они чуть сменили курс, опасаясь торпед. Всё это отвлекло англичан, и потому они пропустили момент, когда в бой пошло «русское супероружие».
Выйдя из тумана, торпедный крейсер «Барон Шеллинг» почти вломился в строй между англо-австралийскими крейсерами. На них лихорадочно стали стрелять средним калибром и спешно поворачивать большие пушки. К огорчению Роял Неви, расстояние было не велико, а в сектор обстрела попадали их собственные мателоты. Всё это дало капитану Антонову уникальный для своего корабля шанс разрядить в два залпа все семьдесят две торпеды в противника… Диспозиция не давала ему шанса скрыться, и потому торпедные аппараты были вновь заряжены на «Бароне Шеллинге» за те считанные минуты, пока он продолжал набирать скорость и заходить между «Хоу» и «Глориес».
Всего шесть торпед первого залпа нашли свои цели. Причем две из них были эсминцами. «Глориес» получил пару торпед с кормы и потерял один из винтов. Пущенные по «Хоу» торпеды прошли по касательной, вскрыв только противоторпедные були. Англичане решились на полноценный обстрел «Барона Шеллинга», тем более что для пушек приотставшей «Королевы» открылся удобный угол обстрела.
Получив два близких попадания пятнадцатидюймовыми снарядами, капитан первого ранга Антонов немного повернул, понимая, что попадает в вилку, и приказал разрядить заряженные уже аппараты левого борта. Ещё восемнадцать торпед ушли к английским крейсерам. Одна из них более удачно, чем предыдущие, достигла «Хоу». Пять аппаратов правого борта были выпущены в атаковавший наш торпедный крейсер линкор. На «Куин Элизабет» видели залп и начали манёвр, но до этого два её снаряда достигли цели. Один из них снёс надстройки крейсера, а второй попал в заряженный торпедный аппарат. Сдетонирововавшие торпеды разорвали героический русский крейсер. Воды Бассова пролива быстро поглотили «Барона Шеллинга» вместе с уходящим в вечность уже командором Антоновым и большей частью его экипажа. Выпущенные же по линкору торпеды достались морю и сопровождавшей его паре легких крейсеров.
Тут настал черед геройствовать уже моему экипажу. Мы на «Лейтенанте Сергееве» удачно вышли на «Глориес» и разрядили свои аппараты. По нашим наблюдениям, мы не попали. Но гибель нашего флагмана и открывшийся нам пролом от последнего залпа его торпед прибавили нам решимости, и мы ринулись на вражеский крейсер. Командовавший нашим эсминцем капитан второго ранга Кулибин приказал зарядить последнюю торпеду и всем покинуть борт. Сам же Николай Владимирович встал к штурвалу и на полных тридцати пяти узлах протаранил линейный крейсер «Глориес» в разорванный ранее торпедами борт.
При всем героизме нашего капитана мы не можем считать смертельный таран эсминца «Лейтенант Сергеев» единственной причиной затопления линейного крейсера «Глориес». Англичанин был уже сильно поврежден предыдущими попаданиями. То, что коварные англичане были посрамлены в этом бою, стало заслугой именно героических русских моряков, а не кораблей и инженеров флота. Но не все увидели причиной личный героизм. Флоты Британской империи, САСШ и Германии встретили новую войну с десятками торпедных крейсеров. А вот Антоновых и Кулибиных на мостиках этих кораблей у них не оказалось…
БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. АВСТРАЛИЯ. БАССОВ ПРОЛИВ. ВОСТОЧНЕЕ ОСТРОВА КИНГ. ПОДВОДНАЯ ЛОДКА К-1 «МОСКВА». 26 декабря 1921 года
