но в конце-концов сестра победила и, хохоча, сбежала вместе с одеялом. Пришлось вставать. Я выползала из спальни, зевая и пытаясь расплести растрепанную косу, вчера вечером столько всего случилось, что я легла так и не расчесавшись… вчера вечером… Кошмар меня подери!
– Ой! – удивленный возглас Салины дал понять, что я опоздала. Так и было. Когда я, мгновенно проснувшись, пулей вылетела из комнаты, то увидела картину маслом. Невозмутимый и приветливо улыбающийся господин Орбрен по хозяйски разводит огонь в печурке, чтобы вскипятить воду для утренней каши… Онемевшая от шока сестра стоит посреди кухни, открыв рот.
– Доброе утро, – помахал он нам и захлопнул тяжелую дверцу, – Малла, иди умойся, через десять долек будем завтракать. Салина, ты с нами?
Но она не ответила. И даже не двинулась. Мне показалось, что сестра даже не моргала…
– Салина, – подскочила я к ней, – ты в порядке?
– Малла, – прошептала она, – что он здесь делает?!
– Господин Орбрен? – я вздохнула, – живет…
– Но, Малла, – Салина повернулась ко мне и посмотрел строго, – это же неприлично! Ты должна немедленно выгнать его. А вы, господин Орбрен, – она повернулась к ухмыляющемуся негодяю, – как вы можете так относиться к Малле. Вы же погубите ее репутацию!
Вот тут я что-то не поняла.
– Салина, но ты же говорила, что для вдов проводить время с мужчинами нормально… Все так делают.
– Ты ничего не понимаешь?! – сестра аж подпрыгнула, – это же было раньше! До того, как все изменилось! Ты разве сама не чувствуешь, что теперь все по-другому? Теперь так нельзя!
– Но ты-то с Варном…
– У нас с Варном ничего не было, – вспыхнула она, – я не такая.
– Девочки, – негодяй слегка обнял меня за плечи, зашипев в ухо, когда я попыталась скинуть с себя его руки, – не нужно ссориться. Салина, ты сестра Маллы и можешь узнать нашу тайну первой. Мы уезжали из поселения, чтобы пожениться.
– Что?!
– Салина, – я все же вырвалась из объятий господина Орбрена, – понимаешь… все вышло случайно…
– И ты мне ничего не сказала?! Ты мне врала, что между вами ничего нет?! О! О-о! – она уставилась на мой живот. Негодяйский негодяй, пытался удержать меня, схватив за рубаху, и она теперь она обтягивала меня спереди, предательски выставляя напоказ пока еще совсем небольшую выпуклость в районе талии, – Малла! Как ты могла! Это… это же позор!
– Салина, ты все не так поняла! – попыталась я объяснить, но сестра не захотела меня слушать:
– Господин Орбрен, – строго обратилась она к мужу-негодяю, – спасибо, что не оставили Маллу и прикрыли позор этой безмозглой девчонки, но все же… то, что вы допустили подобное, вас совершенно не красит.
– Прости, Салина, – повинился господин Орбрен, – признаю, мы немного увлеклись и потеряли осторожность. Но я всегда несу ответственность за свои поступки. И никогда бы не оставил Маллу в таком положении одну.
Они оба говорили обо мне, как обо мне, словно меня здесь не было. И словно я была непроходимой дурой, не умеющей думать о последствиях ночных развлечений. Которых, между прочим, не было!
– Что вы несете?! – возмутилась я, – Салина, это не его ребенок! А у нас с вами, господин Орбрен, ничего пока не было!
– Тем более, – веско ответила Салина.
– Очень рад, что ты сказала пока, – нагло ухмыльнулся господин Орбрен.
И они, довольно улыбаясь друг другу и снисходительно поглядывая на фыркающую от возмущения меня, принялись вдвоем накрывать стол к завтраку. А-а-а! Та захотелось затопать ногами и закричать от злости!
Завтрак прошел в напряженном молчании. С моей стороны. Салина и господин Орбрен мило беседовали, обсуждая дела колхозные, домашние и, вообще… больше всего говорили о «наших отношениях». Господин Орбрен с воодушевлением рассказывал согласованную вчера легенду о том, как мы все это время встречались тайком. Если бы я знала, как она будет звучать из уст этого негодяя, то ни за что не согласилась бы на такую версию.
– Мы с Маллой сразу понравились друг другу. Только ругались часто. Вот и казалось всем, что друг друга ненавидим. Но каждая ссора обязательно примирением заканчивалась. Но когда из-за раздора Малла в кутузку попала, то всерьез на меня обиделась. Пришлось постараться, чтобы простила. И тут-то она мне новость радостную сообщила, что беременна. Мы и поженились. Негоже ребенку без отца расти.
Сестра любезно улыбалась негодяю, негодяй улыбался ей… идиллия! Вот и женился бы на ней, некстати подумала я. И осознав, что именно подумала, начала злиться еще и на себя.
– Малла, – показательно громко зашептал мне на ушко господин Орбрен, – ты такая смешная, когда сердишься.
Салина, довольно улыбаясь, поддакнула.
– Малла, тебе повезло, что господин Орбрен взял тебя в жены.
А я кипела просто. Еще и потому что сестра со своим Даром не видела, что мы врем. А значит негодяй был прав вчера. Эта история настолько правда, что никто даже не заметит лжи. И это просто кошмар его подери!
Но самое ужасное, я впервые почувствовала последствия клятвы Оракулу. Стоило мне решить прекратить этот цирк, как немел кончик языка. Как будто бы у стоматолога, после укола.
Но и молча проглотить все, что они говорили, я уже не смогла.
– Салина, – первой под раздачу попала именно она, – ты мне, конечно, сестра. И я тебя люблю и уважаю. Но хватит уже лезть в мою личную жизнь. Хватит поучать меня, словно я маленький ребенок. Я сама разберусь со своей жизнью. И еще… почему ты считаешь, что это мне повезло, что он назвал меня своей женой? Нет, Салина, это ему повезло, что я его жена. И это он бежал за мной через всю страну, а не я за ним.
Ха! Кажется, я поняла принцип действия Оркакула! Потому что, судя по реакции сестры, я тоже не сказала ни словечка неправды!
– Малла, – ошеломленно прошептала Салина, собираясь что-то ответить, как-то оправдаться. Но я уже переключилась на господина Орбрена:
– А ты, муж мой, – я уже наслаждалась тем, что хочу ему сказать, – перестань надо мной издеваться. А то, знаешь ли, я ведь теперь с полным правом могу ответить. А если надо, то и треснуть как следует. Теперь ты меня в кутузку за такое не закроешь! Мы ведь с тобой теперь ровня.
Выговорившись, я, не дожидаясь ответа, сбежала в правление готовиться к собранию. А обалдевшие от моего выступления зрители, остались дома приходить в себя.
Я шла по деревне и чувствовала необыкновенную легкость от того, что сделала. Как будто бы я сбросила огромные тяжелые камни, которые давным давно
