его пятью коровами никогда не будет. Или Глайя. Она у нас и за инкубатором следит, и цыплят кормит, и шалаши для них строит… но ведь наш птичник в разы больше, чем у других!
– Да все понятно! – наконец-то отозвалась Сайка, – людей нам надо больше! Чтобы легче было!
– Сайка, – обратилась я к ней, – а представь, что мы сейчас тебе в помощь отправим двадцать человек, тебе будет легче?
– Нет. – Сайка покачала головой, а вокруг послышались смешки людей, представивших эту картину, – мы тогда в дом не поместимся. Сыроварню надо большую.
– Думаешь, тебя спасет, если помещение станет больше? Но представь, что у тебя огромный дом и полно места. И что? Станет легче с двадцатью помощниками.
– Нет, – Сайка задумчиво покачала головой, – не станет. Но что ты предлагаешь?
– Я предлагаю разделение труда… То есть, за каждую операцию будет отвечать один человек. Как у Наны в мастерской: один шерсть чистит, другой моет, а третий чешет… и у каждого свое отдельное рабочее место. Так и у тебя будет. Один будет варить Яблочные сыры, другой Твердые и третий горячие. А ты Сайка, будешь ходить между ними и контролировать, чтобы они все делали правильно. Ты Сайка будешь руководить сыроварней. Заказывать сычуг, яблочный уксус, формы для сыра… ты лучше знаешь чего и сколько будет нужно. И ты будешь отвечать за весь сыр, который делают твои подчиненные. Тогда мы легко сможем переработать молоко не от сорока коров, а от сотни. Или даже больше…
– Но, Малла, – вскинулась Сайка, – как я могу отвечать за других? За ту же Рилку? Она же запорет мне сыры!
– А чего это сразу я-то? – взвилась Рилка.
– Не запорет, – улыбнулась я, – если ты ее не допустишь к сырам. Ты сама будешь набирать людей, которые будут варить сыр. И колхозники больше не будут скакать по мастерским, если им вдруг захотелось попробовать что-то новенькое. У каждого будет свое рабочее место.
– То есть, – прищурилась Сайка, – я могу Рилку в сыроварню не пускать? А на сыры поставить только тех, в ком уверена? – Я кивнула. – Ну, тогда это другое дело. Я согласна.
– Отлично, – улыбнулась я довольно. И выдохнула с облегчением. У меня получилось.
– А я? – Салина снова подала голос, – а у меня как будет? Я тоже уже не могу, меня эти купцы на части рвут.
– И у тебя Салина будет свой отдел – отдел продаж. Для начала мы будем заранее предупреждать тебя о том, сколько и чего именно мы сможем принести тебе на продажу. Это же довольно просто, верно, Сайка? Вот. И продукцию мы будем приносить не на крылечко Салине в руки, а на склад…ну, в лавку колхозную. И у тебя будет человек, Салина, который и качество продуктов проверит вместо тебя, и количество. И потом купцу отгрузит столько, сколько ты ему скажешь. А раз трудодней не будет, то и колхозникам продаст излишки. В этой же лавочке.
– Хорошо, – согласилась Салина, – а как же с закупками?
– То же самое, Салина. Будет у тебя подчиненный, который займется покупкой сена, шерсти и всего прочего. Ты ему будешь только говорить что, по какой цене и какого качества нужно купить и привезти.
– Да, – кивнула Салина, -так будет легче. В лавке и кабинет можно для меня устроить. А то все бумаги дома хранить совсем не дело.
Обсуждали мы все очень долго. Пришлось обсудить и птичник, и мастерскую, и огород… и те, что есть сейчас, и те, что еще только будут.. Но я видела, колхозникам снова стало интересно. Они живо включились в процесс обсуждения.
Наконец, все более-менее стало понятно всем и мы поставили вопрос изменения видения будущего колхоза на голосование. И проголосовали почти единогласно. За редким исключением. Например, Рилка сразу поняла, что такие условия для нее гораздо хуже.
Я закончила свое выступление, и колхозницы и колхозники уже стали поглядывать на дверь, как слово взял господин Гририх.
– Колхозницы и колхозники, я очень рад, что вы приняли новое видение нашего колхоза. Это правильный путь. Но остался еще один момент, который требует вашего внимания. Все вы знаете, что вдовье поселение стало деревней. И более того, к нам уже стали приезжать новые люди, нам нужно строить для них дома. И получилось так, что административной работы у меня, как у главы деревни, стало на порядок больше. А сейчас ее станет на порядок больше и в колхозе. И я больше не потяну все один, дорогие мои жители деревни. Я не в силах заниматься и деревней и колхозом одновременно. Поэтому, предлагаю выбрать нового председателя нашего колхоза.
Господин Гририх замолчал, давая нам привыкнуть к этой мысли. Мы все молчали тоже. А что тут было сказать? Вот кого можно поставить на его место, так чтобы все развалилось тут же? Некого. Вернее… есть, я увидела это в глазах, устремленных на господина Орбрена, но жуть как не хочется.
– Господина Орбрена в председатели, – подтверждая мои мысли, выкрикнул кто-то. И колхозницы одобрительно загудели.
– Господин Орбрена, конечно, хорошо, – вздохнул господин Гририх, – он красив и знатен… но, бабоньки, что он знает о нашем колхозе, а? – он оглядел всех внимательно, – вот то-то и оно, что ничего. А нам нужен человек, который знаком со всем, что происходит в колхозе, с каждой маленькой деталью, с каждым нюансом… который болеет за колхоз, за нас с вами больше всех остальных… и у нас есть такой человек…
– Да, – крикнула бабка Ланка, – Маллу в председатели!
– Маллу! Маллу в председатели, – заголосили колхозники на все лады, а я даже попятилась от испуга. Нет-нет и нет! Ну какой из меня председатель-то? Я же ничего не знаю и не умею! Я же не смогу! Я только открыла рот, чтобы отказаться, как господин Гририх взял меня за руку и тихо сказал:
– Не бойся, Малла, я же тебя не брошу, помогу первое время. А ты больше всех других годишься на эту должность, потому что искренне за людей переживаешь. Некому больше, дочка, на себя это ярмо повесить. Только ты…
– Но.. но… я же не умею, господин Гририх, я никогда никем не руководила! Я даже старшим продавцом никогда не была! А тут целый колхоз!
– Верно, – лениво протянул Орбрен, – куда тебе на такое замахиваться, ты же ни на что не способна! Дура же… только и мечтаешь, чтоб замуж за герцога выйти.
Ну… ну… негодяй! Негодяйский! Я просто задохнулась от злости. Да что же он не успокоится-то никак.
