то, что чужаки не уничтожины, Ням естественно умолчал, а и воины принимавшие участие в схватке там с амазонкой, также не стали вспоминать. Иначе бы у них из-за старика возникли новые проблемы. А столкновение с Астрой им грозило большими бедами чем даже с кланом иродов в открытом противостоянии.
Да новые лица и также особи среди чужаков противоположного пола были доставлены в родовую пещеру дикарей исключительно воинствующими людоедами.
Так что симпатии тут же перенеслись с Тушёнки на её студенток. И то, через что тем предстояло только пройти, она уже познала на своём горьком опыте, а такова была незавидная доля любой женщины в диком крае пожирателей.
Среди прочих девиц в плену оказалась Воронович. Баклицкая сбежала, а вот её подруге не подфартило. Она изначально очутилась в руках крепкого дикаря. Людоед носил не только шкуру убитого им хищного зверя, а и череп, который теперь не снимался благодаря Ирке. Уж вбила, так вбила его ему в голову, а достучаться до мозга так и не смогла — не зомби — обычная девчонка, пускай и боевая. Также ещё намеревалась показать себя.
Ойё задумал отсортировать девиц чужаков. Беккер тоже пожелал принять участие в данном мероприятии. Да куда там и не угнаться ему даже за старейшинами. Они признали студенток прекрасными дарами от сородичей.
— Кого же тогда спалим? — напомнил Беккер Ойё для чего был послан им, а едва ли не изгнан из стойбища, чтобы потом забыть о духах-прокровителях. А также напомнил про ирода и… было ещё с кем воевать при желании, а до полной и безоговорочной победы.
Но у людоедов прослеживалась одна нехорошая черта, как у немцев: война — войной, а вот обед — по расписанию. Да пока что дело не шло о том, чтобы кого-то сожрать из числа студенток в виду обнаруженного у них узьяна. Да, костлявы по здешним меркам, но как сложены. И таких чистых, с ухоженой кожей и волосами женщин — не видели и не помнили на своей памяти даже старейшины различных племён. Словно сговорились — и разобрать их себе в качестве не то в хранительниц очага, не то как рабынь. У кого на что хватит ума, а похоже оконвательно выжили из него.
Беккер мог и вовсе остаться без награды. Да снова напомнил: это он выиграл ту битву с чужаками и все студентки — его личные трофеи. Требовал уступить ему хотя бы одну.
Его отослали, а точнее послали и куда подальше, указав в сторону места обитания класуки. Беккер обиделся на людоедов. А это было чревато в их случае. Мстить он умел, а любил, и делал это изощрённым методом исподтишка, стравливая тех, кто был неприятен ему меж собой, а сам в это время наблюдал со стороны за схваткой довольный собой, потирая потные ладони.
Он положил глаз на Ворону, требуя её себе в качестве достойного трофея, даже подмигнул той невзначай, чтобы и она сделала выборв в пользу него. Но чего добился, того же чего и от Баклицкой.
— Ой-ё-о… — застонал он.
Старик-учитель тут же уяснил, как и иные старейшины рода людоедов: с Воронович лучше не связываться. И раз оба сделали свой выбор — пленница и Ням — так тому и быть. Они уступили им, разрешив уединиться.
— Ты чё творишь, птица-а-а… — не прошла боль у Бекера.
Два раза в одну воронку снаряд не попадал — Юра точно помнил из истории, а данную пословицу. Но ему был предоставлен шанс опровергнуть её. Всё-таки не Ньютон и закон тяготения изобрёл именно учёный. А сам оказался научен горькому опыту. И повторять в третий раз одну и ту же ошибку не стал.
— Давай без этого… — заявил он при повторной попытке общения с сокурсницей. — Я тебе не сделаю ничего плохого, таки и ты будь более сговорчивей, иначе людоеды отужинают сегодня тобой! Если ещё не дошло это до тебя — повторю: ты мне жизнью обязана!
— Ах ты ж паразит! Да если бы не ты, я бы сейчас сидела в лагере, а не в этой вонючей дыре с оглоедами-и-и… — набросилась Ирка с кулаками и не только на Беккера.
Это было что-то сродни матриархата в отдельно взятой ячейке общества у людоедов. И многим из них — в основном мужчинам — не понравилось, что баба раскомандовалась. Няму требовалось поставить её на место.
Ойё сунул ему дубинку в руку. Жест был красноречив.
— Я это, Ворона… — зашёл издалека Беккер. — Как бы те сказать…
— Короче, предатель… рода человеческого! — выдала Воронович.
— Типа… трахну тебя…
— Чё-о-о?!
— … дубинкой для виду, а не так, как решила сама! И даже не надейся!
— Ублюдок!
Деваться некуда, Беккер замахнулся на Ирку, а та не будь полной дурой, перехватила инициативу, а с ней и руку с дубинкой у Беккера — выхватила и ударила его сама туда, куда тот снова не ожидал, да получил. И на этот раз по голове. Что называется: сразила его наповал.
— Ойё… — выдал и сам старик-палач собственное имя на-гора. Вот кому ему следовало передать свой жизненный опыт — палача — ей, а не Беккеру. Призадумался — и было над чем не только ему, но и иным старейшинам.
Чужаки поражали своей смелостью и бесстрашием. И где-то временами казались ужаснее и опаснее иродов. Дикари всё ещё наедялись: их минёт участь столкновения с ними, а те уже направлялись на рапторах в набег по их души, а точнее тела, вторгнувшись в пределы священной долины людоедов.
* * *
Ударив препода в зубы, Зуб не успокоился. Злость не прошла, его напротив порывало на повторное действие. Мих сразу уловил: не сдержит друга — одним попаданцем у них в этом мире станет меньше. А не любил доводить дело меж своими людьми до разборок с рукоприкладством. Всегда можно было договориться до чего-то, а какого-то приемлимого результата, устроившего бы обе ранее несговорчивые стороны.
— Пошумели — и будет, Зуб! Меру тоже надо знать! А и руки не стоит лишний раз
