Короче, братие, когда скрылась эта оглашенная Эльтара, на хуторе жизнь вроде бы вновь поспокойней стала. Жаль только, что эта волшебница – что б ей ни дна ни покрышки! – Двалина с собой увела. Мастер был первостатейный. Да и какой хутор мог похвастаться, что у него настоящий подгорный гном в кузне молотом машет?!
Весна тем временем прошла. Птицезвон кончился, травопутень в права вступил, сенокос близился. От сгинувшего гнома ни слуху ни духу. Молодицы хуторские погрустили-покручинились, да делать нечего – пустили к себе под теплые бока прежних дружков, что из-за доблести мужской гнома в опале пребывали.
В первые дни травопутня на хутор налетела какая-то от своих отставшая Орда – десяток хоботяр, полсотни броненосцев, брюхоедов столько же, стеноломов примерно тысяча, а прочей мелкоты и счесть не успели. Защитники, от тепла разомлевшие, поздновато спохватились – твари уже к самому частоколу подступили. Делать нечего, за секиры и копья взялись – отогнали супостатов. Хоботяры все полегли, а из прочей твари едва ли треть обратно ушла.
К тому времени народ у Нивена, зиму без Защитников переживший, тоже как-то приободрился. И хотя людей почти четыре десятка у них в землю легло, сдаваться они не собирались. Вместо наполовину снесенного хутора возвели настоящую крепость, а по весне Нивен вновь тряхнул мошной и, как только открылись дороги, стал к себе мастеров созывать-сманивать. Дело он задумал небывалое – каменные стены скласть. Тогда, мол, мы следующую зиму лучше вас всех проживем и на Защитников тратиться не надо. Аргнист только головой покачал, о таком безумстве услышав. Деера уговаривала-упрашивала женку нивенскую, та сама в три ручья рыдает, а говорит, что деваться некуда. Все ровно обезумели. Мы, мол, другим путь откроем, всех жить научим и через то будет нам и людей благорасположение, и богатства немалые. Правда, несколько молодок, в охапку детей схватив, с нивенского росчистья все же деру-то дали. Две такие бедолаги к Аргнистову хозяйству прибились.
Мало-помалу о гноме и Эльтаре стали забывать. Историю о схватке Двалина и Аргниста со стеноломами по-прежнему рассказывали вечерами детишкам у печи, но постепенно и она стала переходить в разряд сказок. Хватало иных забот. Свалили покос, стали готовить товары к летней отправке водным путем, а там уже и озимые начинают поспевать – лето, как всегда, выдалось на славу.
Шла жизнь по годами накатанной колее, и казалось, ничто ее уже изменить не в силах. Даже такое небывалое дело, как гибель нивенских Защитников и решение хозяина хутора без них дальше жить. Судачили-судили об этом на завалинках, но дальше разговоров дело не шло, и никто из хуторских хозяев не спешил затевать каменное строительство.
Однако где-то к середине месяца солнцегрея по хуторам поползли слухи, что Орда нарушила свой всегдашний обычай. Не откочевала на лето к северу, а, напротив, двинулась на юг и теперь всей силой своей штурмует Рыцарский Рубеж...
Об этом рассказывали купеческие подручные, с немалым риском прорвавшиеся через кишащие чудовищами леса. Гномы Ар-ан-Ашпаранга, тоже с Ордой враждовавшие, помогли – пропустили караваны с товарами на полуночь своими тайными горными дорогами, а иначе хутора остались бы без заказанной воинской справы и всего прочего, без чего воевать куда как несподручно.
Однако на этом тревоги не кончились.
Во второй день третьей седмицы солнцегрея к хутору Аргниста пробился небольшой вьючный караван. Трое дюжих приказчиков доставили заказанное еще прошлым летом добро.
– Здрав буди, хозяин. – Они вежливо, но без подобострастия поклонились Аргнисту. – Принимай товар свой по описи. Все доставили в целости, хотя страху натерпелись, – покрутил головой старшой. – Ну, этим пусть другие пока займутся, а я тебе вот что вручить должен. Королевская грамота! И капитулат Ордена Звезды там тоже печать приложил.
– Хедин Ратоборец, вот неслыханное дело! – подивился Аргнист. На сердце у старого сотника как-то сразу стало холодно. Никогда еще в подобных королевских грамотах не содержалось ничего веселого.
– Вменено мне в обязанность зачитывать это на всех хуторах, где я только проеду, – договорил старший приказчик и развернул внушительного вида свиток, украшенный многочисленными разноцветными печатями.
– Прости, своими глазами привык указы его величества читать. – Аргнист взял свиток.
Как он и ожидал, ничего хорошего в ордонансе не содержалось. А призывал его величество возлюбленных чад своих, на полуночных хуторах жительство имеющих, спешно оборужиться и выступить всем многолюдством на юг, где из последних сил рыцари Звезды сдерживают ордынский натиск. Сам король, его величество, тоже собирался вборзе быть с войском на Рыцарском Рубеже и ждал теперь только подхода баронских ополчений из Фейна.
"Дождешься их, как же", – хмыкнул Аргнист.
– Ну, прочел, хозяин? Давай теперь назад. Мне это еще на других хуторах читать.
Старый сотник вернул свиток. В тот же вечер народ собрался в большой горнице. Аргнист громко, чтобы слышали все, рассказал о королевском рескрипте. Ответом ему явилась гробовая тишина. Воевать никому не хотелось. Одно дело – свой хутор защищать, баб да ребятишек, и совсем другое – тащиться куда-то за тридевять земель к Рыцарскому Рубежу (мало мы этих рыцарей-мироедов бивали?!) через полные чудовищ леса, бросив хутор невесть на кого... Защитники, конечно, хороши, но без людей они тоже не справятся. Да и вообще, что нам этот юг? Три сотни лет с Ордой бьемся и ничего, а тут надавили на них один раз, так южане уже и штаны от страха намочили!
Аргнист прекрасно знал, что именно так сейчас думают почти все, кто внимал его речи. Старый сотник понимал, что ему не найти достаточно убедительных слов, чтобы люди пошли за ним туда, куда его, принесшего присягу Галенской Короне, влек неизбывный долг.
Хотя на хуторе и хватало молодых парней, жадных до драки, на юг идти не захотел никто. Один только Арталег, да и тот как-то не слишком рьяно.
Королевский указ остался невыполненным. Пять десятков годных к бою воинов Аргниста остались на хуторе.
Конечно, старый сотник мог бы и приказать своим. И, наверное, тогда бы ему удалось выставить если не пять, то уж хотя бы три десятка. Но вести в бой людей, которые только о том и думают, как бы где-нибудь в сторонке отсидеться, чтобы домой, к жене да детишкам целым и невредимым вернуться, – таких в бой вести командиру хуже смерти. Бывалые вояки-гвардейцы, Аргнистовы былые товарищи, те пошли бы не задумываясь, и никакие семьи бы их не остановили. Но гвардия на то и гвардия. Туда те идут, кому без риска жизнь не мила, кому все равно с кем драться и кому голову с плеч сносить. А здесь, на хуторе, – мужики, конечно, народ не робкого десятка и в бою никому спуску не дадут, но если только этот бой на пороге их жилища случится. Далеко не пойдут, хоть режь их на части.
– Эй, муженек, куда это ты собрался?! – Деера вихрем влетела в горницу. Аргнист, отперев сундук, спокойно складывал в заплечный мешок все потребное для похода.
– Королевский указ выполнять, куда же еще, – буркнул сотник.
– Один?!
– Один, Деера. Больше со мной, я знаю, никто не пойдет. Хутор оставлю на Алорта. Ежели что – добрый хозяин будет. Арталега выдели, не обидь. Хотя... Саату он тиранит, так лучше уж ему здесь оставаться, под твоим приглядом.
– Да ты что, ты что, Аргнист, о себе ровно как о покойнике уже говоришь! – ужаснулась Деера. – И думать не моги...
– Оставь, жена. Я королю присягал. Я хлеб его ел. И когда он зовет меня – как мне к нему спиной повернуться?
– А... а я как же? Хутор? Хозяйство?... – заплакала.
– Одна ты меня и держишь, – хмуро проговорил Аргниет. – Но и...
– Да что ж ты, бросить нас всех решил?! На юг этот проклятущий податься? Да чтоб его Орда из конца в конец избороздила!...
Однако не помогли ни слезы, ни мольбы. Поутру старый сотник ушел – только его и видели. Присоединился к приказчикам – они обратно через Ар-ан-Аш-паранг возвращались...
Связка хозяйских ключей перекочевала на пояс к Деере. Алорт ее принимать наотрез отказался. Как можно, при живом-то батюшке эдакое непотребство! Вот похороним по-честному, тризну справим, попечалуемся положенное время – тогда и ключи принимать можно.
И все-таки было лето. А летом жизнь всегда легче. О зиме никто старался не думать.
Эльтара замерла, напряженная, точно тетива растянутого лука. Ладони ее как будто держали тяжелую невидимую чашу, наступила мертвая тишина. Двалин, Хеорт и грифон на всякий случай залегли за камнями.
– Сейчас ка-ак грохнет! – прошептал себе под нос гном.
Где же ты, свирепая тварь, полная губительной для всего живого и неживого силы? Я вижу тебя, я чувствую тебя, ползущую, точно гнусный могильный червь; ты расталкиваешь перед собой землю – это какая же надобна силища! – ты поднимаешься все выше и выше... Но ты не знаешь, что на твоем пути уже стою я – Эльтара Эльфранская! Проклятый Холм поглотил Эльстана, породил, выпустил на волю жуткую тварь из неведомых глубин, но теперь посмотрим, удастся ли тебе справиться со мной!
