Рагнвальд-Судья сделал шаг назад и вскинул над головой согнутую в локте руку. На миг она окуталась серебристым сиянием; столкнувшись с ним, огненный меч паука разлетелся облаком быстро угасших искр. Сам волшебник пошатнулся, но устоял.
– Гр-р-х-м-м... – вырвалось у паука. По его лицу прошла гримаса боли. – Что-то ты больно ловок, Судья!
– А ты ждал, что я тотчас паду перед тобой ниц и взмолюсь о пощаде? – саркастически осведомился Рагнвальд, в свою очередь переходя в наступление.
Волшебник и в самом деле дрался голыми руками, не нуждаясь ни в мечах, ни в доспехах. Одним прыжком он оказался совсем близко к пауку.
Облаченный в серебристое сияние, точно в латную перчатку, кулак Рагнвальда грянул прямо между глаз монстра. Паука отшвырнуло, человеческое его лицо мгновенно покрылось кровью, однако на ноги он вскочил удивительно легко. Зарычав, он ринулся на волшебника, но тот встретил его хорошо рассчитанным ударом – ногой в сустав левой передней лапы паука. Хруст, треск, конечность подломилась, и монстр вновь грянулся оземь.
– Тебе хватит или продолжим? – сдержанно поинтересовался Рагнвальд.
Паук не ответил. Изо рта монстра вырывалось хриплое рычание. Конечности судорожно скребли землю, брюхо дергалось. Внезапно шкура чудовища начала с треском лопаться, словно рассеченная невидимым мечом; в разрывах закипела белая жидкость. Целые пласты черного панциря начали отваливаться, спустя несколько мгновений на месте паука остался бесформенный ком наподобие обычного сугроба. Миг – и его распорола изнутри алая молния. Кокон из белой затвердевшей пены распался надвое, и перед Рагнвальдом появился новый противник – существо, напоминавшее гигантского скорпиона, уже безо всякого сходства с человеком.
Коричневые жвала источали яд. Там, где капли падали на траву, тотчас вспыхивало пламя. Гибкий хвост со смертоносным жалом изогнулся, нацеливаясь в грудь волшебнику. Клешни угрожающе щелкнули.
Рагнвальд прищурился, как-то искоса взглянул на грозное чудовище перед собой и двинулся в новую атаку. Обманув тварь ложным боковым замахом, волшебник изо всех сил ударил по правой клешне. Раздался хруст, размозженная конечность бессильно повисла, но тут скорпион ударил хвостом. Волшебник уже не успел уклониться, и черное жало, источающее ядовитую слизь, вошло ему в грудь. Окровавленный наконечник жала высунулся из спины.
Тело беззвучно рухнуло в траву. Скорпион несколько мгновений удивленно смотрел на труп, а потом внезапно воздел уцелевшую клешню, и окрестности сотряс мощный голос:
– Я убил его! Повелитель, я наконец убил его – Судью! Я победил! Я самый великий в Воинстве Зла! Я убил Судью!
Вопли эти отнюдь не свидетельствовали об умственной силе сего существа. Тело Рагнвальда лежало неподвижно, только веки слегка задрожали, словно от еле-еле сдерживаемого смеха.
Послышалось хлопанье мощных крыльев. С неба по крутой спирали стремительно спускался среброкры-лый грифон. Скорпион замер, глядя на нового врага.
– Смотри, чудовище! – вскрикнула Эльтара, указывая вниз. Там Рагнвальд как раз пошел в свою погибельную атаку. – И человек! Бьется с ним! Надо помочь!
– Как бы нам самим себе помочь... – проворчал здравомыслящий гном, но было уже поздно. Лапы грифона коснулись земли, а сама Эльтара, гордо подняв голову, пошла прямо на чудовищного скорпиона. Рядом с хозяйкой двинулся грифон, о Двалине в суматохе все позабыли.
– Р-родгар, вот тварь-то какая... – побелевшими губами прошептал гном, поудобнее перехватил секиру и начал подкрадываться к зверю со спины.
Скорпион прижался к земле, словно готовясь к прыжку. Опустошенное жало еще не накопило новой порции яда; зная это, Эльтара не собиралась мешкать.
Ладони волшебницы зачерпнули из воздуха пригоршню чего-то невидимого и с размаху выплеснули – в воздухе заискрилась снежно-белая сеть; скорпион отмахнулся уцелевшей клешней. Нити впились было в твердый панцирь твари, напряглись – и лопнули, не выдержав. Эльтара слабо вскрикнула и пошатнулась.
Защищая хозяйку, грифон яростно заклекотал и заслонил ее собой. Удар передней лапы отбросил потянувшуюся было клешню, но даже грифон не смог устоять перед натиском чудовища. Скорпион сшибся с крылатым зверем грудь в грудь, и, хотя когти и клюв грифона оставили глубокие рваные раны на боку и плоском брюхе чудовища, оно не остановилось. Подмяв под себя грифона, тварь потянулась ядовитыми жвалами к замершей Эльтаре. Сотканный волшебницей жемчужно-призрачный щит разлетелся вдребезги под натиском тупой черной морды.
– И-эх! – забытый всеми гном с размаха всадил секиру в основание скорпионьего хвоста.
Чудовище взвыло и завертелось. Гном знал, куда бить. Хвост со смертоносным жалом бессильно волочился по земле, и, когда голова твари оказалась рядом с Двалином, тот недолго думая ударил секирой, точно саблей – по-над землей, сильно потягивая на себя. Лезвие рассекло оба глаза страшилища.
Резко и зло захлопали крылья. Тело скорпиона рухнуло в корчах на землю, а в небо взвилось странное создание, походившее на крупную летучую мышь. Издав яростный крик, крик стыда и боли, тварь скрылась за вершинами елей.
– Вот так-так! Сбежал, дык, супостат наш, значит! – пробормотал Двалин, поднимаясь на ноги и вытирая обильный пот, проступивший, когда чудовищная морда с ядовитыми крюками челюстей оказалась на расстоянии вытянутой руки от самого гнома.
Он тер и тер секиру о траву, хотя на ней уже и так не осталось ни малейших следов черной крови – просто никак не мог прийти в себя. Эльтаре пришлось окликнуть его трижды, прежде чем гном наконец поднял голову.
– Ты спас мне жизнь, – серьезно и просто сказала волшебница. – Почему, гном? Ты, который еще совсем недавно готов был убить и меня, и себя, лишь бы не подчиняться мне?
– Грм... – гном прочистил горло. – А с чего это ты взяла, что я тебя спасаю? Себя я спасал, себя, ясно! Как и положено корыстолюбивому и злопамятному гному.
Эльтара улыбнулась. От подобной улыбки смертный мужчина воспарил бы к небесам, однако гном лишь опустил голову, пробурчав что-то вроде: "пошли-что-ли-чего-здесь-сидеть-ждать-без-толку..."
– Да, пойдем, – кивнула волшебница. – Но сперва похороним этого беднягу. – Она указала на тело Рагнвальда.
Они выкопали неглубокую могилу. Волшебница тихо заговорила на певучем мелодичном языке – читала отходное напутствие своего народа...
С высокой ветви за этой сценой наблюдал коричневокрылый сокол. Когда последняя горсть земли упала на могильный холмик, он сорвался с места, сделал круг над головами Эльтары, гнома и грифона и стрелой умчался куда-то на восток.
– Хотел бы я знать, откуда тут соколы, – пробормотал Двалин, провожая взглядом могучую птицу.
Обойдя скорпиона кругом, он деловито размахнулся и с трех ударов отрубил страшное жало.
– Пригодится, – пояснил он удивленной Эльтаре. Жало тщательно завернули в кожу, потом в холстину и упрятали на самое дно гномьего заплечного мешка.
– Куда теперь? – осведомился Двалин.
– В Холм Демонов, – Эльтара решительно вскинула голову.
– Что, прямо внутрь?
Волшебница не удостоила Двалина ответом.
– Однако... – заметил гном, когда они втроем – он, грифон и Эльтара – взобрались на сам Холм. – А где вершина?
Его вопрос остался без ответа. Руки Эльтары так и мелькали, окруженные целым хороводом серебристых и голубоватых искорок. Безнадежно махнув рукой, гном подобрался к отверстию в земле и сунул туда голову.
– Эгей, почтенная! Тут есть кто-то живой! Эльтара бросилась к дыре, едва не сбив с ног коренастого гнома.
– Ванаиоро, линоэ! Ванаиоро!
В ответ из черноты донесся слабый стон.
– Он там! – Эльтара едва не ринулась в пролом. Гном едва успел
подхватить ее.
– Погоди, я хоть веревку спущу...
Минуту спустя в темноте подземелья вспыхнул голубой магический огонь. Полузасыпанный землей, возле стены тоннеля лицом вниз лежал человек. Эльтара схватила его за плечо, поворачивая к себе, – и с трудом удержала стон разочарования. Это был не Эльстан!
В глазах молодой волшебницы все потемнело. Заклятие света едва не рухнуло. Раненый вновь слабо застонал.
Губы Эльтары сжались. Эльстана нет, тоннель завален... быть может, этот смертный был здесь вместе с ее избранником?!
– Двалин! Тащи!
Могучий гном играючи вытянул наверх бесчувственное тело.
Эльтара и Двалин увидели темноволосого юношу, едва ли перешагнувшего рубеж семнадцати лет. Вытянутое лицо едва ли можно было назвать особо красивым – длинный нос, узкие глаза, высокие скулы. Он едва дышал.
– Потерял много крови, – резюмировала волшебница, осмотрев раненого. – Это пустяки. Справимся.
И она справилась. Вскоре раненый пришел в себя. На бледном, землистого цвета лице проступил румянец. Ресницы дрогнули. Юноша открыл глаза.
Земля тяжко давит на грудь. Человек давно был бы мертв, но не я. Пределы моих сил тоже небезграничны. Вверх мне не пробиться. Вниз – тоже. Остается только одно – уйти из этой реальности. Я знаю, что способен на такое. Но память, увы, пуста. Я напрасно шарю по пыльным закоулкам воспоминаний. Ничего. Даже опасность не может отомкнуть сковавший мое прошлое замок.
