– Пластырь у вас при себе есть? – терпеливо повторил Хэсситай. Врач торопливо извлек из маленькой привесной сумки пластырь и подал его Хэсситаю. Тот снова наклонился над телом, резко выдернул ланцет и в то же самое мгновение пришлепнул крохотную смертельную рану пластырем. Ни единой капельки крови не выплеснулось наружу. Ни единого, даже самого малого кровавого пятна, которое могло бы навести на след, не осталось на белом известняке. Не придется ничего оттирать и отскабливать, холодея от страха – а вдруг не успели, а вдруг не заметили какого-нибудь пятнышка?
– Держите. – Хэсситай протянул ланцет врачу. – Успеете еще его отмыть. В любом случае следы крови на ланцете никого не удивят.
Лезвие было почти чистым. Врач обтер его тряпочкой и опустил в привесную сумку.
– Теперь надо придумать, как от него избавиться, – произнес Хэсситай.
– А вот на этот счет не беспокойтесь, – неожиданно усмехнулся бледными губами врач. – У нас среди служителей всякого люда полно. Вор один бывший – он, как эпидемия началась, решил, что в такое время воровать грех… ну и к нам подался. Наемный убийца один тоже есть. Так схоронят – ни Боги, ни демоны не сыщут.
– Это если только ваши служители вас не выдадут, – сдвинул брови Хэсситай.
– Что вы! – возмутился врач. – Как можно?! Постыдитесь! Святые люди, все до единого…
– Ладно, – ухмыльнулся в ответ Хэсситай. – Верю. Чтобы к вам на службу кто подался, кроме святых…
– Именно, – сухо промолвил врач.
– Значит, отсрочка у вас будет, – размышлял вслух Хэсситай.
– Только она мало что нам даст, – уныло вздохнул врач. – Каждый день новые больные поступают. А в городе ни одного киэн… да и вам здесь задерживаться нельзя. Раз уж поблизости наблюдатели шастают… и опять мы никому и ничем не сможем помочь. Только смотреть, как они… – Голос его пресекся.
– Ничем? – переспросил Хэсситай. – Это еще как сказать. Вы как врач должны бы знать, что со смертью мага, наложившего заклятие, весь этот мор превратится в обычный насморк. От насморка-то вы, надеюсь, лечить умеете?
Врач побледнел, словно ему внезапно стало трудно дышать.
– Так, значит… – медленно вымолвил он.
– Именно, – отрезал Хэсситай. – Где там наши сумки с едой? Байхин, что стоишь, разинув рот, – бери сумки, и идем. Господин лекарь совершенно прав. Нам здесь лучше не задерживаться. И не смотри такими глазами, будто ты полжизни ничего не ел. На ходу перекусишь.
И все же обоим киэн требовался отдых. После недолгих блужданий по городу Хэсситай отыскал пустой полуразрушенный домишко из тех, где ночуют обычно нищие и бродяги. Сейчас по дневному времени дом пустовал. Внимательно осмотревшись, Хэсситай нырнул в развалины. Байхин последовал за ним. Он уселся на обомшелый камень, привалился спиной к стене и принялся жадно поглощать еще теплые пирожки, почти не жуя. Хэсситай усмехнулся и деликатно прикусил свой пирожок.
– Раз уж мы все равно отдыхаем, – с набитым ртом поинтересовался Байхин, – может, ты хоть теперь продолжишь свою историю? Что-то у меня на ее счет нехорошие подозрения возникают…
– Если бы ты знал, как ты прав. – Хэсситай уселся поудобнее и вновь откусил от пирожка. – История и впрямь скверная. И впутался ты в нее по доброй воле.
– Да сколько угодно, – пожал плечами Байхин. – Но я все-таки хочу знать, во что же такое я впутался.
– Ты когда-нибудь слышал поговорку, что смех – это меч без рукояти, и он только тому по руке, кто не боится пораниться? – спросил Хэсситай.
Байхин кивнул и потянулся за лепешкой.
– Например, для тебя, – неожиданно заключил Хэсситай. – Ты пораниться не боишься.
– Только о том и мечтаю, – согласился Байхин. – Я смеюсь, надо мной смеются… а иначе несправедливо.
– Конечно, – кивнул Хэсситай. – А что бы ты сказал о человеке, который сумел приделать к этому мечу рукоять?
– Не сумел, – поправил Байхин, – а посмел.
– Правильно соображаешь, – одобрил Хэсситай. – Вот такой человек и правит этой страной.
Байхин едва не подавился лепешкой.
– Он что – шут? – изумленно выдавил Байхин после того, как Хэсситай стукнул его по спине.
– Как же! – хмыкнул Хэсситай. – Он не шут, он маг. Слабенький, правда, маг, но ему хватает.
– Но ведь для королей магия запретна, – еще больше удивился Байхин.
– Как и для магов корона, – снова кивнул Хэсситай. – Они несовместимы. Это ведет к безумию. Иначе ни один мало-мальски дельный черный маг не оставил бы в живых ни одного короля. Чем делать вид, что исполняешь чужие приказы, проще короноваться самому. Ну а этот паршивец, похоже, рехнулся еще раньше, чем стал магией баловаться. Потом он изничтожил всех киэн… теперь в этих краях только при его дворе киэн и водятся. Я долго не мог понять зачем… сейчас зато понял. Ты только представь себе – целая страна переболела смертной тоской! Половина народу повымерла – зато остальные послушны, как куклы. И если он вдобавок своей страной не ограничится…
– Так вот почему ты хотел от меня отделаться, – выдохнул Байхин. – Ты сюда и шел. Даже когда не знал еще про эпидемию. Решил с этим мерзавцем переведаться магия на магию…
– Какой из меня маг, – махнул рукой Хэсситай. – Я не маг, я тот самый шарлатан, которому твой отец хотел спихнуть тебя в обучение. Но кое-что для этого мерзавца у меня в запасе найдется. Ты прав, я потому и не хотел тебя с собой брать. Боялся за тебя.
Байхин в ответ на его признание только фыркнул, как рассерженный кот.
– А что значит – приделал к этому мечу рукоять? – помолчав, спросил он.
– А вот это тебя не касается, – жестко ответил Хэсситай. – Это мое, и только мое, дело. Потому что в этом и есть суть его магии.
– Ладно, – усмехнулся Байхин, – будь по-твоему. Посмотрим, долго ли мне на этот раз придется вытаскивать из тебя то, о чем ты решил умолчать.
Он дожевал последний пирожок, стряхнул крошки, решительно встал и потянулся.
– Если я не ошибаюсь, отдых закончен, – произнес он без малейшего сомнения. – Ну что, куда теперь пойдем?
Если у Хэсситая и были на сей счет сколько-нибудь определенные планы, ими все же пришлось пренебречь. Едва только оба киэн успели отдалиться от полуразрушенного дома и свернуть в первый же попавшийся переулочек, Хэсситай досадливо сморщился и тронул Байхина за локоть.
– Обернись, – скомандовал он. Байхин послушно обернулся.
– Видишь вон того типа? Да нет, не туда гляди… вон же – костлявая такая образина в светло-бурой рубахе и сером кафтане… видишь теперь?
– Вижу, – недоуменно откликнулся Байхин. – Так и что?
Лицо Хэсситая перекривилось, будто от зубной боли.
– А то, что я этого мерзавца знаю, и он меня тоже. Он из бывших киэн. Мальцом он был акробатом – «верхним», – а когда вырос, «нижним» стать не захотел. Публика ведь смотрит на того, кто другому на плечи прыгает, ему весь почет и слава. «Нижних» никто особо не замечает. А «верхним» он остаться не смог: он хоть на вид и костистый, а тяжелый. Пару раз себе ноги ломал, один раз «нижнему» напарнику из прыжка на ключицу пришел – покалечил надолго. Его из труппы выгнали. Спился, озлобился на весь свет… одним словом, испаскудился. Ты только глянь, как он на нас смотрит! Вот-вот стражу кликнет.
– А зачем? – поинтересовался Байхин. – Он что, королевский наблюдатель?
– А из кого, по-твоему, их вербуют? – фыркнул Хэсситай. – Конечно, наблюдатель. Кто же лучше распознает тайных киэн, как не их бывший собрат по ремеслу? Уж будь уверен, у него с изнанки ворота точно такая же корона вышита, как и у того, что себе на беду в часовню заглянул.
– И вдобавок он тебя в лицо знает? – Байхин собственным ушам не верил.
– И в лицо, – кивнул Хэсситай, – и по имени, и по мастерскому рангу. Когда Совет Мастеров присудил лишить его звания киэн, я оглашал приговор.
– Так какого же дьявола ты тут стоишь, как вывеска трактирная?! – вспылил Байхин. – Зачем оборачивался? И мне обернуться велел – чтоб он нас получше разглядеть мог? Стоим тут, озираемся, лясы точим – ленивый не заметит!
– Именно, – безмятежно откликнулся Хэсситай. – Чтоб он нас разглядел и запомнил. И пошел за нами. Он ведь хоть дурак, да не совсем. – Говоря это, Хэсситай ухватил Байхина под локоть и пошел торопливым шагом, не забывая время от времени опасливо озираться. – Сам подумай – если он нас мельком видел, а потом мы взяли да исчезли, он может и призадуматься на досуге, зачем это мы сюда припожаловали да где уже успели побывать. А вот если он за нами погонится, лишней минуты на размышления у него уже не будет. Потому как все помыслы у него будут только об одном – как бы нас половчей схватить и получить за нас награду.
– Ты хочешь отманить его от больницы? – сообразил Байхин.
– Угадал. Уйти от этого обалдуя – труд невелик, да мы-то будем не уходить, а уводить. И по возможности подальше. Пусть погоняется.
– Чую, выйдет ему эта погоня боком. – Байхин оглянулся боязливо, словно престарелая девственница на пьяного грузчика, потом вновь обернулся к Хэсситаю и фыркнул, не в силах сдержаться.
