– Ты даже не представляешь, как ты прав, – прошептал Хэсситай. – Ладно бы еще петушиные бои – обычай все же давнишний, хоть и пакостный. А вот в столице новую забаву удумали. Бои безумцев.
– Это как? – оторопел Байхин. Хэсситай скривился.
– Берут самых обычных бойцов и опаивают их всякой дрянью, от которой они последнего ума лишаются.
– «Смолкой», что ли? – высказал догадку Байхин.
– Подымай выше, – неприятно усмехнулся Хэсситай. – «Смолка» рядом с этим зельем все равно что чистая вода. Ну а как бойцы своих снадобий укушаются до того, что бросаются на все, что видят, можно и бои устраивать. Ставят на площади железную клетку – и пошла потеха. Какие толпы поглазеть собираются – ты не поверишь! Какие ставки делают на победителя, какие пари заключают! Безумец, он ведь ни щадить, ни отступать не умеет. И силы у него не в пример больше, чем у тех, кто в своем уме. Голыми руками на клочки порвет запросто. Бывало такое, и не раз уже. А уж если бойцы клетку разломают или из загонов вырвутся… спасайся кто может.
Внезапно он замолчал и прислушался к тишине.
– Идут, – заключил он после недолгого молчания.
– Разве? – усомнился Байхин. – Я вроде ничего такого не слышу…
– Идут, – уверенно повторил Хэсситай. – И как идут! Совсем ведь не таятся. Это даже оскорбительно немного. За кого они меня принимают – за такого же оболтуса, как они сами?
Он потянулся, расправляя каждую связку, каждый мускул.
– Теперь сиди смирно и не путайся под ногами, – предостерег он Байхина.
– Это еще почему? – шепотом возмутился тот.
– А потому что хорошо обученный бойцовый петух больших денег стоит. Думаешь, они тут безнадзорно кукарекают? Как бы не так. Тут собак полным-полно… а может, и сторожа есть. Пойдешь со мной – шум подымешь раньше времени, а мне это не с руки. Для такого дела твоих умений не хватит.
– А твоих? – осведомился Байхин.
– Будем надеяться, что хватит, – ухмыльнулся Хэсситай. – Я ведь Ночная Тень.
С этими словами он сделал шаг в сторону и исчез. В самом прямом и непосредственном смысле слова. Как ни таращился Байхин, как ни изощрялся, напрягая слух и зрение, а заприметить Хэсситая так и не сумел. Зато недолгое время спустя он заслышал неясный шумок со стороны дороги: погоня и в самом деле приближалась.
Байхин замер.
Когда стражники во главе с наблюдателем, переговариваясь вполголоса и озирая окрестности, показались возле изгороди, возник и Хэсситай. Возник в самом неожиданном месте – рядом с петушиным сарайчиком. Байхин так и не понял, откуда он там взялся, и голову себе над этим ломать не стал. Куда больше его интересовало, что же из этого воспоследует.
Хэсситай застыл в позе, выдававшей крайнюю тревогу, пошевелился, вновь застыл. Плечи его при всяком подозрительном шуме беспокойно вздрагивали. Байхин зажал себе рот, чтобы не рассмеяться в голос. Он-то знал, что маску загнанной жертвы Хэсситай напустил на себя исключительно для вида: до сарая он добрался незамеченным, ни одна собака его не укусила и даже не облаяла, да и петухи в сарае нимало не обеспокоились приближением чужака. А значит, все, что Хэсситай сейчас вытворяет, – чистейшей воды комедия. Представление для ловцов. Редкостное представление. Задарма таким не полюбуешься. Интересно, какую плату он с них стребует?
Погоня притихла и застыла на месте. Заметили, значит. Только теперь и заметили. Обалдуи.
Хэсситай оглянулся воровато и вздохнул с облегчением, будто бы ничего не замечая. Из своей засидки Байхин отчетливо видел, какая презрительная усмешка искривила губы королевского наблюдателя в его недолгом торжестве.
Хэсситай еще раз оглянулся, шмыгнул в петушиный сарайчик и притворил за собой дверь. Байхин был в этом свято уверен. Погоня тоже не усомнилась. Топоча и обгоняя другу друга, ловцы ринулись в сарайчик.
А когда они оказались внутри все до единого, из-за сарая вышел Хэсситай и крепко запер за ними дверь.
Еще несколько мгновений – и он оказался возле Байхина.
– Вот теперь вперед, – уже не таясь, почти в полный голос произнес он.
– С ума сойти можно! – повертел головой Байхин. – Эк ты раздвоился! Это твое воинское мастерство или твоя магия?
– А тебе не все ли равно? – хмыкнул Хэсситай. – Ты не спрашивай, ты поторапливайся. И на сарайчик не оглядывайся. И без тебя господ стражников укукарекают. Поживей, пока в доме не услышали.
И Хэсситай с Байхином, покинув заросли пыльных лопухов, бодрым шагом подошли к двери с гордой вывеской «Бойцовый петух».
Если хозяина и насторожил заливистый собачий лай, совершенно заглушивший вопли ловцов и злобное кукареканье, то при виде путников он заметно поуспокоился: вот, значит, кого приветствовали своим лаем зубастые мохнатые сторожа.
– Комнату, господа хорошие? – уверенно поинтересовался он и уже было потянулся к связке ключей.
– Недосуг нам, – покачал головой Хэсситай. – И рады бы отдохнуть, да дело у нас спешное очень. Нам бы какой-нибудь еды с собой и две чашки вина на дорожку. Лучше подогретого, но если нет, сойдет и холодное. Торопимся мы.
– На ночь глядя? – запротестовал хозяин «Бойцового петуха» – а руки его тем временем уже заворачивали в тонкую лепешку несколько кусков сочного жареного мяса. Хэсситай не успел еще уложить еду в дорожную сумку, а перед ним и Байхином дымились уже на стойке две чашки горячего вина с пряностями.
– Спасибо, хозяин, – искренне поблагодарил Хэсситай, прихлебывая обжигающий напиток. – Не скажете ли, где тут самый короткий путь до столицы?
– После третьего перекрестка сойдите с дороги и ступайте по тропинке направо. Там она такая одна, не ошибетесь. По тропинке выйдете на большой торговый тракт, а там уже недалеко будет, – охотно ответил хозяин и поморщился, заслышав новый взрыв собачьего негодования. – Тьфу, дармоеды! Вот ведь разлаялись… никакого сладу нет. Брешут и брешут без дела, пустобрехи неуемные!
– Может, и не без дела, – заметил Хэсситай, выкладывая на стойку связку мелких монет. – Мы, когда шли, заприметили… что-то шумно у вас на заднем дворе… и вроде бы из сарая шум доносился…
Видать, бойцовые петухи и впрямь изрядных денег стоили. Хозяин охнул, побагровел, выхватил из-под стойки припрятанный там громадный дрын и опрометью бросился за дверь, даже не озаботившись прибрать плату за еду и вино, оставленную щедрыми торопливыми путниками.
– А теперь сматываемся, да поживей, – скомандовал Хэсситай, едва только захлопнулась дверь.
Байхин весело тряхнул головой.
– Ты нарочно у него дорогу спрашивал?
– Конечно, – беззаботно ответил Хэсситай. – Если только господ стражников еще на тряпочки не расклевали, теперь-то они от нас нипочем не отстанут. А чтобы невзначай с нами не разминулись по скудоумию, я им слел и оставил.
Время! Время Хэсситай рассчитал до малейшей доли мгновения. И не важно, взаправду ли он раздвоился силой своей магии или же Байхину померещилось. Главное, что Хэсситай успел-таки сдернуть покрывала с клеток и выпустить бойцовых петухов ровно за миг до того, как стражники во главе с наблюдателем припожаловали в сарай. И весть о вторжении в сей заповедный утолок он хозяину преподнес не рано и не поздно, а опять-таки в самую пору: живы остались даже наиболее поклеванные стражники. Хэсситай и в бытность свою Ночной Тенью бессмысленных убийств не жаловал, а став киэн, и вовсе начал брезговать любым убийством: зачем человеку нож в руках, если у него есть голова на плечах? Да и чего ради ему лишать жизни обезволенных болезнью пустоглазых? Все едино они назад не вернутся. Пока ополоумевший от ярости хозяин снял засов с сарайной двери, да пока выволок вопящих ловцов из сарая, да вытянул их своим дрыном разок-другой, да позагонял петухов обратно в клетки, да снова выволок обессиленную погоню из лопухов, куда бедняги повалились отлежаться, и не просто так выволок, а с целью отходить гнусных ворюг поперек хребта… опять же пока ловцам удалось втолковать хозяину, что никакие они не воры, а в некотором роде совсем даже наоборот, – не сразу ведь он дал себя урезонить настолько, чтобы вопли мнимых грабителей дошли до его сознания. Поутихнув немного, он все же был вынужден признать правоту незадачливых стражников: ведь со стороны сколько-нибудь разумных воров было бы странно запираться в одном сарае с разъяренными птицами – и уж вовсе немыслимо было бы запереться снаружи. А раз не сами они засов за собой задвинули, значит, им кто-то поспособствовал. Но покуда хозяин все это уразумел, времени прошло немало.
Передышку Хэсситай выиграл изрядную. Не только, впрочем, передышку. Если раньше и можно было опасаться, что королевский наблюдатель все же начнет размышлять, что Хэсситаю давеча понадобилось в городе, то теперь его подозрений можно было не страшиться. Если и выдастся у него досужая минута, то помышлять он станет не о том, чем Хэсситай занимался, а о том, как бы его изловить. Трое наиболее поклеванных и побитых стражников остались отлеживаться в «Бойцовом петухе» – но остальных теперь нипочем не заставишь бросить погоню.
