Ее вкус действительно чем-то отличался от обычного, и Фредди подозревал, что именно с этим было связано появление зайцев.
– Вам на второй этаж в кабинет номер восемнадцать, – объявила дама в фиолетовом парике. – Сейчас я вызову сестру-курьера, которая вас проводит.
Толстым пальцем она утопила красную кнопку пожарной тревоги, однако ничего не случилось и пожарные расчеты не ринулись по лестницам с огнетушителями и шанцевым инструментом. Вместо этого из небольшой двери позади пышной мадам вышла натуральная крашеная блондинка и, посмотрев на посетителей, несколько раз хлопнула ресницами.
– Нэнси, проводи джентльменов в восемнадцатый кабинет... К самому Эр Пи, – добавила мадам после многозначительной паузы и неодобрительно покосилась на короткий халат сестры-курьера.
– Уже иду, Рут, – тонким голосом произнесла блондинка и, выйдя из регистратуры, объявила дополнительно: – Уважаемые господа, мы приветствуем вас в стоматологической клинике Поупа. Мы рады, что вы решили воспользоваться услугами именно наших специалистов. Ваш визит продлится около часа на высоте третьего этажа, в кабинете номер восемнадцать. Температура воздуха в этом помещении двадцать два градуса по Цельсию. Во время визита вам окажут услуги с применением лучших препаратов и самой современной аппаратуры. Директор клиники и ее персонал сделают все, чтобы ваш визит оказался максимально приятным и полезным. А теперь мы можем идти.
– Пристегните ремни, – пробормотал Фредди.
– Что, простите? – спросила блондинка.
– Вы забыли сказать – пристегните ремни.
– О, это не обязательно. Предпочитаете лифт или лестницу?
– Лестницу, – решительно выбрал Царик, поглядывая на короткий халат Нэнси.
Ничуть не сомневаясь в причинах такого выбора, девушка грациозно повернулась и пошла к лестнице, а Михель с заметным отставанием двинулся за ней следом.
Когда Нэнси стала подниматься по ступенькам, Царик от восхищения втянул носом воздух и посмотрел на Фредди, призывая его разделить радость созерцания, однако Чингис был во власти иных факторов и напряженно думал, распутывая новые неясные мысли.
Приветливая Нэнси поднималась все выше, а ее ноги все сильнее открывались алчущему взору вспотевшего Михеля. Неизвестно, что случилось бы с его неестественно изогнутой шеей, если бы внимание не отвлек появившийся на лестнице человек.
Он важно спускался по ступеням, а на его голове громоздилось сложнейшее сооружение. Здесь были и разнокалиберные лампы, и мощные оптические монокли, и зеркальца. Все это размещалось на шарнирных держателях и напоминало ветвистые рога оленя.
– Здравствуй, Нэнси, – вполне будничным тоном произнес человек.
– Здравствуйте, доктор Доуэль, – пропела блондинка. – Как ваше приспособление? Работает?
– О да! – бодро ответил доктор. – Все, что ни потребуется, всегда рядом. Объект полностью запатентован.
– А как эта штука называется?
– Так и называется – "Голова доктора Доуэля", – сообщил изобретатель и пошел дальше.
Нэнси продолжила подъем, но Царик, сколько ни старался, уже не мог сконцентрировать внимание на ее ногах. Он с детства боялся зубных врачей, а уж таких монстров, каким показался ему доктор Доуэль, он боялся даже сейчас.
Так незаметно, за насущными размышлениями, Михель и Фредди оказались возле кабинета номер восемнадцать.
– Ну вот, господа, это и есть восемнадцатый кабинет... – начала свой пространный обзор Нэнси, но Фредди ее перебил:
– Короче, экипаж корабля прощается с вами и всего вам наилучшего. Я прав?
Когда Чингис и Царик вошли в кабинет, Поуп и Филсберг были уже там. Оба они были наряжены в белые халаты, резиновые перчатки, а на их головах красовались уже знакомые Фредди и Михелю приспособления доктора Доуэля.
– Зачем все это? – спросил озадаченный Царик. – И вообще, зачем мы встречаемся в таком ужасном месте?
– Да, действительно, – поддержал товарища Фредди. – Почему тогда не в морге?
"Побываешь еще и в морге", – пообещал про себя Филсберг, а вслух сказал:
– Просто это лучшая из маскировок. Вы – больные, мы – здоровые... То есть, я хотел сказать, врачи.
– Это ты-то врач? – с ноткой негодования в голосе спросил Поуп.
– Ну как будто бы, – смягчил формулировку Филсберг. – Я как будто бы врач.
– А мы как будто бы пациенты, – догадался Фредди.
– Совершенно справедливо замечено, – с готовностью согласился Филсберг, – а теперь милости просим – в кресла.
И он указал на сверкающие полированной сталью и дорогим пластиком сооружения. По виду они напоминали аппараты по разделке свиней, но только во сто раз страшнее.
– Я не сяду, – отрезал Царик и отер со лба мгновенно выступивший пот. – Ни за какие коврижки.
Его детский комплекс, разбуженный обстановкой кабинета, поднялся из прошлого и раскинул цепкие щупальца.
– А вы знаете, я, кажется, тоже боюсь, – сказал Фредди, проанализировав свои ощущения. – Я тоже не сяду ни за какие коврижки.
– А за полфунта травы? – быстро спросил Филсберг, презрительно оттопырив нижнюю губу.
– Фунт – тема для обсуждения. Полфунта – темы для обсуждения нет, – определился Фредди.
– Но вы же взрослые люди! Сядьте в кресла, мы вам их поудобнее отрегулируем и просто поговорим.
– Давайте говорить так, – предложил Царик. – Стоя.
– Стоя?
Филсберг и Поуп переглянулись. Первый, самый легкий и надежный вариант не прошел.
Если бы Царик и Чингис согласились, их бы просто пристегнули к этим креслам намертво, а потом быстро выведали всю информацию о том, где находится дорогостоящий трек.
Уж Роджер Поуп сумел бы это сделать – он был настоящим врачом и знал, как делать людям больно.
– Ну хорошо, садитесь на обыкновенные стулья, – согласился Роджер и с неохотой снял с головы детище доктора Доуэля.
Пригладив редкие волосы, Поуп отошел к письменному столу и сел на самый мягкий стул. Остальным достались места попроще.
– Ну так и сколько же вы хотите? – с ходу спросил Роджер, желая сбить и опрокинуть противника.
Отчасти ему это удалось.
Царик засучил ногами, снова стал потеть и никак не мог произнести цифру, выходившую за пределы миллиона. Тысячи, десятки тысяч и даже сотни тысяч кредитов он хотя и с трудом, но все же мог себе представить. Однако "миллион" – это звучало чересчур дерзко. О такой куче денег даже мечтать было страшно. И одно дело трепаться перед Фредди, и совсем другое – назвать свою цену серьезным людям.
Решив начать с семисот тысяч и в случае чего опуститься до пятисот или в крайнем случае до двухсот тысяч, Царик раскрыл рот, однако Фредди опередил его.
– Пятнадцать миллионов, – сказал он таким тоном, будто не носил дареные штаны, которые Царик по случаю утащил из мусорного бака. После стирки вещь оказалась вполне еще приличной, однако этим штанам и не мечталось, чтобы кто-то, находясь в них, мог так запросто попросить пятнадцать миллионов.
Михель едва не зажмурился. Он ожидал, что Филсберг и Поуп начнут кричать или, чего доброго, кинутся в драку, однако те только обменялись взглядами.
– Скинем пять – и по рукам, – предложил Поуп.
Михелю стало жарко. Ему хотелось заорать: "Да! Да! Я согласен!", но, поскольку инициатива принадлежала Фредди, Царик не проронил ни слова.
– Честно говоря, мне не хотелось бы даже торговаться, – угрюмо уставившись в подбородок Поупа, заявил Фредди. – Я и так скинул очень много. Думаю, вам лучше согласиться.
"Что он говорит?! Придурок! Идиот!" – В мыслях Царика будто бушевал осенний шторм.
– Окей, эта цена нам подходит, – тихо произнес надменный Поуп, а Филсберг, тот вообще будто отсутствовал.
– Рад это слышать, – сказал Фредди и позволил себе скупую улыбку суперагента. – Остается согласовать – где и как. Я предлагаю следующее: встретились, проконтролировали товар и деньги и разошлись.
– Все правильно, – кивнул Поуп и, не удержавшись, закурил. – Что предпочитаете – смарткарту, магнитный чип или мгновенный перевод?
– Наличные...
– Наличные?! – Поуп едва не подавился окурком. – Да вы с ума сошли! Как можно насобирать пятнадцать миллионов наличных, чтобы не попасться на глаза спецслужбам?
– А это не моя проблема, мистер Поуп, – спокойно сказал Фредди. – Вы спросили, как мы хотим получить наши деньги, я сказал вам – как. Теперь вы должны сами призадуматься, чтобы выполнить эти условия. Я понимаю, что вам нужно время, и даю неделю – постарайтесь уложиться. Честное слово, мне не хотелось бы продавать трек кому-то другому. Вы успели мне понравиться: и вы, и мистер Филсберг. Тем более что у вас такие забавные шапки.
Ночь прошла спокойно, и Хосмар, добровольно продежуривший всю ночь, спал за рулевым веслом, непостижимым образом реагируя на ленивые повороты реки.
– Эй, приятель, вставай, смена пришла! – толкнул его Шапиро.
Хосмар разлепил тяжелые веки и, посмотрев на возвышавшиеся по обоим берегам реки горы, сказал:
