Строго засекреченные эксперименты начали одновременно на шести
периферических планетных системах Федерации, но спустя десятилетие
финансирование проекта прекратили, работы свернули, а результаты отправили в архив Министерства обороны. То, что мы наблюдаем сейчас на "Ферн-21" – лишь эхо того взрыва. Хотя официально, программа "Резус" не закрыта.
– Значит, вирус вышел из-под контроля?
– Похоже, что так. Трудно разобраться в делах давно минувших дней,
но, по всей видимости, руководство Колонии имело возможность ознакомиться с результатами работ, выполнявшихся в лабораториях, размещавшихся на "Ферн-21" и результаты эти их очень вдохновили. Настолько, что они сочли возможным продолжать финансирование работ из своего, так сказать, кармана, когда Империя стремительно рухнула и Ферн оказался отрезан от остального Космоса. Сами знаете, обвал происходил настолько стремительно... Так что не удивительно, что про сотрудников Программы, застрявших на периферии...
– Попросту забыли.
– Во всяком случае, не смогли их эвакуировать прежде, чем
прекратилась всякая связь с Колониями... И этим, как вы говорите, яйцеголовым просто для того, чтобы выжить, пришлось предложить свои услуги местным властям. Эффект был разительный: подвергшиеся обработке люди забывали о раздорах, борьбе за власть, политических страстях и объединялись в дружные земледельческие общины, жившие в соответствии с простыми и гуманными принципами... Кстати, в эти же общины влились постепенно и все потомки исполнителей программы "Резус". Стали кастой жрецов культа Растения... А то, что отдаленные социальные и другие последствия применения вируса совершенно не были изучены... Сначала это умалчивали, чтобы не смущать умы местной Администрации, а потом, когда Любовь к Растению познал уже каждый житель планеты, всякое обсуждение этой темы стало просто возмутительной ересью...
– Так значит – Любовь к Растению. Как общая связующая идея. И вирус – как ее причина...
– И само Растение – как его переносчик и инкубатор. Второй хозяин вируса. Здесь все было продумано с гениальной изобретательностью. Вирус внедряется в хромосомы земляники, множится с ее клетками, а в спелый ягодах образует множество копий, приобретает специфическую белковую оболочку, защищающую от действия антител человека и, попадая в его организм вместе с ягодами, атакует центральную нервную систему, трансформирует всю систему его ценностей и – гоп-ля! – благодарный "хомо сапиенс" хватает лопату, рассаду и спешит к грядкам... Идеальный порочный круг.
– Но почему, черт возьми, земляника?
– Думаю, что в том варианте программы, который отрабатывали на Ферне,
решающую роль сыграли просто климатические условия. На других...
– Значит, возможны и другие варианты?! Мило.
– Вообще-то, Любовь к Растению задумывалась просто как
вспомогательная поведенческая подпрограмма, обеспечивающая быстрое
распространение вируса и его постоянное присутствие в организме каждого
жителя планеты. Вирус был задуман так, что его предполагалось оснастить
"сменными боеголовками" – группами генов, обеспечивающих самые различные,
более... осмысленные поведенческие программы, на которые могли бы
опираться какие-то экономические, политические, идеологические
мероприятия. Наличие такой "основной нагрузки" должно было смягчить и действие "земляничной" подпрограммы – сводить ее действие к обычной привычке. А оставшись без всякого противовеса, гены Любви к Растению породили манию, культ. Начали работать еще и законы коллективной психологии...
Некоторое время они молчали. Потом кэп откашлялся.
– Да не в землянике дело, – сказал он в пространство, больше самому
себе. – Не в землянике и не в вирусах... Мы, люди – просто народ такой, что с нами всегда ухо востро держать надо: даешь нам идею свободной конкуренции и получаешь царство монополий, даешь идею любви к ближнему – и получаешь инквизицию. А из идеи всеобщего равенства вообще такое выросло... Ладно. Не в землянике, одним словом, дело.
Кай был несколько поражен неожиданным философским экскурсом кэпа и не нашелся, что сказать.
– Так, ну и почему же Станция сама не убереглась? – несколько вне связи с вышесказанным спросил Капитан. – И почему с самого начала замалчивались данные о положении в Колонии?
– На второй вопрос ответить легко – комендант-директор был заранее проинструктирован в отношении программы. Собственно, анализ ее результатов и был основной целью работы "Ферн-21". Их даже снабдили ракетами с антивирусом – весьма эффективным препаратом, разработанным уже в наше время, где-то в научном "андерграунде". Так что куцая отчетность шла, думаю, первоначально просто во исполнение секретных инструкций... Они и ракеты приготовились всерьез пустить в дело, когда поняли, как далеко тут все зашло... Все погубила непредвиденная случайность.
Одна из сотрудниц биохимической лаборатории решила попробовать злополучную землянику на вкус. Обычная женская дурь. Любопытство, хотел я сказать... Зная, что вирус локализован в ядерных хромосомах, она на ультрацентрифуге отделила клеточный сок, свободный, по ее мнению, от возбудителей Любви, и пригубила его. Промах состоял, видимо, в том, что в жидкости находились соединения, образовавшиеся уже как продукты вирусных генов – что-то типа очень эффективно действующего наркотика. Слабого, но с эффектом мгновенного привыкания. А может, под влиянием разных спонтанных процессов часть генов из ядра перекочевала за этот срок в цитоплазму – в пластиды, плазмиды... В общем, через три недели она уже сознательно подала зараженную вирусом землянику к общему столу. Искренне веря, что творит благое дело. И с ней все согласились... Три недели спустя – это инкубационный период Любви к Растению...
– Черт бы ее побрал! И здесь Тимоти оказался прав.
– Увы. "Шерше ля фам"... Только три человека, которые в это время
монтировали последние ракетные платформы, избежали заражения, и то на время. Среди них был наш "Гость-2". Случай, когда дополнительный стукач весьма пригодился. Вы представляете, что могло бы начаться, если бы "Ферн-21" сохранил свою тайну до смены экипажа? И потом – по возвращении на Землю... Эти трое успели запастись кое-какими медикаментами и передать на ближайший транслятор шифровку. Потом забаррикадировались в третьем отсеке. К сожалению, оставшиеся на Станции образцы антивируса уничтожены. Те трое подавляют действие вируса психотропными препаратами... Поэтому приступы заболевания у них чередуются с ясным пониманием обстановки. Но периоды прояснения все сокращаются, а увеличивать дозу препаратов возможности нет. Они и так вводят предельные дозы. По их расчетам у них остается не более трех суток, кэп. Уже сейчас трудно их понимать...
Кай не стал уточнять, что значило слово "трудно". Шесть лет работы в программе борьбы с Наркомафией – достаточно хорошая школа для того, кому с помощью обычной азбуки Морзе приходится вытягивать информацию из одурманенных действием "колес" партнеров. Он просто, насколько мог, выразительно смотрел на капитана.
– Надо спешить, – сказал тот.
Трое сидели в кабинете кэпа. Он сам, командир Десанта и Федеральный Следователь. Момент пришел такой, что говорили они почти на равных.
– Вариантов два, – разглядывая безупречную поверхность стола, сказал капитан. – Первый – неожиданный и тотальный штурм Станции. Как неприятельского объекта, с выключением всего ее персонала. Затем их госпитализация в изолированном блоке и мероприятия по транспортировке зараженных в карантин. Дезинфекция корабля, оборудования, Станции. Возможно – ее уничтожение. Имеем для этого полторы тысячи бойцов...
– Достаточно полусотни, – глухо заметил командир Десанта.
– ...четыре штурмовых бота с маскировкой, триста спецкостюмов -
"невидимок". Относительных, конечно, невидимок, но здесь у противника спецсредств обнаружения не предвидится. Штатное оружие и штурмовой инструмент. Парализующий газ, индивидуальные парализаторы. Оценка потерь – десять процентов участников штурма. Пятнадцать – обороняющихся. Все штурмующие рискуют получить заражение. Вероятность... Впрочем, все это не имеет значения, поскольку, как вы установили по... своему каналу, – кэп повернулся к Каю, – система самоуничтожения Станции активирована и любой член ее экипажа может нам здесь устроить маленький конец света. В радиусе полумили, примерно. В любой момент, сигналом с обычного индивидуального браслета. Кроме того, как я понимаю, предусмотрены варианты автоматического включения системы. Тогда – потери сто на сто.
– Мы можем дистанционно вырубить систему самоуничтожения? – осведомился Следователь. – Ведь практически крейсер может задавить работу любой электроники на тысячи миль вокруг...
– Если бы речь шла о шлюзовом замке, – стоило бы попробовать, – пояснил Каю командир Десанта. – А здесь не тот случай. Малейший сбой – и мои ребята испаряются вместе с этими говнюками. Гори оно огнем.
