подсела Аделина и без зазрения совести задрала ей рукава, обнажая не только покрывшиеся корочкой ожоги, но и старые шрамы. Смотря сейчас на собственную кожу, Элина готова была смеяться: вот во что выливаются всякие попытки стать нормальной.
– А я-то думала это Север самый проблемный, – пробубнила Аделина, так чтобы никто не услышал.
И что на такое ответишь? Белые нити потянулись к ранам. Элина впервые ощущала на себе магическое исцеление. Приятного мало. Её словно оплели осьминожьими щупальцами: холодными, мокрыми и иногда жалящими.
– Не знаю, сколько смогу. Много времени уже прошло…
– Да не страшно, – отмахнулась с радостью. Излишнее внимание к таким, казалось бы, мелочам стало порядком раздражать.
– Левицкая, – Аделина прошипела угрожающе и мысленно приставила ей нож к горлу.
Элина от такого напора даже растерялась. Когда уже определится – переживает о ней или ненавидит? Убить или вылечить хочет? А то от гаданий скоро голова распухнет!
– К шрамам я привыкла, – попыталась вновь. – Одним больше, одним меньше.
Обращалась к Аделине, но услышали все, и на мгновение разговоры стихли. Опять смотрели как на какое-то диковинное существо, жалкое и нуждающееся в обогреве. За эти несколько дней, что успело поменяться? Она? Они? Почему ни один разговор не клеился, почему всякий раз говорила не впопад?
Когда белые нити зашевелились, оплетая запястья шёлком паутины, по кончикам пальцев расползся жар. Как будто руку опустила в кипящий котёл, кожа плавилась и вздувалась. В глазах потемнело, и Элине дорогого стоило удержаться от ругательств.
– Предупреждай хотя бы, – выдохнула резко.
– Будет тебе уроком.
Лечение, кажется, могло продолжаться бесконечно – Аделина рада помучить, лишь бы проучить её.
– Но вы так и не рассказали мне, как оказались на полунощных землях.
Завела разговор. Было много вещей, на которые она не имела ответов, и этот один из них. Вернувшиеся Севериан и Измагард прекратили шушукаться в своём уголку и переглянулись с Демьяном. Что же за великий секрет такой хранят?
Элина поморщилась. Боль прострелила вспышкой. Ребята удивлялись тому, как легко она справлялась. В Житнике постоянно стояли крики, пациентов часто приходилось связывать, чтобы они ни себе, ни другим не причинили вреда. Элина же спокойно общалась, смеялась и даже задавала такие вот каверзные вопросы.
– Это долгая история, – неуверенно протянул Демьян.
– Не длиннее моей?
– Если думаешь, что было нечто героическое и стоящее – ха-ха, – вклинился Измагард, наконец, находя интерес к этому вечеру. – Не окажись меня рядом, эти двое таких дров наломали бы!..
– Не преувеличивай тоже, – Севериан скрестил руки, – как раз из-за тебя нам и влетело.
– Началось всё с того, – тут же поспешил доказать свою правоту, – что эти двое подняли на уши всю округу. Едва успело наступить утро, мне исполниться шестнадцать, а вечеринка перерасти в ночёвку, выясняется, что ты, милая моя, будто под каким-то гипнозом пешочком спокойно ушла на полунощные земли. И ни барьер не смог остановить тебя, ни мы. Я чуть без руки не остался! Был бы сейчас как Терций!
Почти одновременно ему прилетело от Каллиста локтем в бок и от Десмы подушкой по лицу. С трудом пережив нападение, Измагард с ещё большим запалом продолжил историю.
– В общем, мы собрали целый отряд спасения! Снарядились как в поход: еда, одежда, завещания. Сниж мой, который твой, настроили. Думали дело за малым, ага: прошерстить каждый уголочек мёртвой земли и не оказаться съеденными. Отличный план! Но именно в тот момент дёрнуло что-то вернуться за второй теплой мантией. И слышим как Гавран с кем-то переговаривается о тебе, говорит: «Надо спасать, надо идти», а его всячески отговаривают. При чём в духе «погода не лётная», «не всё так однозначно». Он по началу пытался обратное доказать, а потом вдруг смолк. Тут-то мы и поняли, кто нам может помочь. Но не думай, что все карты ему на стол бросили и ныть стали: «ну возьмите нас с собой!», нет…
– Поступили ещё глупее, – услышала ироничный упрёк от Демьяна.
– Решили проследить. По нему видно было, что знал больше нашего и привёл бы куда надо. А мы… несильно разбирались в новомодных приборах. Точнее не работали с ними в такой спешке, где от лишнего градуса координаты могла зависеть целостность конечностей.
– И чего прицепился? – вопрошал уже сам Терция.
– Мы-то не догадывались, – продолжил, притворяясь глухим, – что он в Дом Перехода навострил. Вот нас прямо там и заграбастали за незаконное хранение и использование Снижа. В этом вопросе они ой как щепетильны, главное достижение, не дай Боги кто разработку украдёт…
– Дорогого это бы стоило, – упрекнул Севериан, намекая на одного конкретного виновника, – но, можно сказать, спас нас сам Мастер Нагорный. Когда без его ведома группа Зорина ушла, только мы знали куда и зачем. Почти ультиматумом уговорили взять с собой. А там дальше уже проще: у путевиков свои ритуалы и методы.
Элина, конечно, догадывалась, что им пришлось изрядно попотеть, лишь бы найти её. Но…
– Я и не знала, чего всё стоило.
– И не должна была знать, – твёрдо поставил точку Демьян, точно почуял нарастающее сожаление в голосе.
Стало понятно, что разговор зашёл в тупик, да и к тому же распугал и без того скудное веселье.
Ребята постарались сгладить атмосферу: включили электропроигрыватель и стали подливали игристого. Десма подхватила Дёму с Каллистом и заставила вспоминать танцы 70-х, то ли всерьёз, то ли стараясь рассмешить. Элина удивлялась, как в полтретьего ночи к ним ещё ни Сипуха не заглянула на огонёк, ни нерадивые соседи.
– Set my alarm, turn on my charm, – подскочил Измагард и принялся подпевать. – That's because I'm a good old-fashioned lover boy.
Как успел каждый удостовериться на прошедшем дне рождения, Измагард был ярым поклонником Queen и «старого рока». Что удивительно, он абсолютно не переносил современную музыку: чтобы песня ему понравилась, она, как хорошее вино, должна была настояться лет тридцать. Никто особо и не сопротивлялся. На гитарном соло Терций принялся дёргать воображаемые струны, всячески намекая Демьяну присоединиться.
– Давай потанцуем, – Каллист потянул Элину с насиженного места.
– Нет, нет, я, – стала сопротивляться, – я совсем не умею танцевать. Это будет нелепо, правда. Просто ужасно.
Состроив хитрое лицо, он вдруг обратился ко всем, перекрикивая музыку:
– А ну, ответьте-ка, вы как думаете, наша Эля ужасно и нелепо танцует?
Это было против правил! Теперь всё внимание перетекло к ней и, конечно, им вызовом стало уговорить и доказать обратное.
– Никто ведь не заставляет мастер-класс показывать!
– Как будто кто-то из нас лучше. Посмотри на Аврелия!..
– Эй, я вообще-то на бальные ходил, – притворно возмутился он, – целый месяц!
Один лишь Измагард ткнул как булавкой остротой:
– Может и ужасно, да как судить без наглядного примера?
Каллист стал дёргать её за руки то в одну, то в другую сторону, пытаясь растормошить как маленькую девочку. Элина не сопротивлялась, но никак не могла отделаться от неловкости – руки и ноги
