салон, — ответил на все распросы посыльный.
Иван ничуть не удивился. В последнее время ему часто присылали письма, особенно в места, где он выставлял свои работы на продажу, реже на личный адрес (его знали только завсегдатае заказчики). Иван читал из них лишь те, которые были делового характера или пришли от кого — то из родственников. Все остальные конверты отправлялись в горнило печи (исключением являлось старое дворянство).
Только благодаря небесному провидению, он не сжёг эту злополучную весточку.
Послание было сухим и кратким, как и подобает угрозе. От прочитанного у Ивана на мгновение потемнело в глазах. Аккуратным подчерком, на грубой бумаге было выведено:
Найдите 10 000 рублей, если не хотите посетит площадь Свободы, как преступник.
Как? Когда? Где Иван оступился? Теперь он понимал переживания Александра и был готов согласиться со всеми его условиями. Но время было упущено. Никакой переезд не спасёт положения. Ему подумалось, какого будет Александру вести дело собственного брата, и холодный под проступил на висках.
Вина огромным грузом легла на душу, не давая спокойно вздохнуть. Отчаяние непременно бы захлестнуло его с головой, если бы это предупреждение не поступило к нему с целью шантажа. Но и с этой стороны подступиться к проблеме было не легче. Откуда он возьмет столько денег? Но даже, если предположить, что подобная сумма всё же найдется, то кому её передать? Оставалось лишь ждать, что шантажист вновь напишет ему.
Иван окинул взглядом, заставленную холстами мастерскую. И всё пустил с молотка на публичных торгах. Но получил около шести тысяч рублей и ещё большее разочарования. Полгода назад, когда никто не знал Ивана, ему приходилось чуть ли не вымаливать, чтобы художественные салоны брали его картины на реализацию, а сейчас люди буквально готовы убить друг друга, за его творения. Они даже не смотрели на саму картину, а сразу начинали выкрикивать суммы. Они покупали не произведения искусства, и восхищались не мастерством Ивана. Они покупали его фамилию, его имя, его лицо. Они покупали его положение в обществе, свято веря в то, что, совершая это они делаются ближе к начальнику Тайной Канцелярии.
И пусть картины без солнечной пыли стали, тускнея и хуже, люди подобного даже не заметили. Эта толпа, это общество никогда не восхищались им, как художником. Теперь ему стали понятны, и усмешки Потакова, и его насмешливый взгляд. Он понимал всё с самого начало. Жар бросился Ивану в лицо, когда он осознал эту простую истину.
Иван стоял там, в тени портьера одной из лож, когда шёл аукцион. Маково красный, готовый ронять сл1зы и кричать в голос. Но даже, если бы он взвыл, то не смог бы заглушить рёв толпы. Не дожидаясь конца аукциона, он ушёл.
Когда к нему без предупреждения зашёл Александр, Иван решил действовать на опережения и заговорил:
— Я уеду, как только всё продам. Обещаю.
— А есть ли в этом смысл? — спросил Александр со смирением в голосе.
Иван напряженно молчал, ожидая, когда брат продолжит.
— Вчера одну из твоих картин доставили ко двору.
Внутри Ивана всё замерло, его вновь бросило в холодный пот, и подавшись вперёд, он поспешно произнес, не узнавая собственного голоса:
— Ну же, говори.
— Она его не впечатлила, — выдохнул Александр, и в этом движении было неописуемое облегчение.
Иван понял, больше им ничего не грозит и можно остаться в столице. Всего на мгновение он почувствовал облегчение. Но под матрасом всё ещё лежало письмо, предвещающее семье Орловых гибель, и это обстоятельство не позволило Ивану в полной мере насладиться моментом.
— Не печалься, — попытался проявить участие Александр.
Иван покачал головой, растягивая губы в легкой улыбке. Император хотя бы был с ним честен.
— Теперь ты можешь не распродавать все своё имущество, — сказал Александр, и Иван понял, что его помиловали.
Если люди хотели купить его фамилию, или близость к политической верхушке Империи, то хорошо, он готов был им это продать. Человек решившийся его шантажировать, всё ещё с ним не связывался, и это тревожило мысли и держало его в постоянном напряжении.
Он рассчитывал набрать оставшуюся сумму, продав новые картины. Но уже через несколько дней понял, что всё гораздо сложнее, чем представлялось.
— Как это продали лишь одну? — изумлению Ивана не было предела.
Всего две (или около того) недели назад люди готовы были драться на дуэлях, чтобы получить хотя бы мазок, вышедший из-под его руки, а сейчас из десятка полноценных картин была продана всего одна. И где! На Золотой Аллее!
— Понимаете, Ваша Светлость, — нерешительно замялся смотритель художественного салона. — Тем, кто стоит выше, виднее.
Пусть он не смотрел Ивану в глаза, и говорил больше себе под нос, словно в неудачи Ивана была его вина, слова, произнесенные им, прозвучали, словно приговор. Для Ивана, как будто небо рухнуло на землю. Он вернулся к тому с чего начал.
Вот почему Александр советовал ему не расстраиваться. В который раз слепцом оказался лишь Иван. Даже видя правду, он не хотел её признавать, и в глубине души ему были важны лишь слава и почёт. Оказалось, что быть честным с самим собой ужасно мучительно.
Падение с пьедестала гения вышло болезненным. Иван чувствовал, словно раскололся на множество маленьких осколков, и больше не сможет себя собрать. Это боль настолько ослепила его, что Иван забыл обо всем, что до этого тревожило его дух. И даже любящий покутить Олег, оставил его в одиночестве переносить случившееся.
— Ха, — фыркнул он, — подумаешь, Императору не понравилось. Этот тиран денно и нощно сидит в своем дворце и нет ему дела до людей.
Но как бы Олег не рассыпался в утешениях, Иван оставался всё таким же подавленным.
— Я бы с радостью разделил с тобой эту чашу горького вина, но мне действительно нужно идти, — сожаление Олега было искренним. — Давай встретимся завтра. Завтрашний вечер у меня точно свободен.
Иван ничего не ответил и покинул его квартиру.
— Мне действительно жаль, — доносилось ему в спину.
В трактир он отправился в полном одиночестве, желая лишь заглушить голос истины в своей голове и разрушить себя окончательно. После этого всё заволок туман. А затем он впервые за свою жизнь очнулся в канаве. Его спутниками были: боль в теле, пустые карманы и холод. Дело шло к зиме и ночью Ивана покрыл иней. Добираясь до дома, он старался, как можно меньше попадаться людям на глаза. Иван мог судить о том, что ему это удалось, так как ни одна газета не пестрила заголовкам:
ОТПРЫСК ОРЛОВЫХ БЫЛ ПОБИТ НИЩИМИ
И на том
