— Не стану, — тяжело вздохнув, произнес Борачев после паузы в несколько секунд. — Негодяй и есть.
— Что ж, чистосердечное признание — первый шаг к исправлению, — щелкнул пальцами Бультерьер. — Но этого пока что мало для того, чтобы ты перестал им быть. Мало для того, чтобы и мир тебя признал — но уже в новом качестве. Скажи мне, Харракс — что ты готов сделать в доказательство того, что действительно исправился? За тобой ведь грехов — и больших и малых — на целый «Камаз» наберется.
Харракс понимал, что юлить и отпираться, отделываясь общими фразами, пытаться выехать на одном лишь заявлении «Я больше не буду» — дело абсолютно бесполезное. Этим людям было нужно от него реальное доказательство стремления покончить с мерзким преступным прошлым и начать новую жизнь. И таким доказательством могло стать только раскрытие всех известных Харраксу секретов его патрона, Геннадия Райшмановского.
— Чтобы доказать вам искренность своих намерений, — проговорил Харракс, тщательно взвешивая каждое слово, — я готов раскрыть планы своего шефа. Думаю, не нужно разъяснять, о ком идет речь?
— Ты так хорошо в них посвящен? — хмыкнул Баранов.
— Положение обязывает, — пожал плечами Алексей Борачев. — Чего-то я, разумеется, могу и не знать. Но, полагаю, мне известно достаточно, чтобы навсегда положить конец гнусным козням этого мерзавца.
— Ишь, как заговорил, — то ли удивленно, то ли недоверчиво, произнес сидевший рядом с Олегом Патриарх Московский. — Сам ты, что ли, меньший мерзавец? Ладно б, тебя бес попутал, али силой в секту богомерзкую заманили. Но ты же ведь сам в это греховодство вляпался. Причем — до того, как Генка-паразит на Россию свалился! Как же мы должны тебе верить?
— Понимаете ли, святой отец, — сказал Харракс, и было крайне странным услышать такие слова от одного из опаснейших сатанистов, чьи руки были обагрены кровью не по локоть даже, а по самые плечи, — мое понимание сатанизма всегда шло вразрез с тем, как это видел мой хозяин. Да что уж там — для меня это было не более чем игрой, пусть и достаточно серьезной. Я собственную секту собирал — но для чего? Так, девчонку-другую оттуда в постель затащить, да волосатых металлистов в ларек за пивом посылать. Честно признаюсь — я ж ведь не подозревал даже, что Ад и демоны на самом деле существуют. Я ж против диктата Церкви выступал, а не против Господа Бога!
— Ну и дурак! — отреагировал первосвященник. — Где он, этот твой диктат? Ты сам-то в храме хоть раз бывал?
— Нет, — признался Харракс. — Ну, разве когда громили только…
— Эх, врезать бы тебе хорошенько! — кулак Патриарха взметнулся над потной лысиной сатаниста. Но тут же владыка опустил руку, проявив милосердие по отношению к военнопленному. — Громили… В церкви ни разу не был, а туда же — диктат! Нет его, диктата никакого! Понял?
Харракс наморщил лоб.
— Грешен, батюшка, — сказал он, наконец, вспомнив нужные слова. — Каюсь.
— Отпусти, зараза! — яростно кричал Николай Ветров, пытаясь освободиться от внезапных пут.
Еще секунду назад Николай находился в помещении ночного клуба, и вдруг неведомая сила перенесла его сюда. Обхватившее его полупрозрачное фиолетовое щупальце металось из стороны в сторону над черно-серым каменистым плато. Выхватывая краем глаза кусочки сумбурно мелькавшей вокруг новой обстановки, Ветров постепенно понимал — он уже не в «Раю».
Повсюду носились клубы черной гари. Воздух был пропитан ядовитым запахом серы. И Николай с ужасом осознал, что его затянуло в Ад.
Изловчившись, он выхватил из ножен свой боевой нож и вонзил клинок в призрачную плоть инфернального врага. Но атака оказалась неудачной. Нож прошел сквозь щупальце, как сквозь масло, выпал из руки Николая и звякнул о камни. Ветров понял, что противник имеет магическую природу, и обычным оружием его не возьмешь. А в следующую секунду он догадался, что ничего по-настоящему опасного не происходит. Щупальце, вероятнее всего, было лишь частью портала, предназначенного для того, чтоб выдернуть в Ад с Земли Вову Пулю — точнее, того омерзительного демона, который скрывался под этой личиной. Должно быть, оно не стало отпускать подхваченного по ошибке Николая потому, что магический механизм понял — через портал прошел не тот, кто должен был.
Но, как бы там ни было, а болтаться в воздухе, подобно пойманной уличными хулиганами кошке, все равно было негоже. Ведь раз уж его присутствие засекли, сигнал об этом наверняка уже ушел в глубины Ада, и оттуда в любой момент могли явиться мерзкие местные обитатели.
«Раз уж простым оружием тебя не одолеть, — подумал Николай, — попробуем другие методы!».
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! — выкрикнул Ветров. Это возымело действие. Щупальце вытянулось под прямым углом к земле, замерло, и в следующую секунду рассыпалось в прах. Правда, сам Николай при этом тоже пострадал. В тот момент, когда щупальце исчезло, он находился в наивысшей точке, и сейчас упал на твердые камни с высоты двух с половиной метров. Но тренированный боец успел сгруппироваться, и, хоть падение было довольно-таки болезненным, Ветров ничего себе не повредил.
Он тут же приподнялся и, сидя на корточках, разыскал среди камней свой нож. Вложив оружие обратно в ножны, Николай стал и огляделся.
Все здесь было абсолютно чужим, до крайности противоестественным и ужасным. Груды камней, лежавшие повсюду, при ближайшем рассмотрении оказывались скоплениями человеческих черепов. Заросли травы, что колыхались под порывами ледяного ветра, были не чем иным, как торчавшими из-под земли окровавленными детскими пальчиками…
— Господи, кошмар-то какой, — прошептал Николай, опуская глаза.
— Эй! — окликнул его кто-то сзади. Николай в прыжке развернулся на сто восемьдесят градусов, выхватывая пистолет. Он увидел перед собой абсолютно голого человека, все тело которого было покрыто шрамами и страшными ранами — свежими, едва затянувшимися, и уже почти зарубцевавшимися.
При виде направленного ему в лицо пистолетного дула незнакомец поморщился.
— Слушай, ты бы убрал это, а? — жалобным голосом протянул он. — Я не враг.
— Да ну? — усмехнулся Николай. — Мы же в Аду. Я — человек с Земли. А ты — местный, как я погляжу. Ты уже был здесь, когда я пришел. Так же, как и это проклятое щупальце. Так почему же я должен тебе верить, когда ты говоришь, что ты не враг? И своими ранами ты меня в этом не убедишь. Я уже одного такого видел, причем совсем недавно.
— Послушай, — израненный выставил перед собой обе руки, показывая, что не вооружен. — Ты, в принципе, можешь нажать на спуск и разнести мою голову на куски. Это все равно мне не повредит. Пройдет какое-то время, и эти куски сползутся вместе, срастутся, и голова снова будет у меня на плечах. Правда, сама эта процедура весьма болезненна, и я не хотел бы в очередной раз ее переживать…
— Ну ладно, — Николай опустил оружие, но не стал совсем его убирать. — Смотри, — предупредил воин Церкви, — я в любой момент могу устроить тебе эту «болезненную процедуру». Кстати, как-то странно все это выглядит, ты не находишь? Говоришь, я могу разнести тебе башку вдребезги, и ты после этого оживешь? Получается, ты бессмертен? И при всем при этом, ты — не демон?!
— Нет, я не бессмертен, — затряс головой его собеседник. — И уж конечно, я не демон, хоть большинство из них тоже не обладают бессмертием. Дело в том, что я уже мертв. Демоны — они здесь хозяева, а я… в некотором роде я здесь гость. Как и ты. Правда, конечно, положение у нас с тобой совершенно разное.
— Ага, я, кажется, понял, — догадался Ветров. — Ты — один из грешников, да? Обречен на вечные муки в Аду?
— Именно так все и обстоит, — кивнул истерзанный. — Только муки мои, конечно, будут не вечными. Но все же, достаточно продолжительными. Честно признаться, я даже не представляю, сколько мне еще осталось здесь торчать. А эти рогатые сволочи ничего нам не говорят, — человек горестно вздохнул. — Хуже фашистов…
Если бы Николай не отдавал себе отчета в том, где он находится, и кто может появиться поблизости в любой момент, он непременно рассмеялся бы сейчас. Интонация, с которой истерзанный грешник произнес свою последнюю фразу, живо напомнила о боевых бабульках из телешоу, посвященного проблемам ЖКХ.
— Понятно, — рука с пистолетом сдвинулась еще чуть ближе к кобуре. — Хотя, погоди-ка, любезный — как это может быть, чтоб грешники вот так запросто разгуливали по Преисподней без всякого надзора? Я, конечно, вам сочувствую, и все такое, но — вы разве не должны мучиться где-то в строго определенном месте?
— Должны, — кивнул страдалец. — Я, например, закреплен за пыточным блоком номер тринадцать. Тринадцать… Должно быть, это не к добру, хе-хе. Только мы не обязаны все время находиться в этих местах. Лишь в отведенные для мучений часы. А в другое время можно погулять, хоть и не везде, конечно. Недавно стало полегче — демоны сейчас готовят крупное вторжение на Землю и с гораздо меньшим рвением выполняют свои прямые обязанности.
