«Вторжение на Землю! — полыхнуло в голове у Николая. — Нет, он, скорее всего, действительно не представляет опасности. Враг не стал бы с ходу такое выдавать».
— С недостаточным рвением пытают? Глядя на тебя, этого не скажешь, — иронично произнес Ветров.
— Это ты просто не видел, что раньше было, — отмахнулся грешник. — На мне реально живого места не оставалось. Кстати, меня зовут Илья, а тебя?
— Николай.
— О, так ты тоже из России! Всегда приятно встретить земляка, пусть даже и в таком месте, как это. В нашем пыточном блоке нет никого из России. Больше всего голландцев. Представь себе, они весьма комфортно себя здесь чувствуют — через одного садомазохисты. Но вот общаться мне с ними трудно. Как дела в матушке России? Какой там год сейчас?
— Две тысячи тринадцатый.
— Ого! Получается, всего четыре года прошло с моей физической смерти. А я-то думал, что их было все четыре тысячи. Хотя, это как раз и немудрено, когда тебя каждый день так мордуют.
— За что же ты сюда угодил? — быстро оглядевшись по сторонам, поинтересовался Николай.
— Это долгая история, — махнул окровавленной рукой Илья. — И я не думаю, что ты сможешь позволить себе сказать: «Я никуда не спешу».
— То есть, ты хочешь сказать, что я могу отсюда выбраться? — мигом смекнул Николай.
— Ну, в принципе, да — можешь, — пожал плечами Илья. — Поблизости как раз есть портал, которым совсем недавно пользовались демоны, чтобы устроить рейд на Землю. Если его магическая сила не ослабла, ты сможешь уйти. Правда, не гарантирую, что ты окажешься в том же месте, из которого попал сюда.
— Отлично! — Николай щелкнул пальцами. — Тогда, может быть, мы пойдем туда? А по дороге и расскажешь мне свою историю.
— Хорошо, — кивнул израненный. — Убраться отсюда действительно стоило бы. Они уже идут. Почуяли тебя.
— Значит, ты можешь почувствовать их присутствие, и даже приближение? — уточнил Ветров.
— Ну да. За время, проведенное в Аду, я многому научился.
— Как же мне повезло, что я тебя встретил, — улыбнулся Николай, пряча пистолет в кобуру.
— Должно быть, сам Господь послал меня тебе на помощь, — улыбнулся в ответ Илья. — Его воля имеет силу даже в Аду…
Через несколько минут Илья и Николай спускались вниз по узкой горной тропе. Как оказалось, горная гряда, на которой очутился Николай, попав в Ад, была не столь уж высокой. Ее скорее даже можно было назвать насыпью из камней и черепов, нежели полноценным массивом. Хотя, конечно, при взгляде со стороны она, наверное, производила весьма внушительное впечатление.
— Чьи это черепа? — спросил Николай у шедшего впереди Ильи.
— Наши, — откликнулся тот. — Грешников. Каждый череп символизирует одну душу, что мучается в Аду. При желании я, наверное, смогу даже разыскать среди них тот, что принадлежит мне. Только вот что-то нет такого желания. А пальцы… — Илья тяжело вздохнул, — они принадлежат некрещеным детям, которых жители Ада обманом заманили в свои сети и погубили.
— Значит, детей надо крестить, даже если сами родители — неверующие? — спросил воин Церкви.
— Да-да-да, — на мгновение остановившись и обернувшись, Илья несколько раз быстро кивнул. — Божья печать оградит дитя от загребущих лап демонов. А без нее они смогут заграбастать даже благочестивого ребенка.
— Ты обещал рассказать, как ты сам попал в Ад, — напомнил Николай. — Если, конечно, воспоминания об этом не причинят тебе боли, — тут же добавил он.
Илья прыснул в кулак.
— Да ты посмотри на меня! — воскликнул грешник. — Как по-твоему, что причиняет большую боль — когти бесов или разговоры о собственной порочности? Нет, раз уж я уже здесь, скрывать мне больше нечего. Я совершил грех. Мне самому он казался незначительным, но, как впоследствии выяснилось, он является одним из тягчайших и непростительных. Я часто поминал Господа всуе. Прикрывался Его именем, когда сам совершал дурные поступки. Прятался за напускным благочестием, чтобы отвести от себя любые подозрения. Мне хорошо это удавалось. В кругу своих друзей и знакомых я слыл очень порядочным, добрым, честным и благородным человеком — хотя на деле второго такого подлеца нужно было еще поискать. Но если людей можно обмануть, то высшие силы — никогда. Когда я умер — меня убил один из тех, кого я подлейшим образом обманул — то загремел прямехонько в Ад. Не было никакого суда с разбором совершенных мной добрых и злых поступков. Это, наверное, потому, что с такими негодяями, каким я был в своей земной жизни, и так все предельно ясно.
— То есть, время, проведенное здесь, сделало тебя другим человеком? — осведомился Николай.
— Ты шутишь?! — Илья даже похолодел. — Такие мучения даже императора Калигулу — кстати, я слышал, он уже очень давно здесь не появлялся — превратит в праведника. У меня давным-давно и в мыслях нет, чтоб совершать новые подлости. Я теперь прекрасно понимаю — нельзя желать другому того, чего не хотел бы для себя. Нельзя осуждать человека, если ты ничего о нем не знаешь, и тебе неясны мотивы его поступков. Нельзя мешать людям жить, нельзя ставить на их пути препятствия, если люди эти не замышляют ничего плохого. И уж тем более — ни в коем случае нельзя обличать кого-либо в чем-то, если этим ты и сам тайком занимаешься. Ведь наказание за все это может быть ужасным. Мне-то еще повезло, можно сказать. Меня всего лишь полосуют когтями, да лезвиями алебард. А вот есть тут у нас один Левка — я его, кстати, знал при жизни — так его каждый день швыряют в чан с голодными крысами! Правда, он даже после этого не собирается исправляться. Говорит, что и в следующем своем земном воплощении будет заниматься тем же самым. Говорит, что хочет наслаждаться вечно, любой ценой. Это значит, что он проведет в Аду долгих сто тысяч лет. Такой здесь установлен срок для неисправимых, закоренелых грешников.
В это миг сзади что-то зашуршало, стукнуло. Николай мгновенно развернулся, выставив перед собой пистолет. Но то, как оказалось, лишь маленький камешек упал на тропинку с горы.
— Не паникуй, — усмехнулся через плечо Илья. — Демоны сейчас только приближаются к месту, где мы с тобой познакомились. Я сразу скажу тебе, если они объявятся где-нибудь поблизости от нас.
— Знаешь, а я читал кое-что про Ад, — сказал Николай. — Еще до армии. Кажется, Данте написал…
— Ну да, — не оборачиваясь, кивнул Илья. — Данте Алигьери, «Божественная комедия». При жизни я был большим знатоком этой книги. Да вообще знатоком литературы. Мог абзацами цитировать Достоевского, знал наизусть многие рассказы Михаила Веллера… Правда, все это было мне нужно лишь для того, чтоб охмурять впечатлительных барышень, да демонстрировать свое ложное интеллектуальное превосходство над теми, кого я считал ниже себя… Эх, сейчас даже стыдно. Книги-то действительно хорошие.
— Да-да, насчет Данте я согласен, — сказал Николай. — Достоевского со школы не люблю, а про Веллера вообще раньше никогда не слышал. Там, у Данте этого, написано, что Ад — это колоссальная воронка, состоящая из концентрических кругов, и ее центр упирается в центр Земли. А на самом деле как? Действительно ли есть на Земле некая яма, прыгнув в которую, можно попасть точнехонько в Преисподнюю?
— Ну, не совсем так, — ответил Илья. — С Земли, конечно, сюда попасть напрямую можно — да ты и сам имел возможность в этом убедиться. Обычно те, кто желает попасть из Преисподней на Землю, или наоборот, пользуются магическими порталами. Но есть и несколько постоянных стационарных проходов, которыми, при случае, сможет воспользоваться даже простой человек, не владеющий магией. Что же касается местоположения Ада, то он, конечно же, находится не внутри Земли. Это отдельное измерение. Просто входы в него обычно расположены в подземельях, потому и возникло такое заблуждение.
— А где конкретно расположены эти проходы, ты не знаешь? — поинтересовался Николай.
— Нет, — покачал головой Илья. — Поговаривают, что один из них находится где-то в горной гряде Гималаев, но правда то или нет — мне неведомо. Я ведь обычный грешник, и все, что я знаю, известно мне из слухов и сплетен, курсирующих по Преисподней. Знания эти передаются здесь, так сказать, «из поколения в поколение», — усмехнулся израненный пленник Ада, — контингент-то все время сменяется. Правда, кое-кто попадает сюда с завидным постоянством. В общем, даже если кто-то из нас и узнает вдруг о внутреннем устройстве Ада абсолютно все, применить это знание на практике он все равно не сможет.
— Но почему?
— Да потому, что мы — мертвые грешники, — горестно вздохнул Илья, — и самое большее, что мы могли бы здесь устроить — так это подраться стенка на стенку между собой. А когда срок нашего наказания истечет, и мы вернемся на Землю в новых перерождениях, память о горьких днях, проведенных здесь, будет стерта. Жизнь была бы слишком проста, если прошедшие через Ад все время помнили бы об этом.
