– Походи и ты сейчас в волчьей шкуре, конязь. Узнаешь, каково это, – крикнул он прямо в ухо и оглушительно засмеялся.
– Ну вот, брат, теперь и в тебе волчья кровь. Растет стая, – улыбнулся Стас. – Хорош волк, Пивень?
– Волк у нас один, – Пивень не склонен был веселиться, – а волчонок добрый будет.
Эльфы мало что поняли, но что-то, видимо, захватило и их. Переглянулись, и Рэд выступил вперед.
– Бери и нашу кровь, человек-волк! Будь и нам братом. Кровь светлых эльфов лгать не умеет.
И прежде, чем Стас успел что-нибудь сообразить, эльф подал ему свою окровавленную ладонь. И еще четыре эльфийских ладони легли сверху.
Поступок эльфов искренне взволновал его.
– Вот уж никогда не думал, что породнюсь с эльфами. Вовремя ты приехал, брат Зорень. А, где наша не пропадала! – обреченно махнул он рукой. – Погубит меня когда-нибудь моя доброта. Но ничего не могу поделать с собой. Хмурый, позови Свиста. Он где-то рядом.
Повернулся к Зореню.
– Десяток ребят не дам, а одного мальца получишь. Дельный хлопец. И не на месяц, а на три месяца даю. Чего не сделаешь для побратима.
Вошел Свист и вытянулся, глядя на Стаса. За ним тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, прокрался Квашенка.
– Свист, поедешь в Соколянь с конязем Зоренем. Сделаешь из стада коров людей, знающих, что такое меч и с какой стороны к нему подходить.
– Вождь…
– В нем моя кровь, Свист. Зорень, покажи руку. Русский глазам не верит, пощупать надо.
Зорень послушно приподнял свою руку над столом.
– Я понял, командир, – без особой радости согласился Свист. – Вот если бы…
– Квашенка едет с тобой, – неохотно добавил Стас. – И пояснил конязю: – Неразлучники. Ничего не поделать, придется отпускать и его. Квашенка, хватит за Свиста прятаться. Покажись конязю.
Смущенный парень вышагнул вперед из-за спины Свиста.
– Как бы воеводы мешать не стали, – раздумчиво озаботился Свист. – Поди, до сих пор обиду таят.
Стас поморщился.
– Экий ты боязливый. А я тебя конязю нахвалил, – и твердо добавил: – Над тобой – только конязь Зорень. Больше никого.
– А если…
– Заруби! – чтобы отвязаться от Свиста, отрезал Стас.
Свист приободрился.
– Сколько, командир?
Парень отнесся к вопросу со всей серьезностью, и Зорень не на шутку встревожился.
– Одного – двух хватит?
Свист переглянулся с Квашенкой и кивнул головой.
– Могу и больше.
– Ну, тебе видней. Голова за плечами. Сообразишь на месте. Перед отъездом зайдешь попрощаться. Леша, налей им по кружке винца. Обмыть повышение надо. – И повернулся к парням: – Не подкачайте, ребятки. Чтобы конязь Зорень на вас не жаловался. Не осрамите «волчат».
– Командир! – Свист, уже подносивший кружку ко рту, собирался обидеться.
– Ну, ну… Уж и слова нельзя сказать.
Зорень проводил парня взглядом, едва ли не со страхом глядя ему в спину.
– Он что, и в самом деле зарубит? – медленно, по-волчьи поворачиваясь к Стасу, спросил он.
– А, не бери в голову, – легко ответил вместо Стаса Леха и поторопился успокоить: – Одним больше, одним меньше – невелика разница. Впрочем, Свист – парень с головой, зря рубить не будет. Управится легким и изящным мордобоем.
Груздень с сомнением покачал головой.
– Горяч. Не объезжен еще как следует. Нетерпелив. Может, лучше подождать, когда Хруст вернется?
– Хруст «волчат» получит, пока всех не растащили. Давайте вернемся к нашим баранам. Братья эльфы, а вы что как не родные? Словно воды в рот набрали. Рэд, сколько времени ты нам даешь? – мимоходом взглянул на Зореня и кивнул: – Помогите конязю Зореню, а то ладонь от всей души располосовал, повод в руке не удержит.
Рэд без слов шагнул к Зореню и накрыл его руку своей ладонью. К всеобщему изумлению, рана исчезла. Исчезли даже сгустки крови.
Пивень привстал с лавки и раскрыл рот. Профессиональное любопытство во всю ширь растащило его душу. Словно нечаянно ладонь эльфа прошлась и над рукой Стаса.
– Учись, волхв. А то ты все мышиные хвосты да лягушечьи лапы в своей ступе толчешь, а потом нас этим потчуешь, – Груздень толкнул волхва локтем. – Провел ладошкой – и целехонек.
– Я уже говорил тебе, Слав, год по вашему летоисчислению. А, может быть, и меньше. Вандорги пробуждаются не в одно время.
– И на том спасибо. Слышали, судари мои?
– Надо князей собирать, – угрюмо пробасил Пивень. – И угораздил же меня Род связаться с тобой, вождь. Как славно жилось за спиной у конязя Зореня. А с тобой на холках уже живого места нет! С коня ем, на коне сплю…
Груздень и Леха, глядя на его удрученное лицо, расхохотались. Улыбнулся и Зорень.
– Так не поздно еще и вернуться.
Пивень, не морщась, выплеснул вино в горло.
– Не могу. Привык. Будто на ветру живу. Аж ноздри дрожат, как у блудливого кобеля. Где бы я у тебя, конязь, с эльфами породнился? А с ним – изволь… буду терпеть!
– Так и не жалуйся.
– А как не жаловаться, коли еще до седла не дошел, а холки уже криком кричат.
Груздень снова расхохотался и хлопнул Пивня по спине.
– То не холки, то мясо в тебе кричит, которое ты без меры нежеваным глотал, и на волю просится. А по коняженьям и каганатам тебе самому не терпится покататься.
И новый взрыв смех прокатился за столом. На этот раз смеялся даже Зорень. Улыбнулся и Стас.
– А пока то да се, мы, Рэдэльф, поищем твоего принца. По всему судя – хороший парень этот принц, если очертя голову полез на эти галеры. О, черт! Чуть не забыл. – И повернулся к эльфам: – Ребята, кто-то из вас должен ехать с князем, а кто-то – с нашим страдающим волхвом. Пусть люди из первых уст услышат.
– Умеешь ты, Стас, выбрать кусочек пожирнее, – с нескрываемой завистью выдохнул Леха, переглядываясь с Грузднем.
– Будто вам кусок хуже достался. Да я тебе три твои маленькие звездочки одним махом на три большие поменял. Полковник, можно сказать! Не шутка в деле. А ты все недоволен.
– Мы со своими звездами на цепь, а ты на свободную охоту, – не уступал Леха.
– А на то я и Волк! Богу – Богово, а кесарю – кесарево. Вот так-то, мой дорогой друг и напарник. У меня и прежде позывной «Серый» был. А группу мою «волчатами» звали. Как видишь, все возвращается на круги своя. Жизнь продолжается, – закончил он с легкой улыбкой и хлопнул себя ладонью по лбу: – Из ума вылетело. Воевода, пошли на смену Хрусту и Войтику десяток. Нельзя оставлять без присмотра этот чертов лесочек. И меняй каждый месяц.
В первые же дни появилось в душе Стаса невольное сочувствие к нелегкой судьбе воеводы Хмурого. Услышав о возвращении вождя в детинец, потянулись к нему по делу и без дела люди. То он утверждал соцких с улиц. То приходили к нему старосты концов. Делил выгоны и выпасы, земельные наделы… А заботы валились и валились нескончаемым потоком на его голову.
Зорень посматривал на него с легкой усмешкой.
«Ну, что, Слав? Каков на вкус коняжеский хлебушек?» – читал Стас в его, полном нескрываемой иронии, взгляде.
В ответ приходилось только разводить руками.
Зорень, похоже, собрался еще погостить.
Заглянул как-то на огонек тусклой оплывшей свечи, сел напротив, уткнулся подбородком в кулаки.
– Думаю, Слав, и мне пришла пора хоть краем глаза взглянуть на эти проклятые Сумерки, подивиться на черный лес.
– Если ты насчет грибов или ягод, так нет их там, – хмуро ответил Стас.
– До грибов не охотник. Не коняжеское это дело. И ягоды сенные и горничные девки собирают, – Зорень даже не улыбнулся. – Оленя погонять или кабана на рогатину взять – другое дело. Поеду с ребятами, а с Хрустом вернусь обратно. Пока мои вои около твоих учатся, я и обернусь.
Стас устало махнул рукой.
– Делай, как знаешь. Сам большой, – и с завистью добавил: – Сам бы, закрыв глаза, удрал на все четыре стороны. Достали до самого «не могу».
– А ты не лезь во все дырки. Все равно не успеешь, и рук не хватит.
– Так уж сам просил, чтобы мирного вождя выбрали. Полдня стариков уламывал. Уперлись, и ни в какую. Боятся, что власть не поделим.
– Тогда остается одно, Слав, – Зорень сделал многозначительную паузу и закончил: – Терпеть!
– Спасибо. Утешил, – хмыкнул Стас. – А еще другом прикидывался.
– Род терпел и нам велел, – Зорень, глядя на его потерянное лицо, развеселился. – Это тебе не мечом перед носом у хороших людей размахивать. Тут еще и думать надо!
– Вот только этого не надо. А к Сумеркам и в самом деле – съезди. Может и надумаешь что. Ум хорошо, а два…
– Уже лучше? Правда?
– Да иди ты под такую голень! Но только уговор. Туда и обратно. Дождусь Хруста и на поиски принца отправлюсь. Рэд уже прохода не дает. Впору за углом прятаться. А ты здесь останешься…
– Так объяснил бы ему, что обещанного три года ждут.
– Не для эльфийского ума пока наш юмор. Боюсь, обидится.
Дверь с треском, наотмашь распахнулась, и на пороге появился воевода Хмурый.
– Прости, вождь, плохие вести.
