только Багровы.
Остальные дети дворян восхищались:
— Вот это силища, — говорили они. — Я вот и без дополнительных занятий по фехтованию отстаю по учебе, а ты всё успеваешь. Ну, идеал…
Они просто не знали, что если бы не Константин, то Алексея уже давно бы выставили за порог университета из — за ужасных отметок и равнодушного отношения к учёбе.
Но и были те, кто фыркали:
— Что с таких возьмёшь, им всё на блюдечки принесли.
И Алексей таких на дух не переносил. Потому что судили они в основном по себе. Все эти Сорокины, Комисаровы, Рябцовы, Грачевские. Распутная шайка, кичащаяся своим происхождением. Не желающему скрывать свою неприязнь Алексею, Тимофей Белов (прилежный в философских учениях князь, частенько составляющий братьям Орловым компанию) говорил:
— Не трать сил, гнильё всегда остается гнильём.
Игнорировать его правоту было просто невозможно.
Вскоре университет покинул Олег, довольный и чувствующий дуновение бесконтрольной свободы.
— Прошу, — говорил ему Константин. — Оставь уже бедного сына ректора и прекрати его злить. Если батюшка узнает о твоих проделках, он снимет с тебя шкуру. Саша не станет тебе покровительствовать.
— Если вы будете держать рот на замке, то никто, ни о чем не узнает, — отмахнулся Олег.
Алексей тяжело вздохнул, вторя Константину, и махнул рукой, пусть делает всё что хочет, лишь бы честь семьи не пострадала. Переубедить старшего брата было невозможно. Домой Олег возвращался в одиночку.
Братья получили предложения от Иона Пунцова, на которое старшие позволили ответить положительно:
— Не желаете ли вы погостить в нашей усадьбе?
И Алексей согласился за двоих, Константину было всё равно. Находилась усадьба Румянцевых не так уж и далеко от столицы. По меркам старого дворянства очень даже близко, всего три часа в пути на карете, которую граф отправил за сыном и его друзьями. Всего их ехала четверо: братья Орловы, Тимофей Белов и сам Ион Пунцов. Тогда Алексей предвкушал охоту и ежедневное фехтование, но как обычно происходит, наши ожидание разбиваются о суровую реальность.
У Алексея была матушка, множество сестёр, и тётушек. Но видимо, чем — то они отличались от девы, которую он увидел в усадьбе Румянцевых.
— Анна Васильевна Пунцова, — представилась она, скрывая за мягкой улыбкой последующие беды.
В усадьбе Пунцовых друзей сына приняли тепло, Алексею даже показалось несколько заискивающе.
— Я слышал, что вы любите собак, — начла диалог граф Пунцов, когда вёл друзей сына к псарне. Обращался он в основном к Орловым.
Алексею было интересно узнать, каких собак используют семьи нового дворянства. Он убеждал себя, что многого ожидать не стоило, но всё же надеялся на что — то более интересное, чем обычные гончие.
— Самые быстрые во всей империи, — гордо заявил граф Пунцов, поглаживая белого кабеля.
Алексей не удержал презрительного смешка, но видимо Тимофею Белову собаки пришлись по душе.
— Вот бы проверить их в деле, — сказал он, азартно блеснув глазами.
— Да хоть завтра, — обрадовался граф произведенному впечатлению.
Возможно, в имении князей Беловых, Тимофей и был хорошим охотником, но в имении Пунцовых его азартный блеск быстро потух, не сумев выдержать конкуренции Алексея. Тот гнал зверя, чуть ли не обгоняя собак. Лошадь храпела и была в мыле, но наездник этого не замечал, проходясь хлыстом по гнедым бокам.
Кабан таранил своим телом коряги и ветви, чувствуя, что эта погоня закончиться для него не лучшим образом. Страх заставлял животное быстрее перебирать копытами. Но все старания были в пустую. Алексей на ходу зарядил ружье, просыпав половину пороха, и чуть не слетел с лошади, когда прогремел выстрел. Ружье неудобно лежало в непривыкшей к оружию руке. Боясь упустить зверя Алексей вновь зарядил ружье. В этот раз всё удалось. Прогремел выстрел, дикая свинья завизжала и завалилась, вспарываю землю бивнями.
— Вот это чудо, — хвалил Алексея граф Пунцов, скрывая некую зависть. — Да вы прирожденный охотник.
Ион завистливо цыкнул, признавая чужой успех.
— Это лишь баловство… — начал было Алексей, но получил от Константина тычок под рёбра и вспомнил, где находится. — Я часто сопровождаю батюшку на охоте.
— Да, — с уважением покачал головой граф Пунцов. — Ваш батюшка знает толк в этом деле.
— Поохотились сегодня на славу, — сказал Тимофей нарочито радостно. — Считаю, что стоит повторить.
Но сколько бы они не ходили на зверя, Алексея никто так и не превзошёл. Вскоре от вылазок в лес отказался Константин, а затем так и не взявший желанного первенства Тимофей. И на охоту Алексей ездил только со старшим Пунцовым.
В один из вечером, когда молодая поросль заняла беседку в саду, чтобы сыграть в дурака, к ним присоединилась Анна, и Алексей сразу почувствовал неуловимые изменения. Она присела между Тимофеем и Константином, аккуратно подобрав юбки. Смущенный взгляд и зарумянившиеся ланиты были предназначены для отпрыска рода Беловых.
Ион, перемешивающий карты, усмехнулся поведению сестры, но промолчал.
— Вы решили сыграть с нами? — лукаво спросил Тимофей, блеснув карими глазами.
— Ну, что Вы, — кокетливо ответила Анна. — Маменька не разрешает мне таким заниматься.
— Хорошая у Вас маменька, — покивал светлой головой Тимофей.
Сложившаяся ситуация отдавалась приторностью на языке Алексея, и он сплюнул, разрушая всю атмосферу.
— Раздавай, — сказал он Иону.
И до конца игры, юные сердца лишь робко переглядывались.
— Ах, друзья, кажется я влюблен, — признался Тимофей, когда они лишь университетской кампанией отправились на реку, позаимствовав из погреба графа Пунцова бутылку вина.
— Это не новость, — махнул рукой Ион.
— Нет, вы не понимаете, — настаивал на своем Тимофей. — Я так влюблен, что готов петь ей, словно соловей.
— Я уже устал тебя слушать, — буркнул Алексей.
— Моё сердце пылает. Я готов взять её в жены.
Друзья застыли, пораженные признанием. Шедший впереди Ион так резко обернулся, что чуть не выронил с трудом добытую бутылку.
— Не разбрасывайся словами, — хмуро сказал он.
— Я честен. По утру письмо с этой вестью отправилось к матушке. Я уверен, она одобрит моё решение, — заверил Тимофей.
Ион не долго раздумывая, пожал другу руку в знак скорого родства.
Письмо от графини пришло не скоро, видимо ей потребовалось время, чтобы все осмыслить. Но как только оно было вскрыто, то тут же заставило воспарившую в своих мечтах Анну, спуститься на землю, и умыться горькими слезами.
Вдовствующая княгиня писала: «Твоя женитьба дело важное и продуманное. Невеста благородных кровей давно подобрана тебе в пару…». Женщина была непреклонна и велела сыну больше не думать о таких глупостях.
— Значит, — Ион сжимал руки в кулаки, — ты отрекаешься от своих прежних слов.
— Хочешь, чтобы я пошёл наперекор собственной семье? — Тимофей был растерян, но старался скрыть это за гневом.
— Не горячитесь, — вмешался Константин,
