— Но он прислал своего представителя, — продолжил Райшмановский. — Сейчас перед вами с краткой приветственной речью выступит отец Онуфрий!
Группа помощников Президента расступилась, пропуская к микрофону человека в облачении архиерея. При первом взгляде на его лицо Патриарху стало ясно, что это гнусный самозванец. Такого архиерея, да и вообще, священника высокого ранга, которого звали бы Онуфрий, не было в Православной церкви не только в России, а в целом мире!
— Что это еще за хрен с бугра?! — возмущенно пробормотал стоявший рядом иерей Макарий.
— Тише! — полушепотом одернул его Патриарх. — Ты можешь нас выдать.
— Любезные мои! — елейным голосом прокричал в микрофон «отец Онуфрий». — Россияне! Настал тот день, когда Русская Православная Церковь готова сделать то, что еще несколько лет назад невозможно было себе даже представить! Мы не только отпустили отцу народов Сталину все его вынужденные грехи, но и причислили его к лику святых! Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — было заметно, что при этих словах лже-священника передернуло. — Спи спокойно, святой Иосиф!
— Каков засранец… — процедил сквозь зубы Макарий. На этот раз Патриарх не стал его журить за сквернословие. Потому что полностью разделял мнение своего товарища.
— Ну а теперь настало время встретить самого героя дня! — лучезарно улыбаясь, воскликнул Райшмановский и подал едва заметный сигнал кому-то сзади себя. Под зазвучавшую со всех сторон торжественную музыку полотно с изваяния Сталина начало ниспадать вниз…
— Что происходит? — забеспокоился вдруг Райшмановский. — Что это, черт побери такое?! — в голос закричал он, глядя с трибуны вниз.
Люди, пришедшие поглазеть на открытие памятника, как муравьи разбегались во все стороны, перепрыгивая через заграждения и сбивая с ног здоровенных полицейских. Те, поднявшись, тоже вдруг пускались наутек. Даже политики, что несколько минут назад толкали речи с трибуны, невероятно резво для своих лет сбегали вниз по лестнице. Манежная площадь пустела. Но спустя несколько секунд взгляд Президента начал выхватывать в разбегающейся толпе отдельные фигуры, продолжавшие стоять на месте. И Райшмановскому очень не понравилось то, что он увидел.
На расстоянии десяти метров от трибуны стоял, опираясь на трость, высокий мрачный старик, одетый в черное. Было заметно, как он произносит какие-то слова. Должно быть, читал заклинание. Черт возьми, он определенно читал заклинание, ведь был то не кто иной, как старый колдун Ярополк Логвинов!
А чуть в стороне от него стоял еще один пожилой мужчина, грозно глядевший на мечущегося по трибуне Президента. Он был похож на сошедшего со страниц учебника истории купца из второй половины девятнадцатого века, но чересчур длинная борода и царственная осанка выдавали в нем… Патриарха Русской Православной Церкви!
Всего на площади осталось около двухсот человек, и многие из них уже доставали оружие!
— Это же покушение! — заверещал пресс-секретарь Президента Котомин, которого общественность еще задолго до появления на политической арене Геннадия Райшмановского метко прозвала Вазелиновым Флюгером.
— Заткнись, козел, без тебя тошно! — Райшмановский мощным апперкотом отправил пристяжного в глубокий нокаут.
Как же он ненавидел этих людей! Они опять пришли и снова испортили его планы!
Хотя, почему же это испортили? Еще ведь ничего не решено…
Люди разбегались с площади от того, что Ярополк Логвинов, решив, что время настало, начал читать мощнейшее заклинание, направленное на психику каждого из них. Всем, кто пришел на открытие памятника Сталину, вдруг показалось, что прямо сейчас с их близкими или друзьями происходит что-то ужасное. И каждый ринулся прочь, чтобы попытаться предотвратить трагедию.
Это, конечно, было жестоко по отношению к ни в чем не повинным москвичам и гостям столицы. Но — куда как менее жестоко, чем та участь, которую уготовил для этих людей негодяй Райшмановский.
Информацию об этом Альянс получил от плененного Харракса. Как оказалось, целью всех сатанинских жертвоприношений, что проводились в стране на протяжении уже тринадцати лет, было вовсе не уничтожение высшего руководства Церкви. На самом деле Райшмановский стремился открыть для своих инфернальных покровителей врата на Землю. Прямо в центр древней православной Москвы! Ярополк Логвинов начал догадываться об этом еще в тот день, когда узнал о нападении демонов на свое жилище. Изучив на карте расположение алтарей и поговорив по телефону с Бультерьером, он понял — за действиями сатанистов стоит нечто большее, чем банальное желание уничтожить своих врагов.
Но лишь после того, как лысый дьяволопоклонник предал своего господина, эта догадка подтвердилась, и все окончательно встало на свои места.
Установка памятника Сталину имела вполне конкретный магический смысл. Для большинства людей фигура усатого генералиссимуса являлась средоточием великого зла. И этот образ как нельзя лучше подходил для того, что задумал Райшмановский. Разве только Гитлер был еще более подходящим вариантом, но против этого народ уж точно взбунтовался бы.
Магическая энергия, выработанная в результате многочисленных ритуальных убийств, должна была сконцентрироваться в памятнике, после чего он превратился бы в гигантский волшебный жезл, открывающий врата. Но вмешательство церковных отрядов внесло в изначальный план существенные коррективы…
Алтари, на которых совершались жертвоприношения, были расставлены по территории России не хаотично. Географическое положение этих мерзостных сооружений было таково, что все вместе они складывались в громадную перевернутую пентаграмму. Осуществись такой ритуал, как было задумано — и Райшмановскому оставалось лишь прочитать заклинание рядом с памятником, после чего из портала, открывшегося прямо в центре Москвы, хлынули бы легионы Ада. Но воины Церкви пустили эти планы по ветру — многие алтари были уничтожены раньше, чем там успели кого-то убить, а некоторые жертвы были освобождены.
Поэтому единственным, что мог сделать Райшмановский для успешного открытия портала, оставалось массовое жертвоприношение, совершенное уже здесь, на Манежной площади. Так что, всех, кто пришел сюда сегодня и не имел отношения к сатанинской группировке Президента — включая даже замшелых политических клоунов и полицейских из оцепления — ожидала мучительная смерть. Подножие памятника Сталину должно было окраситься кровью… Но этого не случилось.
Теперь на площади оставались, с одной стороны, сатанисты из личной гвардии Президента, а с другой — церковники вперемежку с людьми Ярополка Логвинова. Это означало лишь одно — придется драться. И, если удастся победить, жизни отобранные у врагов, вполне смогут стать адекватной заменой тем, кого они распугали. Портал будет открыт…
— Победа или смерть! — не сговариваясь, закричали бойцы Альянса и двинулись в атаку. Руководители и маги-дистанционники остались стоять, обеспечивая прикрытие. Логвинов теперь читал мощное защитное заклятие, которое одновременно прикрывало бойцов Альянса и маскировало происходящее на Манежной площади от посторонних взглядов, а Патриарх — молитву против нечистой силы:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради нас святыми Твоими ангелы и молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, Силою Честнаго и Животворящаго Креста, святаго архистратига Божия Михаила и прочих Небесных сил безплотных; святаго Пророка и Предтечи Крестителя Господня Иоанна; святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; священномученика Киприана и мученицы Иустины; святителя Николая архиепископа Мир Ликийских, чудотворца; святителя Льва епископа Катанскаго; святителя Иоасафа Белгородскаго; святителя Митрофана Воронежскаго; преподобнаго Сергия игумена Радонежскаго; преподобнаго Серафима Саровскаго, чудотворца; святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии; святых и праведных Богоотец Иоакима и Анны и всех святых Твоих, помоги нам, недостойным рабам твоим, избави нас от всех навет вражиих, от всякаго колдовства, волшебства, чародейства и от лукавых человек, да не возмогут они причинить нам некоего зла. Господи, светом Твоего сияния сохрани мя на утро, на день, на вечер, на сон грядущий, и силою Благодати Твоея отврати и удали всякия злыя нечестия, действуемые по наущению Диавола. Яко Твое есть Царство и Сила, и Слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь!
Того, что произошло, когда Патриарх завершил молитву, никто предвидеть не мог. Загадочный «отец Онуфрий», который все еще оставался на трибуне рядом с Райшмановским, сбросил свою архиерейскую рясу и остался абсолютно голым. Стало видно, что на груди у него не было креста. Тело лже-священника начало расти и видоизменяться. Через полминуты он был уже трехметрового роста, с кожей зеленого цвета, длинным хвостом и когтистыми лапами. Голову раскрывшего себя демона венчали длинные козлиные рога, а за спиной у него покачивались широкие кожаные крылья.
