– Там… там…
– Что там?! – поднялся Тумдум.
– Там… – Паренек полез обратно в кусты, несколько корабельщиков, поднявшись, пошли следом.
Ведун тоже не справился с любопытством, вместе с общей толпой пробрался в березняк и судорожно сглотнул, увидев обглоданное до костей человеческое тело. Причем обглоданное совсем недавно и еще пахнущее свежей кровью.
– Да смилуется над нами Похвист, – вскинул руку к лицу купец. – Кто это? Наш или чужак?
– Откуда тут чужаку взяться? – мотнул головой старый Ерш. – Недавно загрызли. Мы бы незнакомца заметили.
– Тогда кто? Кого не хватает? – повернулся Тумдум к своим людям. – Кто? Кого не вижу? Тягуль?
– Здесь я! – поднял руку один из пожилых корабельщиков.
– Семар?
– Живой я, Тумдум, здеся…
– Тарань? Тарань, отзовись!
В этот раз ответом была гнетущая тишина.
– Тарань!!!
– Может, на берегу? – зябко повел плечами Ерш.
Корабельщики вернулись к Волге, заголосили, но молодой гребец так и не отозвался.
– Кто видел его последним? – попытался взять расследование в свои руки Олег. – Сегодня на глаза кому-нибудь попадался?.. А вчера?
– Он на ушкуе остался, – вспомнил купец, торопливо поднялся на борт: – Девочка, ты не видела, куда паренек вчера ушел? Курчавенький такой, с голубыми глазами и острым носом, как у рыбы.
– Они вчера следом за вами пошли, – негромко ответила Сирень.
– Как за нами? – не поверил купец.
– Сказали, тоже хотят, – и пошли.
– Все трое?! – Тумдум развернулся к берегу: – Кузя, Мох! Отзовитесь!
Корабельщики молчали.
– Вот проклятие! Что, все трое сгинули?! И никто не видел, не слышал?!
– Девчонка видела! – отозвался кто-то из мужчин.
– Ты же не хочешь сказать, что одна маленькая девочка загрызла троих крепких парней? – громко пресек намеки Середин, положив руку на рукоять сабли. – Она что, волчица? Да кабы и так, никакому зверю с тремя оружными людьми не справиться. А у них и топорики были, и ножи.
– Тумдум, друже, подь сюда… – позвал купца старый Ерш. – Иди, иди, на ушко чего шепну…
Такая таинственность Олегу не понравилась, но и помешать он не мог. Корабельщики, отойдя, засовещались, недобро поглядывая в его сторону. Ведун вздохнул, перешел ближе к берегу. Он так прикинул, если что – на песчаном мелководье драться будет сподручнее всего. На малой глубине вода двигаться зело мешает. Стало быть, одному против десятка отбиваться выйдет легче.
– Семар, Тягуль, сюда пойдите! – поманил самых старших мужчин команды купец.
Они еще немного поговорили, и оба ушкуйника поднялись на корабль, стали возиться с вещами. Вскоре снова сошли на берег, неся несколько мешков. В том числе и заплечный Середина. Переглянулись, подошли к ведуну.
– Ты это, ратник… – выступив вперед, за всех высказался Ерш. – Мы по совести и по справедливости. И по уговору. Половину обещали, половину кладем. Себе товар оставили, тебе – все злато и серебро, что с татей взяли, и казна купеческая, и припасы на дорогу.
– Вы чего, решили меня здесь бросить? – Олег наконец понял, к чему клонит корабельщик.
– Ты, ратник, зла на нас не держи, – чуть попятился Ерш. – Мы ссоры не ищем. Однако же и ты нас пойми. Дочка твоя ничего не пьет, не ест. А опосля люди пропадают. Нехорошо сие. Все нехорошо. Не повезем мы вас дальше. Что хочешь делай, а не повезем. Давай лучше по-доброму, воин. Ты свое получил, у нас перед тобой долгов нет. Забери девочку с ушкуя. Лучше миром все порешим. Мы дальше сами, и вы сами… Тихо разойтись для всех хорошо выйдет. Что скажешь, ратник?
– Я могу поклясться любыми богами, что никто из вас не получит ни царапины!
– Не надо, воин. Не хотим, – мотнул головой старый Ерш. – Мы в клятвах не сильны. А страх такой нам на корабле не надобен. Уходите. Не доводи до греха, ратник, забери от нас девчонку. Мы с нею далее не поплывем.
– Ты обещал доставить меня в Кострому, Тумдум! – нашел взглядом купца Олег.
– Общество так решило, воин, – вскинул голову мужичок и тут же закашлялся, потер шею. – Знамо, побить ты нас можешь, да токмо кто тебя тогда повезет? А с дочкой твоей люди плыть не хотят, боятся. Мы ведь все по совести, мы тебе и долю оговоренную оставляем, и сверху за обиду добавили, и припасы всякие… Давай по-доброму разойдемся, ратник. Всем от того легче будет…
В одном Тумдум был прав: даже если Середин победит в очередной схватке, пользы это ему не принесет. Да и ратное счастье переменчиво – в драке один против десяти можно и проиграть. И как ни крути, ни живыми, ни мертвыми юную ведьму корабельщики дальше не повезут. Слишком боятся. И, в общем-то, есть за что…
– Сирень! – вздохнув, позвал спутницу ведун. – Иди ко мне, девочка. Да пребудет с ними милость Сварога. Пусть плывут.
Ведьмочка спорить не стала, спрыгнула на берег. Корабельщики, с видимым облегчением, поспешно забрались на ушкуй, отчалили и покатились вниз по течению в уже совсем близкие сумерки. Даже бочонки с недопитым вином забирать не стали.
– Сирень, что на самом деле случилось с этими тремя пареньками? – спросил Олег.
– Они сперва смеялись, потом стали меня хватать, потом полезли руками под сарафан, – мерно перечислила ведьма. – Мне это очень не понравилось. Я скинула их на берег и позвала волков.
– Нечто подобное я услышать и ожидал. – Середин отошел к бочонкам, зачерпнул вина, выпил.
– Почему ты меня не ругаешь? – удивилась ведьма. – Я убила еще троих людей.
– Люди – это те, кто помогает ближнему своему, – пожал плечами Олег. – А те, кто ворует, убивает, насилует, это уже не совсем люди. Ругать за их смерть не принято. Скорее, наоборот, хвалят. Просто друзья и родственники подобных… мертвецов… Они все равно жалеют убитых и стараются за них отомстить.
– И что тогда?
– Тогда убитых становится намного больше. – Ведун допил вино и стал развязывать оставленные ушкуйниками мешки. – Давай устраиваться на ночлег. Утро вечера мудренее.
Телефон зазвонил, когда Ольга закончила уборку в клетке Клинтона – так прозвали в зоопарке излишне активного орангутанга. Годы прошли, обезьяна постарела, про американского президента все забыли, а кличка осталась, вызывая недоумение посетителей. Девушка глянула на имя абонента, поморщилась, но ответила.
– Вылазь на парковку, – потребовала Роксалана. – Хочу еще один фокус со своим амулетом попробовать.
– Я на работе!
– Мне по фиг, – уже в который раз сообщила миллионерша. – Или в тюрьму захотела?
– Хорошо. Сейчас переоденусь, – бесшумно, одними губами, ругнувшись, ответила Оля.
Немного поколебавшись, у директора она решила не отпрашиваться. Все едино работа почти сделана, так что ее отсутствия, скорее всего, вовсе не заметят. В клетках чисто, вода свежая, обезьяны сытые – значит, и техник где-то здесь, в зоопарке. Мало ли куда отлучиться понадобилось?
Переодевшись, девочка вышла через ворота для посетителей, сбежала по ступеням, направившись к знакомому джипу с тонированными стеклами. На миг увидела свое отражение: хрупкая девчушка с заколотыми за ушами кудряшками, в джинсах и мужской рубахе с засученными рукавами. Открыла дверцу.
– Привет! – Роксалана тут же завела мотор, включила передачу.
Миллионерша выглядела куда как ярче: грудастая, мясистая, со стянутыми на затылке в узел волосами и холодным взглядом убийцы. Пожалуй, возрастом дочь нефтемагната была лишь ненамного старше Оли, но вид у нее был уже совершенно взрослый, матерый. А вот в Олино совершеннолетие никто никогда не верил. Даже в клубах без паспорта пива не давали. И ведь это Ольга работала в обезьяннике, таскала тяжелые ведра с опилками и водой, орудовала лопатой и граблями – в общем, вкалывала как лошадь! Однако все равно оставалась щуплой. А холеная миллионерша смотрелась натуральной лошадью. Вот и верь после этого в пользу физических нагрузок!
– Короче… Ведьма моя, которая с переломом челюсти лежит, вроде как сипеть что-то начала, – пояснила Роксалана, выезжая на улицу. – Так что попытаемся повторить прежний опыт, но тебя слегка зафиксируем. Может быть, все же получится Олежку с тебя на меня переключить. Ну, а дальше мы с ним как-нибудь сами разберемся.
– Хорошо бы, – вздохнула девушка, которой уже давно надоело быть собачкой на поводке.
Джип, вылетев на проспект Славы, на хорошей скорости мчался из города. Оля, откинувшись по подголовник, прикрыла глаза, гадая над тем, влетит ей за сегодняшний невольный прогул или нет, когда вдруг резкое торможение заставило ее прийти в себя.
– Светофор… – словно извиняясь, пояснила Роксалана.
И тут вдруг двери джипа распахнулись, на голову девочке надернули мешок, перехватив его у горла тугой резинкой, рванули наружу. Оля услышала испуганный крик Роксаланы, но ей самой тут же зажали рот, поволокли, куда-то бросили. Пол под спиной дернулся, закачался. Значит, она оказалась в другой машине. Пленницу быстро перевернули на живот, связали чем-то руки за спиной.
