— Было, — подтверждающе кивнул головой Халлон, если уж совсем честно, он отчасти разделял страдания мага смерти и немного завидовал Дримму, для которого это не было проблемой.
— Вот, а Ольха добыли такую вот вещичку крутую, уж характеристик не знаю, но говорят только для эльфов и для друидов — в общем попадание в десятку. Спасибо, бельчонок, — Робокоп ласково поблагодарил принесшую ему полный кувшин девушку. — Посох конечно захапал ихний глава, — тут он прервался, — а ведь Дримм только фейрийские вещички берет, которые другим бесполезны, да и то не все — с остальных деньги в общую казну капают. —
— Да знаю я все — согласен! — отмахнулся Халлон. — Не агитируй давай за Советскую власть, а раз начал, рассказывай историю! —
— В общем оказался у этого посоха любопытный бонус: раз в месяц он может призывать, верней не так, создавать сотню деревянных воинов, вроде големов, только с оружием и пошустрее, и существуют они пока не уничтожат, так что через месяц можно и вторую сотню призвать, а потом еще и еще.
— А в чем проблема‑то, клан от этого только выигрывает? Сотня халявных бойцов в месяц это ведь хорошо? —
— Конечно хорошо, — согласился Робокоп, — да вот только глава клана, он же владелец посоха, как призвал вторую сотню, так и решил, что клан‑то в общем‑то ему не особо и нужен, с такой‑то лично ему подчиняющейся силой, и начал вести себя как свинья — остальных вообще ни во что не ставил.
— Бывает, я десяток таких же историй знаю, обычно или главу переизбирают, или часть игроков уходят. —
— Во — во, выборы! Тамошнее общество тоже решило его переизбрать, все сделали честь по — чести: проголосовали, выбрали нового главу, исключили из клана старого, приходят к бывшему и говорят: ты мол, чмошник, больше никто, вали на все четыре стороны, а посох отдай, потому как чтобы его добыть весь клан корячился, а он им в лицо расхохотался и заявил, что если кто хочет может сам валить, а он как был главой клана, так им и останется и без проблем наберет новых придурков.
— Вот ведь, и что дальше было? —
— Ребята не стерпели и тем же днем устроили ему ''импичмент'', и две сотни деревяшек не помогли — полторы сотни друидов повесомей будут. Грохнули главу, но точку респауна проворонили. —
— Сбежал?! —
— Ага, и посох с собой утащил. Теперь они его ищут, а он прячется. Так что мораль — сильные артефакты не всегда счастье, — по быстрому закруглился Робокоп и перевел тему на дам, пустившись в пространные рассуждения о преимуществах и недостатках женщин — игроков по сравнению с женщинами — неписями, а случайно услышавший весь этот диалог Эленандар отправился на очередное занятие.
Великий Южный Океан. Остров, получивший в Клане Красного Дракона название Курорт (или Гаваи).
Случайно услышанный загоравшим Эленандаром разговор. Участники разговора: Морнэмир, Ратул, Анариэль.
— Вот неугомонные! — осуждающе — завистливо высказался Морнемир, имея в виду нескольких парней и девушек, рассекавших гладь океана на чем‑то вроде огромных досок для серфинга с установленной на них небольшой мачтой и парусом. Разглядывал их эльф из‑под поднесенной к глазам ладони и сидя в шезлонге, практически не отличавшимся от такого же на Земле, только вот в реале дерево все чаще сменял пластик. — И как не боятся акул и прочих каракатиц? Нет, я понимаю — респаун и все дела, но хрустнуть на зубах — удовольствие никакое, не говоря уж о глупо и бесполезно потерянных очках. — И тут же противореча сам себе, с восхищением воскликнул: — Нет, ну смотри что делает оторва! — Как раз в этот момент одна из разогнавшихся досок взлетела по волне, а после продолжила практически настоящий хоть и недолгий полет по воздуху. Визг девушки, стоявшей на доске и сумевшей на время преодолеть гравитацию, был слышен даже здесь.
— Да ладно тебе, пусть молодежь резвится — их дело и их очки, — не открывая закрытых глаз, высказался лежащий с закинутыми за голову руками Ратул, не соизволивший даже повернуться в сторону собеседника, а вместо этого подставлявший лицо и почти полностью обнаженное тело горячему южному солнцу.
— Верно, — согласился с приятелем Морнемир, в свою очередь откидываясь на шезлонг. — Что‑то я не по делу, нужно освежиться. — Освежиться Морнмир решил не купанием в море, плескавшимся буквально в нескольких метрах, а бокалом коктейля, стоявшего на столике рядом с шезлонгами.
— Да нет там никакой опасности, — поделилась информацией лежащая на соседнем шезлонге Анариэль, — перед тем как они вышли в море Эариэль с лодки хорошо там поколдовала и сказала, что часов на шесть хватит. —
— Да, Русалочка (прозвище Эариэль)это серьезно, — вынужден был согласиться Морнэмир. — Все‑таки 6–ой уровень в магии воды, да и после того квеста с Морскими царями она уже не просто 6–ой. —
— Так что никакой опасности нет, а вот что меня действительно волнует, куда ты, Морнэмир, дел 20000 денег, взятых тобой с 4–ого счета неделю назад и 20 ящиков хрукской слизи, которую вчера по твоему приказу взяли со склада? —
— Ну вот, отдыхаем же, а ты опять с делами, — со вздохом отставил бокал Морнэмир, все же отчитавшийся под требовательным взглядом уставившейся на него собеседницы: двадцатку потратили в Узле на реагенты, а слизь на кислотные гранаты — пришлось делать. Ты же сама знаешь сколько их в последний месяц брали? —
— Знаю, — поморщилась Анариэль, — а еще знаю, что ни записки о потраченных деньгах, ни реагентов, ни гранат на складе нет, и что прикажешь с этим мне делать, ты ведь первый будешь на собрании орать, что я — растратчица и все потратила на любовников! — на последних словах Анариэль повысила голос и даже ткнула пальцем в грудь тут же попытавшегося оправдаться алхимика:
— Да ладно тебе — эта же шутка была! Не обижайся! А гранаты будут завтра. Нет, — поправился зачастивший Морнэмир, — послезавтра, вечером. Что касается реагентов, так они из сумок еще не выложены, потому и задержка — все будет. — Тут оправдавшийся Морнэмир перешел в наступление: — И вообще, развела здесь бюрократию — скоро стрелу нельзя будет выпустить без того, чтобы бумажку не заполнить! —
— Ага, точно, — поддержал сентенцию алхимика Ратул, оказывается все это время не спавший, а внимательно прислушивавшийся к разговору.
— Не справедливо, — обиделась Анариэль, — я же для всех стараюсь, а в ответ — шутки про растрату и любовников и еще обвинения в бюрократизме, — девушка отвернулась и вообще начала вставать.
— Да ладно не обижайся, дочка! — обеспокоенный Морнэмир встал и потрепал девушку по плечу. — Не прав был, признаю! Ты уж не серчай — больше не буду. —
— Да, лучше выпей коктейльчик — сам делал! — присоединился к разговору тоже вставший с лежака Ратул, протягивая расстроившейся девушке бокал. Та несколько секунд подулась, скривив губки, а затем все же позволила себя уговорить остаться.
Затем разговор вновь разлегшейся в шезлонгах троицы завертелся вокруг подготовки следующего запланированного Дриммом похода и того, что было для него нужно, но Эленандар его уже не слышал, поскольку уснул прямо на песке под ласково припекающим солнцем. Через час его разбудили, и он некоторое время щеголял огромными ожогами во всю спину, впрочем недолго, а лишь до визита к целителю.
Цитадель Клана Красного Дракона. Пятый уровень, жилой сектор.
Ночь.
Эленандар.
Он проснулся посреди ночи и опять уже в который раз не смог вспомнить, кто он и где он. Тишина навалилась на него со всех сторон, пугая тысячами неслышных шепотков и невидимых глазу, но невероятно ярко представляемых воображением движений. Казалось тысячи, мириады монстров только и ждут, когда он чуть отвернет голову или же на секунду ослабит бдительность, чтобы безжалостно и резко вцепиться в него и утащить в пугающее ничто, захотелось как в детстве накрыться с головой одеялом, пережидая в образовавшейся крепости эту напасть. Именно воспоминания о детстве и помогли вернуть память, и он снова, как уже не раз было раньше, вспомнил, кто он и где он, и облегченно выпустил удерживаемый в груди воздух, все это казавшееся бесконечным время комом стоявший в груди. В груди еще стучало бешеным дятлом сердце, но он уже успокоился и расслаблено откинулся на подушку, приступ прошел, и темнота была уже не столь пугающей, да и сколько той темноты было для эльфийских глаз?
Некоторое время Эленандар просто лежал, а затем встал, активировав магический светильник, сон не шел, и в голову лезли разные мысли, по старой оставшийся еще с молодости привычке он решил прогуляться и разложить все по полочкам. Но полуторачасовая прогулка так ничего и не дала — его по прежнему что‑то беспокоило, и он никак не мог разобраться что, но уж точно не недавний приступ — к этому он уже привык: по имеющейся у него из первых рук информации, такие побочные эффекты были весьма возможны для тех, кто как он, долго и без перерыва пребывал в вирте. Скитания по полупустым коридорам цитадели привели его в обеденную зону, несмотря на позднее время продолжавшую работать как обычно, и он решил посидеть, выпить, послушать музыку, расслабиться одним словом, в надежде что то, что его беспокоит, само выплывет на поверхность, и он сможет наконец размотать не дающий ему уснуть клубок мыслей.
