Его любимый, тщательно выпестованный интерфейс, Сад Поэзии, в котором он проводил столько времени, ухаживая, сажая, подрезая или просто отдыхая, полностью исчез. На его месте появились мутировавшие джунгли, разросшийся хаос из виртуальный лоз и корней, в котором только он мог различить какие-то следы порядка.
В одно мгновение он отправил несколько очень важных сообщений и привел в действие несколько маленьких процессов, потом обратил внимание на узкий черный побег, вынырнувший из-под земли на самом краю растительного моря. Три лозы ползли по его темному стволу и взбирались поразительно высоко. Он знал, что представляют два усика, но вот в третьем, лиловом, неестественного цвета и формы, скорее походившем на пластиковую трубку, чем на растение, он был менее уверен. Соренсен? Вряд ли. Сад никогда бы не изобразил его таким способом. Полный дурных предчувствий, Селларс подсоединился.
Как призрак он слушал разговор Катура Рэмси с Ольгой, и, разделяя беспокойство Рэмси, хотел даже повторить его предупреждение, но канал данных, установленный Ольгой, нужно было использовать немедленно. Он только улыбнулся на мгновение, когда сообразил, кто такой третий усик. Программный агент Орландо Гардинера! Что за мысль — и очень хорошая. Они работают вместе — и каким-то образом установили зуб вампира. Селларс обнаружил, что восхищен и теперь любит Рэмси еще больше. И Ольгу, тоже. Эх, если бы у него было время! Жаль, он не проживет слишком долго и не успеет сказать им об этом.
Он быстро переключил внимание на канал данных, тщательно изучил собранные Бизли снимки, отмечая на них кабели связи с базами знаний, которые, похоже, обеспечивали работу сети Грааля. Программный агент, не зная точной природы и местоположения самих баз, тем не менее установил и отрегулировал канал — быть может при помощи народа из Скворечника — и теперь только осталось убедиться, что у него хватит мощности справиться с наплывом данных. Он еще раз проверил и перепроверил уже сделанные вычисления. Потом прошептал молитву, с которой начинал любой полет. И открыл канал.
Сад взорвался.
Информации было слишком много — за пределами любого воображения. Границы Сада вспыхнули и растворились, модель оказалась не в состоянии справиться с наплывом данных. С бьющимся сердцем он понял, что вся его система оказалась на грани уничтожения. Если это произойдет, то он останется в темных глубинах комы Тандагора, без сети, без надежды, и полностью без защиты перед следующей атакой операционной системы. Все будет кончено. Абсолютно все.
Он сражался, но Сад умирал вокруг него, каждую микросекунду уменьшаясь на несколько случайных бит. Перед его внутренним взглядом сложная матрица, оживлявшая оранжерею, распадалась на абстрактные образцы света и тени, случайным образом вспыхивавшие, искажавшиеся и бурлившие, как гнезда звезд.
Потом, выбрав самый неподходящий момент, включились сигналы тревоги. Операционная система опять пошла в атаку, пытаясь разорвать его связь с системой Грааля.
«Нет,— осознал он,— она ищет меня. Только меня». Он почувствовал, как щупальце системы прошло через его разрушенную защиту прямо в сознание. А он ничего не мог сделать.
Селларс закричал от боли и потрясения, когда оно коснулось его, но в этом бесконечном пространстве текущих данных не могло быть ни звука, ни надежды, ни помощи — только бессмысленный пульс рождающейся вселенной.
Или умирающей.
* * *
Она не знала, как или почему вернулась на стул, но, очнувшись, обнаружила, что смотрит на свой блокнот. Всего несколько минут прошло с того мгновения, как она вскрыла запертый архив своего нанимателя, но они перемололи прошлое так же медленно и верно, как геологические эоны. Она находилась в темном туннеле, ее зрение сузилось, она могла видеть только экран, ужасный экран. Сейчас он показывал файл Нуба 27. Невозможно было выразить словами то, что Дред делал с женщиной в комнате отеля, а свет солнца, лившийся в окна, делал всю сцену призрачно четкой.
«Вставай,— подумала Дульси.— Вставай». Но туннель вокруг нее скрывал все, кроме экрана. Она видела только мерзкий свет в комнате отеля. «Вставай». Она даже не знала, говорит ли женщине, привязанной к кровати или себе.
Безрадостный глухой звук вторгся в ее безрадостные мысли. Она сообразила, что выключила звук файла, крошечный подарок от вечного ужаса, потому что была не в состоянии больше слушать. Музыка оказалась куда хуже криков. Но, если звук блокнота не работает, откуда этот звонок?
В уголке экрана открылось окно. А в нем фигура в пальто, стоящая у двери. На мгновение ей показалось, что это только продолжение кошмара файла, возможно вторая жертва, что ее наниматель решил устроить дуэт из вопящих от ужаса женщин, и только потом до нее медленно дошло, что это изображение, переданное камерой слежения, висящей над входной дверью их дома. Еще больше времени и еще один звонок в дверь потребовалось ей, чтобы понять, что происходит. Прямо сейчас.
«Закрой глаза,— потребовал от нее голос.— Пускай все уйдет. И никогда не открывай их опять. Это ночной кошмар, только и всего».
Но это был не ночной кошмар. Она это точно знала, хотя сейчас вообще знала мало чего. Он сжимала в руке пустой стакан из-под кофе, так сильно, что пальцы свело, но не помнила, как брала его. Она поглядела через туннель темноты, крутящийся вокруг нее, и увидела, что Дред спокойно лежит в кровати для комы, в миллионах миль от нее.
«Свет звезд,— отстраненно подумала она.— Требуются тысячи лет, чтобы он попал сюда, холодный. Но если ты находишься поблизости, ты вспыхнешь…»
Дверной звонок прозвенел опять.
«Он убьет меня,— подумала она.— Даже если я убегу. Куда бы я не убежала…»
«Вставай, дура!»— прошептал последний голос, но что-то в нем прорезало туман, собравшийся в голове, мглу, единственную защиту от чистого животного ужаса. Она попыталась встать и едва не упав, и вжалась в спасительную спинку стула, дожидаясь, пока ноги не перестанут трястись. Стул скрипнул. Она в панике вздрогнула и поглядела на Дреда, который лежал неподвижно, ну прямо бог, вырезанный из темного дерева. Она проковыляла к лестнице и с трудом спустилась вниз, как какая-нибудь калека. Дверной звонок прозвучал опять, но микрофон находился наверху; здесь, на нижней площадке, он казался далеким звуком, тонущим в океане.
«Если я сейчас лягу,— подумала она,— то, через несколько минут, уже не услышу его».
Вместо это внутренний импульс заставил ее протянуть руку, набрать код на замке и открыть дверь. Сверху она увидела, что человек в дверном проеме ниже ее, но шире и крепче. Темные вьющиеся волосы, глаза, суженные подозрением или тревогой. Женщина.
«Женщина…— подумала она.— Если это женщина, я должна сказать ей что-то… предупредить ее…» Но она не могла думать. Она ничего не помнила. Темнота, повсюду темнота.
— Извините меня, — после секундного молчания сказала незнакомка, твердым и глубоким голосом. Извините, что беспокою вас в воскресенье вечером. Я ищу человека по фамилии Хантер.
— Здесь… нет… — Дульси оперлась о дверь, чтобы не упасть. — Здесь нет никого с таким именем. — Часть ее обрадовалась. Она опять могла закрыть дверь, отправиться наверх и накрыться темнотой, как одеялом. Но… Хантер? Почему это слово звучит так знакомо? Почему все звучит знакомо, уж если на то пошло?
— Вы уверены? Прошу прощения, я вас не разбудила? — Женщина с участием посмотрела на Дульси, в выражении ее лица чувствовалась озабоченность и что-то еще. — Как вы себя чувствуете?
К ней начали возвращаться воспоминания, как из другой страны, или даже из другой жизни. Хантер — эти имя того, на кого оформлены документы на чердак. Она видела его в системе Дреда, и подумала, что это случайный псевдоним, но сейчас… — Боже мой, — сказала она.
Женщина шагнула вперед и взяла ее за руку — мягко, но было ясно, что она сможет сжать и посильнее, если захочет.
— Мы можем поговорить? Я — детектив Скоурос. У меня есть к вам пара вопросов. — Ее глаза скользнули в темноту за Дульси. — Вы можете выйти наружу?
Дульси, захваченная врасплох, почти парализованная, сумел только пробормотать
— Я… я не могу… Он…
— Это дом кого-то другого?
Великолепный вопрос — и чей же это дом, на самом деле? «Иноземье, так они называют его. Иной. Где-то? Нигде?» — Дульси засмеялась. И собственный смех ей не понравился.
— Нет, он… ушел…
— Тогда поднимемся наверх. Как вы себя чувствуете?
Она могла только кивнуть. «Я призрак,— подумала она, пытаясь вспомнить, на что это похоже — находиться по ту сторону тьмы.— Не имеет значения — призванный или изгнанный. Я ничего не могу с этим поделать».
Они поднялись по лестнице и женщина в пальто вынула что-то из своего кармана. На мгновение Дульси подумала, что это револьвер, но это оказался маленький темно-серебряный блокнот. Женщина поднесла его ко рту, как если бы говорила в него, и тут Дульси с ужасом вспомнила, что на экране ее собственного блокнота открыты эти ужасные файлы, и любой может их увидеть. «Нуба 27. Эти извивающиеся пальцы, как будто потерянные и тонущие в глубинах океана…» Даже через оцепенение она почувствовала укол беспокойства и стыда, как если бы эти сцены ужаса принадлежали ей, и, оказавшись на верхней площадке, взяла женщину за руку.
