Цветок, который можно сорвать лишь один раз.
Цветок, который достанется лишь одному.
— …то, что полагается лишь одному. Одному из больших старперов.
Чертов Дэйв! Ох уж эти стальные яйца!
— Отбой, Бес.
Тим сдернул наушник и нырнул в переднюю часть салона. С трудом сдерживаясь.
— Мачо, значит? Решил отбить лучшую девочку на свете, а?
Дэйв молчал.
Совершенно невозмутимо.
— Да ты же от жизни прячешься! Ты уже все гонорары на эти розовые очки спускаешь! За сказками в зазеркалье бегаешь, рыцарь недоделанный! За драконом с шунтом в заднице! Ради эрзац-принцессы, драли ее…
Тим осекся.
Ну, еще одна трещина в скуле — это можно было бы понять. Чего не сделаешь, чтобы вытащить напарника из этой чертовой зазеркалки. Но… Тим удивленно хлопал глазами.
Дэйв смеялся! Сначала беззвучно трясся, а потом и вовсе заржал в полный голос.
— Брось, Жестянщик, — выдавил Дэйв, давясь смехом. — Слабо тебе меня зацепить. Слабо. Яйцами не вышел.
Тим оскалился:
— Да что, я не прав?! Не из-за той клонированной сучки ты в это дело влез?!
Дэйв пожал плечами. По-прежнему невозмутимо.
— Из-за нее. Только… — Дэйв вздохнул, с искренним сожалением: — Ни фига-то ты в жизни не понимаешь, Тимми…
— Ну давай, давай, расскажи! Что это не сказочные сопли, на которые ты подсел круче, чем на химию! Что это…
Улыбка слетела с лица Дэйва. Глаза превратились в два злых ртутных донца:
— Долго ты еще собрался язык тренировать, говорун? Дай мне сигнал!
Метка «Сверчка» на экране мигала. Теперь антенна флаера держала сигнал «Сверчка» без провалов. Можно декодировать, что он передает.
Только что толку? Крошечная камера «Сверчка» и так-то давала не очень хорошую картинку, а уж в предрассветной темноте…
Угадывался только силуэт джипа, рядом с ним две человеческие фигуры. Близко друг к другу. Кажется, со скинутыми капюшонами термовика.
— Дай четче!
— Это предел.
В стеклянном шаре чароплета было слишком мутно, на даже так…
Охотник скрипнул зубами. Эта тварь осмелилась! Хищный силуэт — уже не человеческий — нависал над принцессой. Нетерпеливо раскинув крылья, постегивая хвостом землю. Надвигался на нее. Все ближе, все ниже…
Она не сопротивлялась. Может быть, у нее уже не было сил. А может быть…
Чем чернее яд, тем меньше его нужно…
Иногда достаточно и пары слов…
Нет, нет, нет!
Не может быть.
Не должно быть!
Но ветер проклятых земель был тут как тут. Зашептал в уши, глумливо запел:
Изломанный тенью больше, чем ты,
Каменный гость
Разводит руками сердце ее — смеясь…
Дэйв нырнул вверх, в облака, выжал мощность на максимум.
Турбины уже не выли — стонали. Корпус мелко задрожал, словно заклепки и сварочные швы готовы были разойтись. Индикаторы на пульте налились красным и звенели.
— Дэйв! Перестань!
Тим повиснул на руке Дэйва, но Дэйв легко отшвырнул его.
Изломанный тенью больше, чем ты,
Каменный гость
Разводит руками сердце ее — смеясь…
Флаер рухнул вниз, вышел из облаков…
Было темно, но камеры флаера улавливали крохи предрассветного света. Усиливали их, обрабатывали, — и на экранах все было четко: и «Скай Вокер», и джип поодаль, и девка, и сам Снейк…
А вот им ничего не было видно. Над ними было только темное небо, из которого грохотали турбины невидимого флаера.
Снейк замер, задрав голову и стиснув руку девки.
Бросил взгляды на джип — на нем можно улизнуть из зоны наблюдения геостатика, не вызвав подозрений. Потом а флаер — на нем можно удрать от того, что ревет сверху, но так засечет спутник…
Его движения уже не человеческие — слишком резкие, рубленые. Снейк уже перешел в режим диаморфа. Готов платить днем за каждую секунду, — но зато эти секунды драться на самом пределе того, что способен дать его организм.
Дэйв закладывал один долгий крутой разворот, флаер падал вниз по тугой спирали.
И кажется, Снейк понял. И то, кто это. И то, что его может спасти.
Он бросился к флаеру, таща за собой девку. Машину можно остановить, прострелив шины. А флаер можно только сбить — погубив всех, кто внутри…
На этот раз никаких слов.
Никакой чести.
Никакого равного боя.
Дэйв рывком «переложил» штурвал. Три турбины, боровшиеся с силой тяжести — перевернулись. Воздухозаборниками вниз, соплами вверх.
В небо ударили раскаленные струи, мешая смутные очертания облаков в кашу взбесившегося воздуха. От земли в воздухозаборники взметнулись пылевые вихри. А сам флаер швырнуло вниз.
Сиденье, пульт, — ухнули вниз, накатила тошнота от невесомости…
Ударил ветер со стороны Дэйва — там распахнулась дверца…
Врубились фары флаера: мощный поток света ослепил Снейка, словно пришпилив его к земле…
А в следующий миг флаер с хрустом впечатался в крышу «Скай Вокера». Оба правых мотора отлетели. Продолжая прогонять через себя воздух, врезались в землю и унеслись куда-то в сторону, визжа как огромные шутихи.
И тут же снизу ударили сиденья. Невесомость превратилась в чудовищную перегрузку, от которой потемнело в глазах. Тима швырнуло вперед и вбок, что-то ударило в висок…
Хрип покалеченных пегасов, бьющихся в агонии…
Вихрь воздуха и пыли…
Лицо дракона, отпрянувшего от огня факела. Опаленные брови, зажмурившиеся глаза — всего на миг, но этот миг сделал бесполезной его нечеловеческую реакцию…
И удар.
Охотник влетел в дракона. Дракон уже сбросил человеческую личину, отдался своей второй сути — но даже эта сила его не спасла. Слишком быстро падал сверху Пегас, слишком сильный удар пришелся на мускулы дракона.
Оба рухнули на землю.
Только охотник был сверху. Тело дракона приняло на себя удар, смягчило его для охотника — пока внутри дракона ломались кости и рвались мышцы…
В руках охотника уже был меч.
Где-то у лошадей поднималась с земли принцесса. Кажется, она что-то кричала — но все потом, потом! Когда со зверем будет покончено.
А пока — меч в сердце твари.
На губах дракона вспучилась кровь. Золотистая драконья кровь, жаркая, как начищенная медь. И…
Не может быть…
Кажется, на этих позолоченных кровью губах играла улыбка?
— Ты думаешь, ты меня победил?.. — дракон все еще пытался говорить. И…
Да, на его губах была улыбка.
— Не думаю, — сказал охотник. — Знаю.
— Глупец… Дракона нельзя победить. Дракона можно только убить.
— Не вижу разницы.
Только…
Кажется — или в самом деле улыбка стала уверенней?
— Глупец. Ты заплатишь цену, о которой пока не ведаешь. Дракона можно убить, лишь заняв его место. Чтобы самому стать драконом…
— Расскажешь это в аду, словоплет! Удачи в пути.
Охотник сжал рукоять меча и провернул его. Чтобы наверняка. Все же это не человек, которому с лихвой хватило бы удара в сердце.
Это было непросто. Пришлось сломать ребра, разорвать мышцы груди… Но все же охотник провернул меч. Дракон дернулся, его тело выгнуло, натянуло, как струнку. Еще одна порция крови выплеснулась на его губы.
Но он все еще был жив:
— Это и есть ад, охотник… — Поволока беспамятства затягивала его глаза, и все же он еще бормотал. — Ад. Твой. Собственный. Преддверие. Начало. Только ты этого еще не понял… Но ты поймешь… Когда будет уже поздно…
Дракон засмеялся. Он смеялся, захлебываясь своей кровью, пышущей жаром золотистой кровью…
Пока меч не оборвал это. Голова покатилась прочь.
Охотник воткнул меч в землю и, прихрамывая, пошел к лошадям. К принцессе, замершей возле них. С бледным, как мрамор, лицом — но огнем жизни в глазах. Еще не верящей, что все кончилось…
Охотник опустился на колено, коснулся ее пальцев, поймал ее взгляд…
Она шагнула к нему.
Ее рука робко коснулась его щеки.
24
Все же живой. Даже удивительно…
Фары не светили, панель управления темна и мертва. Остался лишь едва заметный предрассветный свет, синеватый от тяжелых туч.
Каракатица кроастоновцев потеряла оба правых мотора — и снесла оба левых «Скай Вокеру». Но сами кузова сошлись бок в бок, почти не пострадав. Повезло. А то бы оказался среди стальной гармошки. По частям…
