– Увы, мой друг слаб телом и не может оценить всего величия традиций русской парной. Если позволите, сейчас добавим пару, и я вам о них расскажу.
– У меня почти полное сопротивление огню, и меня сложно напугать жарой. И еще, вы удивительно галантны для мужчины в одном полотенце.
Я плеснул на камни воды с разбавленным в ней квасом и запарил пару свежих веников. Появилась непередаваемая смесь запаха свежего хлеба и можжевельника.
– Поверьте, галантность – это лучшая одежда в бане. Ложитесь на верхнюю полку и устраивайтесь поудобнее.
Пар, можжевельник, окатить холодной водой. Теперь горячей. Веники в двух руках, не особо жалея нежную кожу. Облить холодной. Где-то на середине процесса полотенце соскальзывает с бедер, и у меня, и у Селены. Кто будет рассказывать вам о пламенном сексе в натопленной бане, не верьте. Последнее, о чем хочется думать, пребывая в перегретом пару и хлестаясь вениками, периодически обливаясь водой, это физическая близость. С другой стороны, рискнувшие провернуть данный трюк уже никому ничего не расскажут. По двум причинам: остановки сердца или позора из-за перепада давления. Баня – это удовольствие особого рода.
После третьей обработки вениками, я подхватил разомлевшую девушку на руки и прыгнул с ней в бассейн. Блаженно плаваем в ледяной воде, от которой подымается пар.
– У меня резист к огню и воде на процент поднялся… И к физическому дамагу на два.
– Баня укрепляет тело и дух. Этому нас еще древние учили.
– Ты ведь врал про древние традиции и обычаи родины?
– Врал, – я улыбался, мне было хорошо.
– Еще заход?
– Давай. Еще вспомню, что когда-то неплохо делал массаж.
Мы вылезли из бассейна и снова поднялись по ступенькам в парную. То ли хитрая магия, то еще что-то позволяли существовать такому соседству. Облив Селену горячей водой и пройдясь веником по спине, я начал разминать ей спину. Девушка едва не урчала от удовольствия.
Где-то через час мы вышли из парилки и развалились на мягком диване, смакуя холодный квас.
– Счастье выглядит примерно так.
Селена, в этот момент просушивающая гриву рыжих волос, обернулась, с интересом уставившись на меня. Наготы своей она не стеснялась.
– Счастье?
– Ага. Горячая баня, холодный квас. Красивая девушка рядом. Дела, которые могут подождать. Еще массаж хочешь?
– Массаж? – внезапно лицо ее оказалось близко-близко.
– Массаж! – Селена подвинулась еще ближе и, раздвинув ноги, уселась мне на колени. – Для обнаженной девушки ты удивительно наивна.
Я поймал ее губы своими, моя левая рука устроилась на ее большой груди, играя соском. Я прижимал к себе магессу, скользя правой рукой по ее пояснице. В моем теле разгорался жар. В глазах девушки полыхало пламя. Селена двигает бедрами вперед, наши языки переплетаются. Жар становится нестерпимым…
Обнаруживаю себя голым на точке возрождения.
– Ой, Филин, извини! У меня сама собой активировалась огненная форма.
– Ты баню не спалила?
– Нет, только диван подпортила… Ты не обижаешься?
– На что? Тут тебе большое неудобство. Ты вся такая из себя распаренная, возбужденная, в нужном психологическом состоянии. И тут несостоявшийся любовник рассыпается горсткой пепла.
– А ты разве не в сходной ситуации? Психологическая травма, все дела…
– Поверь, когда я умудрился удержать эрекцию в тот момент, когда в комнату очень тихо зашел папа девушки с ружьем, а потом так же тихо вышел, меня ничто не может сбить с настроя.
– А девушка не заметила визита?
– Она была сверху, и ей было не до этого.
– Хвастун!
– А еще знаток традиций. Ладно, понимаю, что не в тему, но, может, сходим на свидание как-нибудь?
– Я подумаю.
– Удивительный вы, девушки, народ… Мы чуть не переспали, а после этого ты обещаешь только подумать о свидании.
– Чуть-чуть не считается!
– Ладно, удачи!
– Моргенханд! Ты где?
– Пью пиво, поминаю своего друга, жестоко убитого Пламенеющей садисткой.
– Пламенеющей садисткой?
– Седьмая строчка в рейтинге ПВП дуэлей.
– Он был хорошим человеком?
– Странным. Представляешь, он, поговаривают, перед смертью успел ее трахнуть. Такие стоны из бани разносились… А потом она отгрызла ему голову.
– Ну, как стало известно из достоверных источников, стоны стали результатами банных процедур, соблазнить он ее почти успел, и ему не отгрызли голову, а просто обратили в пепел.
– Неудачник!
– Морген! Я влюбился! Такая горячая женщина!
– С тем же успехом можно трахнуть в дюзу плазменный движок.
– Признайся, ты просто завидуешь.
– Чему? Твоим мазохистским банным процедурам? Или тому, что тебя сожгли заживо? Такому я не завидую, я не так воспитан.
– Моим успехам у женщин!
– Как ты дожил до своих двадцати пяти с такими «успехами»?
– С трудом. Морген, можешь мне мои вещи принести? А то я на точке респауна в костюме Адама.
– Нет!
– Почему?
– Ты был в бане с Селеной Прекрасной, она выиграла прошлогодний конкурс красоты Срединной империи.
– И?
– Должна же быть в мире справедливость!
– Предатель!
Вечер, лес. Вокруг бродят кровожадные монстры. А я без штанов. О, я ведь оборотень, точно. Отращиваю по всему телу перья, а руки превращаю в птичьи лапы. И двигаюсь в сторону города. Через пару минут, пытаясь прихлопнуть комара на щеке, оставляю когтем глубокую рану под глазом. Чертыхаясь, частично изменяю лицо. Рот становится клювом, но речь сохраняется. Сразу становится светлее. А что, удобно!
Пройдя метров пятьсот, натыкаюсь на странную картину. На поляне, залитой лунным светом, стоит мужчина в классическом сюртуке, выглаженных брюках и широкополой шляпе. Рядом на дереве висит черное пальто. Мужчина аккуратно располагает на поляне какую-то конструкцию из линз, колб и металлических рамок.
– Здрасте! – вежливо здороваюсь я.
– ААААААААААААААААА!!! – мужчина с воплями исчезает в лесу.
– Погодите, вы вещи забыли!
Тишина. Как в воздухе растворился. Активирую видeние сигнатур. На пятьсот метров вокруг ничего крупнее белки. Действительно, растворился…
Пожимаю плечами, накидываю на плечи плащ, надеваю шляпу. Плащ обычный, а у шляпы бонус на мудрость и интеллект. В хозяйстве пригодится. Обнаруживаю в кармане плаща трубку, кисет с табаком и небольшой револьвер. Ничего не понимаю!
Стражник у ворот города икает от испуга, но узнает и пропускает без вопросов, впрочем, не забыв кинуть «римское приветствие». Какие умные все-таки тут неписи.
В городе недалеко от таверны меня окликают.
– Уважаемый! У вас закурить не найдется?
Оборачиваюсь к окликающему. И заглядываю ему в глаза.
– Только повод!
– ААААААААААААААААААААА!!!! – и топот убегающих ног. Да что за вечер такой.
Кстати, у меня же есть трубка! Набиваю ее ароматным табаком из кисета и прикуриваю от уличного фонаря. А теперь месть.
– Морген, подойди к таверне! Нам нужно поговорить.
– Филин…
– Подойди к таверне, быстро!
– Минуту.
Прячусь в тени ближайшего дома и жду. Минут через десять раздаются шаги. Захожу вглядывающемуся в темноту другу за спину. И хлопаю его по плечу.
– Здравствуй, Моргенханд. Ты готов понести наказание за предательство?
Морген падает в обморок.
Мда… Недооценил я эффект.
Оттаскиваю пребывающего в отрубе приятеля к баням. Тащить почти центнер мяса и железа неудобно, потому тащу его за ногу. Картинка еще та, наверно. Фигура в черном плаще и в шляпе с совиным клювом и сверкающими из-под шляпы желтизной глазами. Дымящаяся трубка дополняет образ. А если знать, что у меня в кармане лежит револьвер… Судя по эмоциям трех потенциальных грабителей, сегодня они решили завязать не только со своим темным делом, но и с выпивкой.
В бане сторож стремительно трезвеет, но пропускает нас в комнату отдыха. Там я быстренько облачаюсь в свою одежду, оставив только шляпу, и засовываю пистолет в карман. Вытаскиваю Кошмарика из опустошенной кладовки, объясняю дальнейшую программу развлечений. Сначала мы будим Моргена:
– Филин! Пи…й отсюда нах!
– Морген, ты чего, классно же выгляжу!
– Я тебя боюсь!
– Я и сам себя боюсь, чуть не обосрался, в зеркало заглянув.
– Ты чего молчал, что оборотень, причем такой экзотический?
– А я разве не говорил?
– Нет! И вообще, с тебя миллион кредитов!
– За что?
– За мою травмированную психику!
– И на что они пойдут?
– Поездка на море, элитный бордель и дорогое спиртное!
– Во-первых… А хрен с тобой, бери. Только если я помню цены, это тебе лет пять непрерывного запоя в элитном борделе на берегу моря.
