— Гфырк, — то ли приказал, то ли назвал кого-то по имени дуэгар и отошел в сторону.
С лестницы спустился крепыш с не только отвисшей, но еще и проколотой губой — в ней торчала сережка-колечко. Он встал напротив меня, выставив перед собой меч и что-то бормоча себе под нос.
Нет, если по одному биться будем, то какие-никакие шансы есть, вон и уровни созвучны, у этого урода даже на два поменьше. Плюс у меня в заначке еще есть воины Алого легиона и волк. Но с ними пока погодим…
Лязгнули мечи, рассыпав в полумраке горстку искр, дуэгар следующим ударом попытался подсечь мои ноги, я ушел от его атаки и в ответ махнул мечом, целясь в его шею.
— Гфарттшш, — прошипел мой противник.
Чуть согнувшись, выставив меч перед собой и держа его двумя руками, он стерег каждое мое движение, я же думал только об одном — чтобы у этих уродцев не было луков. Поскольку вот тогда мне точно каюк.
— Рхахх. — Меч пирсингованного нелюдя свистнул сверху-сбоку и со звоном вдарил по камням, открывая мне бок противника, по которому я, не медля ни секунды, с оттягом рубанул своим клинком.
— Ахр-р-р! — взвыл дуэгар, выпрямляясь, вскидывая голову вверх, видимо, от боли, и открывая мне спину.
Мой меч, сопровождаемый «Огненным смерчем», входит между его ребрами как в масло, я поворачиваю его там, внутри, в кишках или что там у него.
Дуэгар вопит не переставая, причем слегка дымясь после скилла, вопит до тех пор, пока его голова не откатывается к каменной стене.
— Пожалуйте бриться, — сообщаю я замолчавшей толпе, встряхивая меч. — Наш салон открыт от рассветало заката.
— Тгорххх! — завопил мой первый собеседник, указывая на меня длинным серым пальцем. — Тгорххх!
Против меня выходят сразу трое дуэгаров и фактически прижимают меня к кромке воды.
— О как. — Я прикрываюсь щитом и опускаю меч чуть ниже пояса. — А вот это уже серьезно.
Я изворачиваюсь, отмахиваюсь, подставляю меч и щит под удары. Мне почти не до атак, мне бы не пропустить удар. Но если есть шанс…
— Память о боге!
Крутануло, один почти уже сдох, но и я пропустил удар, несильный, но обидный. Но ничего, еще поглядим, кто похихикает последним.
Мечи звенят, щит трещит от ударов, на мое счастье, эти твари не слишком-то умеют работать в группе, каждый норовит грохнуть меня сам, и тем самым они здорово мешают друг другу. Если бы не это, я бы уже, скорее всего, стал бесштанной командой и матерился на жизнь в шахтерском поселке.
— Н-на!
Все, минус один, теперь пойдет попроще.
— Фрагшшш! — Один из двух оставшихся кидается просто в какую-то штыковую атаку, выставив меч перед собой, и получает от меня косой удар по спине, который бросает его на песок, а вот добить его времени нет, поскольку я еле-еле уворачиваюсь от меча второго врага.
— Скаргшшш!
Что за черт! Минус семнадцать процентов жизни!
Недобиток всадил мне кинжал в ногу и сейчас норовит встать и продолжить меня резать! Да вот шиш тебе!
Еще одна голова отлетает в сторону, а я получаю удар в бок. Вот они, эмоции, повелся и проворонил удар. Все. Этого я, конечно, уберу, а потом — финита.
— Душа волка!
Мой серый брат норовит вцепиться зубами в причинное место дуэгара, прикрытое какой-то тряпкой. Ай, молодец. Дуэгар на секунду замешкался — и вот результат: зубы волка смыкаются на его достоинстве, а мой меч делает отверстие в его грудной клетке.
Мы с волком стоим и смотрим на оставшихся дуэгаров. Их лидер откровенно злорадно улыбается, глядя на меня. Что ты лыбишься, убогий? Счет четыре — ноль в мою пользу.
— Ты сильная воин. — Ну и гнусный у него вид, когда он улыбается, брр. — Я делать чаша из твой череп, хорошая вещь!
— Да вы, батенька, эстет-с, — хрипло замечаю я. — Только вот закавыка — мой череп надо еще получить.
— Это не такая сложный штука, как ты думать, — махнул рукой дуэгар, и пять воинов двинулись в мою сторону.
Откуда-то сверху раздались отрывистые команды, и соискатель моего черепа вытянулся в струнку. «Видать, начальство на меня глянуть пожаловало», — подумал я и приготовился к последнему бою.
Я отбил три удара, пропустил один, после еще один, выбивший из груди дыхание, упал на левое колено…
— Рроох! — громыхнуло басом, и мечи, уже поднявшиеся над моей головой, не стали опускаться вниз.
Я с трудом поднялся на ноги, жизни у меня оставалось всего ничего.
— Кто твоя? — повелительно спросил меня здоровенный дуэгар, реально здоровенный, головы на три выше меня, с какой-то вычурной бляхой на мощной мускулистой груди. — Кто твоя есть?
— Я воин Запада, тан Хейген, — ответил ему я. — Чего еще знать хочешь?
— На твоя стоит метка хозяин. — Этот здоровячок был явно обескуражен. — Откуда у тебя есть метка хозяин?
Опять какая-то метка. Господи, сколько же их у меня, а? У меня такое ощущение, что я — чемодан какого-то путешественника, вроде Федора Конюхова, был такой в свое время, он, отпустив бородищу, от нечего делать по свету мотался, землю шагами мерил. И вот на мне все кому не лень отметки ставят, наклейки на меня лепят, бирки привязывают и кресты мелом рисуют: «А ну-ка, кто это тут у нас? А, Хейген? Что? На нем еще нет моей метки? Непорядок!!! Та-а-ак, дай поставлю, причем незамедлительно!»
— Не знаю я, — честно сказал я дуэгару. — Может, пересекались где. А хозяин — он кто?
— Ты и хозяина? Хэ! — Дуэгар скривился, будто гнилой орех съел, мой же вопрос он оставил вообще без внимания. — Ты — светлый, тьфу!
— Тьфу! — поддержала его толпа на лестнице.
— А хозяина — он не как ты, он наша пришел и сказал: «Я теперь ваша отца, а вы моя дети, пошли домой, в пещера. Смерть светлым», — так потом сказала он. Ты светлая, но у тебя его метка. Как?
Я вообще отказывался что-либо понимать. Ну кроме, пожалуй, того, что на мне невесть откуда появилась метка неведомого хозяина, и того, что я светлый. Тьфу!
— А я не видеть метка, — обиженно сказал тот дуэгар, с которым я сначала разговаривал. — Почему так?
— Твоя мал еще, — с достоинством ответил ему предводитель и что-то добавил на их шипяще-рокочущем языке. Мой первый собеседник отвесил губу, его глаза налились кровью, он что-то заорал, показывая на меня.
Похоже, что смерть на некоторое время отошла от меня в сторону, хотя и не ушла далеко — бойцы рядом со мной мечи не убрали.
Два дуэгара шипели и орали друг на друга, брызгаясь слюной, пока одному из них, главному, это не надоело. Свистнул меч, и коллекция голов на пятачке, где я стоял, пополнилась еще одним губасто-носатым экземпляром.
— Твоя идти с нами, — объявил мне здоровяк. — Хозяин нет сейчас в Твалфешше, но здесь есть Око хозяина, оно скажет нам, что с твоя делать — убить или нет. Оно скажет, почему ты с метка.
— Надеюсь, — ответил ему я. — Мне самому интересно. Только идти будем не быстро: дуэгары — хорошие воины, вон как меня покромсали.
— Воины из клана Сваффх — плохая воины, — заявил главный. — Большая лодка уплыл, твоя на ногах стоит, хотя их была две руки против одного. Они дерьмо, а не воин.
— Оно, может, и так, — сплюнул я на камни. — Но ушатали они меня крепко, я быстро идти не смогу.
— Человека слабый, человека тьфу, — отвесил губу вожак и махнул рукой: — Хрытт.
От толпы дуэгаров отделился один, с кривым посохом в руке, с седыми волосами, пучками растущими на подбородке, и рыбьей костью в губе.
Вожак что-то пробубнил, показывая на меня, этот, с рыбьей костью, кивнул, взмахнул посохом и что-то прошипел.
«Вы подверглись действию черной магии, неприемлемой для светлых рас Файролла. Восстановлено здоровье — 80 %. Штраф за оказанное вам благотворное воздействие посредством темной магии: минус 2 к мудрости; минус 5 к выносливости. Срок действия штрафа — 2 часа».
Вот тебе и на! Темная магия. И ограничения. Нет, все-таки сколько нам загадок чудных готовит подземелья дух, а? И опыт — сын ошибок трудных, и Гена — Чебурашкин друг… Сказано на правах бреда…
— Ну светлая, ты готов к идти к Око хозяина?
— Пошли, — закинул я щит за спину, а меч в ножны. — Чего ж не пойти?
Что я там говорил о женщинах, магазинах и их скорости передвижения? Все это фигня по сравнению с беготней толпы дуэгаров по подземельям. Эти товарищи летели по переходам как бандерлоги по лианам джунглей. Я бы наверняка от них отстал и затерялся в этих бесчисленных поворотах и лестничных пролетах, если бы сзади меня не подпирало десятка два вислогубых спринтеров.
Мы пробежали по краю ущелья, затем — по каким-то каменистым оврагам, потом, порядком ускорившись и явно спеша, с час петляли по переходам какого-то величественного подземного города, очевидно гномьей работы — залы с колоннами, мосты с арками и без, какие-то маленькие комнатки и величественные чертоги, в паре из которых явно угадывался дневной свет в качестве освещения. Что это за город, зачем и почему он здесь? Поди знай, не у этих же спрашивать? Ну по крайней мере, не сейчас.
