Он не мог изгнать из головы фотографии с сегодняшней встречи. Лунные мутанты, армия звероподобных существ. В ожидании.
Его пробирал озноб не только и не столько от того, что он увидел, а от того, что он начинал представлять, чего еще не видел. Если он прав, Левана действительно выставила свою армию на обозрение в качестве угрозы. Но она не откроет все карты так легко.
Так что еще она скрывает?
И хватит ли ему смелости это узнать?
Брак. Война. Брак. Война.
Слуги одновременно подняли серебряные крышки с блюд, выпуская облака пара с ароматом чеснока и кунжутного масла.
Кай пробормотал слова благодарности слуге через плечо, но его прервал резкий вздох королевы. Она отодвинула свой стул от стола. Ножки с визгом проехались по паркету.
Пораженный, Кай вслед за королевой посмотрел на ее тарелку. Вместо тонко нарезанного филе из свинины и рисовой лапши на тарелке лежало маленькое зеркальце в сверкающей серебристо-белой оправе.
— Как вы смеете? — Левана уставилась горящими глазами на служанку, которая принесла блюда, женщину средних лет с седыми волосами. Служанка отшатнулась, глаза у нее стали круглыми, как зеркало.
Левана встала так быстро, что стул упал на пол. Зал наполнился звуком отодвигаемых стульев — все встали со своих мест.
— Говори, ты, отвратительная землянка! Как ты смеешь оскорблять меня?
Служанка молча трясла головой.
— Ваше величество, — начал Кай.
— Сибил!
— Моя королева…
— Этот человек выказал неуважение. Это недопустимо.
— Ваше величество! — сказал Торин. — Пожалуйста, успокойтесь. Мы не знаем наверняка, что виновата именно эта женщина. Мы не должны торопиться с выводами.
— Тогда она должна стать примером, — сказал Сибил, вполне спокойно, — и истинный преступник будет страдать от чувства вины, которое часто гораздо хуже наказания.
— Наша система работает несколько иначе, — сказал Торин. Его лицо покраснело. — Пока вы находитесь в Содружестве, вы будете соблюдать наши законы.
— Я не буду следовать вашим законам, если при них процветает неповиновение, — сказала Левана. — Сибил!
Сибил подняла упавший стул королевы. Служанка пятилась прочь, кланяясь, бормоча извинения и прося милости, сама плохо понимая, что говорит.
— Прекратите! Оставьте ее в покое! — сказал Кай, бросаясь к служанке.
Сибил схватила со стола нож и протянула его служанке рукояткой вперед. Женщина взяла нож, плача и умоляя.
У Кая отвисла челюсть. Он испытывал отвращение и все же был загипнотизирован тем, как служанка берет нож и разворачивает лезвием к себе, вцепившись в рукоятку обеими руками.
Красивое лицо Сибил оставалось спокойным.
Руки служанки дрожали, когда она медленно подняла нож. Блестящее острие лезвия оказалось возле уголка глаза.
— Нет, — хныкала она. — Пожалуйста…
Кай задрожал всем телом, когда понял, что Сибил собирается заставить женщину сделать. С колотящимся сердцем он расправил плечи.
— Я это сделал!
В комнате настала тишина, все замолчали, только женщина неуклюже рыдала.
Все повернулись к Каю. Королева, Торин, служанка с крошечной царапинкой у века, все еще сжимающая нож.
— Я сделал это, — повторил он. Он посмотрел на Сибил, которая наблюдала за ним без всякого выражения, а затем на королеву Левану.
Королева сжала кулаки. Глаза горели. Лицо сияло. В этот непередаваемый момент она была отвратительна — с ее ровным дыханием и насмешливыми коралловыми губами.
Кай провел сухим языком по нёбу.
— Я попросил на кухне, чтобы зеркало положили на тарелку. — Он крепко прижал руки к телу, чтобы они не дрожали. — Это было задумано как дружеская шутка. Теперь я понимаю, что это было невежественным решением, и такие шутки не годятся для вашей культуры, и я могу только извиниться и попросить у вас прощения. — Он остановил взгляд на Леване. — Но если прощение не в вашей власти, то, по крайней мере, направьте свой гнев на меня, а не на эту женщину, которая понятия не имела, что в тарелке. Все наказание должен понести я.
Во время закуски он думал, что в зале напряженная атмосфера, но теперь был готов посмеяться над теми своими мыслями.
Дыхание Леваны вернулось в нормальное состояние, когда она взвесила свои возможности. Она не поверила Каю, это была ложь, и все в зале знали это. Но он признался.
Она разжала пальцы, позволив ладоням спокойно лечь на ткань платья.
— Отпусти служанку.
Энергия разошлась. Каю показалось, что у него что-то хлопнуло в ушах, как будто давление в комнате изменилось.
Нож со стуком упал на пол, и служанка отшатнулась, налетев спиной на стену. Трясущимися руками она ощупывала глаза, лицо, голову.
— Спасибо за честность, ваше высочество, — сказала Левана бесцветным голосом. — Ваше извинение принято.
Плачущую женщину увели из столовой.
Торин потянулся через стол, взял серебряный колпак и накрыл зеркало.
— Принесите нашей самой почетной гостье ее блюдо.
— В этом нет необходимости, — перебила его Левана. — У меня совершенно пропал аппетит.
— Ваше величество, — настаивал Торин.
— Я удаляюсь в свои покои, — сказала королева. Она все еще сражалась с Каем — смотрела на него холодно и расчетливо, и он не в силах был отвести взгляд. — Я узнала кое-что ценное о вас этим вечером, юный принц. Я надеюсь, вы узнали кое-что обо мне, и это хорошо.
— Что вы предпочитаете править через страх, а не через справедливость? Мне жаль, ваше величество, но, боюсь, я уже знал это о вас.
— На самом деле, нет. Я надеюсь, вы заметили, что я могу выбирать свои битвы. — Ее губы изогнулись, красота возвращалась во всей полноте. — Если это то, что нужно, чтобы выиграть войну.
Она выпорхнула из комнаты, как перышко, как будто ничего не случилось, ее свита следовала на шаг позади нее. Только когда шаги стражей стали затихать в коридорах, Кай позволил себе рухнуть на ближайший стул и уронить голову на колени. Его мутило. Каждый нерв был напряжен.
Он услышал, как Торин пододвигает стул и садится рядом с тяжелым вздохом.
— Мы должны выяснить, кто был на самом деле в этом замешан. Если это кто-то из слуг, их нужно отослать отсюда подальше до тех пор, пока королева не уедет.
Кай поднял голову, чтобы заглянуть за край стола и увидеть высокий серебряный колпак на блюде перед отодвинутым стулом королевы. Сделав вдох, он потянулся вперед и увидел ручное зеркало, которое взял за тонкую ручку. Оно было гладким, как стекло, но сверкало, как бриллианты, когда он крутил его в тусклом освещении. Он видел такой материал только однажды. На космическом корабле.
Повернув зеркало к Торину, он с отвращением покачал головой.
— Тайна разгадана, — сказал он, повернув зеркало так, чтобы его советник увидел странные лунные руны, высеченные на задней части рамки.
Глаза Торин расширились.
— Она испытывала вас.
Кай позволил зеркалу упасть обратно на стол.
Он потер лоб. Пальцы до сих пор дрожали.
— Ваше высочество, — у дверей щелкнул каблуками посланник. — Срочное сообщение от секретаря Общественного здравоохранения и безопасности.
Кай наклонил голову, щурясь на посланника сквозь челку.
— Она не могла отправить сообщение? — сказал он, проверяя пояс свободной рукой, прежде чем вспомнить, что Левана настояла на отсутствии портскринов во время трапезы.
— Что за сообщение?
Посланник вошел в столовую, блестя глазами.
— Произошло нарушение в квартале двадцать девять, в карантине. Неизвестный напал на двух медроидов, выключив одного из них, а затем скрылся.
Кай нахмурился, выпрямляясь.
— Больной?..
— Мы не уверены. Андроид, который записал хороший зрительный образ, отключен. Другой видел преступника только издали и со спины. Мы не смогли получить точный ID. Хотя он не казался больным.
— Все в карантине больны.
Посыльный колебался.
Кай схватил ручки кресла.
— Мы должны найти его. Если он заразен…
— Она. Это женщина, ваше высочество. И это еще не все. У нас есть кадры, где она контактирует с другим пациентом сразу после того, как напала на первого медроида. С маленьким мальчиком по имени Чан Сунто. Он был помещен в карантин вчера с диагнозом летумозис во второй стадии.
— И?
Посыльный кашлянул.
— Мальчик, кажется, поправляется.
— От чего? От нападения?
— Нет, ваше высочество. Выздоравливает от чумы.
Зола захлопнула за собой дверь квартиры и вошла в гостиную. Адри сидела рядом с каминной доской, глядя на Золу, как будто ждала ее.
Зола стиснула пальцы.
— Как вы смеете обращаться со мной как с каким-то преступником? Вы не подумали, что я могла быть чем-то занята?
