Ему подсказал Архивариус. Кто он? Он — другой.
— Кто такой Архивариус?
— Юзер деструктивного софта. Он немного… как бы это сказать…
— Другой? — подсказал Ринат.
— Да. В точку.
Стас подошел к мусоропроводу в углу и открыл люк. Протянув в отверстие руку, сказал:
— Через час печь отключат до утра.
— Какую печь?
— Зимой «ульи» отапливают мусором. Он подается конвейером в приемники, а оттуда — в печь. Когда печь отключат, можно через люк попасть в приемник, а оттуда — в канализационный коллектор.
— Ты же сказал, что здесь помогут уйти.
— Может, и помогут. А может, и нет. Самое ценное, что у тебя есть, — это жизнь. Можешь доверить ее кому угодно, но лучше рассчитывать на самого себя. Все. Ложимся спать. Завтра надо достать машину и двигать в Москву.
— А ты…
— А я еще не полностью дохелился после всей этой истории. Поэтому надо спать и восстанавливать силы. Неизвестно, когда еще представится такая возможность.
— …Мы не уличная банда. Мы хорошо организованы, и наших собратьев можно найти во многих районах Южного, Юго-Восточного и Юго-Западного секторов. Мы не экстремисты, но будем стоять за каждого собрата любой ценой. Мы не призываем к насилию, но всегда готовы дать отпор. Все еще сомневаешься? Не пропусти! Огненные Големы объявляют набор в свои ряды. Физическая подготовка и личный транспорт дают новичкам дополнительные привилегии. Запоминай наши контакты внизу экрана. Бегущая строка укажет тебе путь. Мы ждем тебя. Огненные Големы — пламя и сталь!..
Еще несколько лет назад отец Кирилл не парился всякой религиозной ерундой. Он работал патрульным в Люберецком районе, и его звали вполне мирским именем Томаз Проскурин. Однажды, объезжая будущий Юго-Восточный сектор, он остановился около крытого фургона с красивыми тюнинговыми рисунками на боках. Но не только искусное изображение привлекло внимание патрульного. Изнутри доносились приглушенные звуки. Похоже, там шла какая-то возня. Пользуясь служебным правом, Томаз решил проверить, что происходит «на объекте».
Внутри фургона мужик, в рясе священника, трахал сразу трех девчонок. Причем с первого взгляда было ясно, что партнерши несовершеннолетние.
По закону мужику светила десятка, при этом показания самих проституток никого не волновали.
Пока лейтенант Проскурин изучал документы и прикидывал, что поиметь с клоуна в рясе, приехавшего оттянуться из глубинки, мужик предложил ему… работу. Говорил он не долго, но очень убедительно. Через полчаса патрульный присоединился к мужику, и фургон вновь заходил ходуном. А еще через несколько дней Томаз Проскурин стал отцом Кириллом.
Вначале их было семь человек. Но паства росла, а вместе с ней увеличивалось и число Посвященных. Схема была довольно проста. Находили одного-двух более-менее влиятельных людей, пудрили им мозги темой о Спасении и вечной жизни. А дальше… Дальше как снежный ком с горы.
Многое повидал за эти годы отец Кирилл: аресты и покушения, круизы и особняки. Но ни разу он не пожалел, что принял предложение Учителя…
Именно так приказал называть себя тот мужик.
Отец Кирилл прошел весь путь Посвященного — от ученика, коим пробыл те два часа в фургоне, до Адепта Первого Круга. Что означало последнее, он не знал, и его это мало волновало. Функции отца Кирилла в организации сводились к обеспечению безопасности Учителя, чем он и занимался.
Задание касаемо пророка по имени Архивариус получено им было лично от Учителя. По словам последнего, этот полоумный человек угрожал безопасности всей организации.
Новые прорицатели появлялись почти каждый месяц — одних афишировали и тщательно раскручивали в рамках какого-либо религиозного течения, другие действовали в одиночку, независимо.
Одни предсказывали будущее на десять-пятнадцать лет вперед, в надежде привлечь паству и округлить счет в офшорах. Другие замахивались на события менее удаленные на временной оси, но при этом несли откровенную чушь, которую сами же и расшифровывали в зависимости от жизненных реалий.
Каким-то образом Архивариусу случилось предречь несколько событий и исчезнуть прежде, чем им заинтересовались. Возможно, это были происки конкурентов, возможно, ему просто повезло, и он «угадал». Могло случиться, что он действительно пророк, которому открылись какие-то тайны. Как бы то ни было, Архивариуса следовало найти и побеседовать. Отец Захарий, работавший в Западном секторе, имел хорошие связи среди повернутых на деструкте психов. Он-то и выяснил, где находится Архивариус. Теперь отцу Кириллу предстояло доставить его к Учителю.
Два новеньких «БМВ» свернули на небольшую улочку и остановились перед старым пятиэтажным домом.
Отец Кирилл презрительно посмотрел в окно на старую баптистскую церквушку через дорогу. На представителей других конфессий он всегда взирал как на воров, которые его обкрадывают. И не мудрено — благосостояние бывшего старлея напрямую зависело от числа послушников его церкви. Даже когда дела у миссии идут хорошо, всегда хочется, чтобы они шли еще лучше.
«Пройдет два-три года, — говорил Учитель, — и я выведу нас на мировой уровень». Его рецепт прост: дай толпе то, чего она хочет. Ваша религия осуждает секс и наркотики? Идите к нам, братья и сестры, и мы накормим вас запретными плодами. Хотите вечной жизни? Мы дадим вам это. Вас смущает то, что вы делаете? Мы найдем оправдание вашим действиям. Мы будем молиться за вас, страдать за вас — только верьте нам. Верьте и несите бабло.
Отец Кирилл не верил ни единому слову Учителя, когда тот вещал в три часа ночи на сорок втором канале. Точно так же не верил и раньше, когда он еще читал свои проповеди в сарае на окраине Москвы. Не верил и тогда, когда им наконец-то выделили час прайм-тайма на том же злосчастном сорок втором. А вот про мировой уровень верил.
И про миллионы последователей по всему миру.
Про власть верил. Про многомиллионные счета тоже.
У каждого человека должна быть какая-то вера.
И ему нравилось жить с этой верой.
С этой верой он вышел из машины и в сопровождении двух телохранителей — а куда сейчас без них! — вошел в темный и вонючий подъезд пятиэтажки.
Братьям Егорию и Ганни вера тоже помогала жить. Вера в твердую зарплату, сытную пищу, крепкую выпивку и роскошных женщин. Власть их не интересовала, потому что мозгами они понимали — не смогут, не потянут. Как говорил один из шекспировских героев, «мое призванье — вам служить». Они были почти идеальными исполнителями — не задавали вопросов, соблюдали правила. А то, что немного туповаты, так даже лучше. Умный исполнитель всегда мечтает занять хозяйское место.
Егорий в свое время усилил правую руку небольшим пневмопакетом с обоймой из десятка игл, а черепную коробку укрепил евротитановыми пластинами. Невзрачный на первый взгляд, на самом деле он был гораздо сильнее и опаснее напарника, разбухшего от химкомплексов и стероидов. Ростом под два метра, весом почти сто тридцать килограммов, Ганни Большой, или Папа Ганни, был старшим в паре. Именно ему старался отдавать распоряжения отец Кирилл.
Вот и сейчас Ганни получил задание первым войти в открытую дверь квартиры и проверить, что и как. Если бы это сделал Егорий, то через пять минут живых в квартире не осталось бы.
Ганни доложил, что в квартире только один человек, и тот, по всей видимости, подключен к Сети, так как на визит Ганни не отреагировал.
Только после этого отец Кирилл переступил порог квартиры.
Когда он вошел, Архивариус поднял голову и, окинув взглядом, сказал:
— Капуста.
— Что? — опешил отец Кирилл.
— Одежды много. Ряса. Овечья шкура. Мундир лейтенанта. Внутри суть — волк хищный.
Предупреждали, что Архивариуса не понять.
Что деструктивный софт перевернул его реальность. И все же… откуда он узнал про лейтенанта?
— Поедешь с нами, — буркнул отец Кирилл. Егорий и Большой Ганни шагнули вперед.
— Ибо, от малого до большого, каждый из них предан корысти, и от пророка до священника — все действуют лживо, — нараспев произнес Архивариус. — Но твое слово здесь пусто, и нет в тебе силы, как и в пославшем тебя.
— Взять! — приказал отец Кирилл.
Егорий опустил руку на плечо Архивариуса.
Казалось, что опустил. Хруст живой кости и рев раненого зверя слились воедино. Телохранитель грохнулся на пол, зажав поломанную в двух местах руку. Балахон колыхнулся, и невидимые из-за нереальной скорости удары обрушились на Ганни. Гигант тупо улыбнулся шефу и захлебнулся кровью.
Как подкошенный слон, он медленно оседал, давя стонущего Егория.
Архивариус же по-прежнему сидел на своем месте, как будто ничего не произошло.
«Имп!» — оторопел отец Кирилл, отступая к спасительной двери.
