Наконец силы Александра иссякали, и он отключался и проваливался в сон, лежа прямо на Наташе, с все еще находящимся внутри нее возбужденным членом.
Наташе приходилось, напрягая все свои силы, сбрасывать его с себя, и перекатывать Александра на его половину кровати. Затем вставать и идти за одеялом, чтобы накрыв им только себя и проплакав минут десять, наконец, тоже уснуть.
Однако, как это было ни странно для Александра, совершаемые им в наркотическом угаре выходки никак не повлияли на поведение Наташи. Она все равно всеми силами стремилась как можно больше времени проводить с ним наедине или хотя бы контролировать его как можно большее количество часов в сутки, буквально никогда не выпускать его из поля своего зрения. Казалось, что для достижения этой цели она готова была терпеть все, что угодно.
В результате все его отпуска она таскала его по заграничным курортам. Ведь там он был полностью оторван от своей привычной среды, и на территории пляжного отеля ему было практически невозможно скрыться от ее слежки.
Но она не знала, что Александру было плевать на ее слежку, его не особо раздражали ее попытки контролировать даже процесс справления им нужды. А она доходила и до такого. Тем более что в номере отеля это легко можно было сделать. Проблема для Александра заключалась совсем в другом. В то время он еще панически боялся погибнуть. Ведь умереть от болезней или старости он не мог, но зато вполне мог погибнуть в результате несчастного случая или мог быть убитым. Поэтому он старался не находиться в малолюдных местах, где на него могли напасть какие ни будь случайные отморозки, не пользоваться транспортом, который мог попасть в аварию и даже ходя по улицам все время старался держаться как можно дальше от проезжей части. А тут, чтобы добраться до отеля заграницей ему приходилось сначала несколько часов ехать на машине в аэропорт, а затем лететь в самолете и опять ехать в автобусе в отель по дорогам страны, в которой не все было благополучно с дорожной безопасностью. Да в самолете его охватывал такой панический страх, что он совсем забывал о Наташе и ее домогательствах, и был способен думать лишь о том, чтобы самолет не разбился или не загорелся или не упал в море.
Разумеется, на такой отдых Александр отправлялся с очень большой неохотой. Наташа же принимала его нежелание комфортно отдыхать за нежелание расставаться с многочисленными молодыми любовницами. А она действительно считала, что у него ни одна, а именно много любовниц.
Хотя, находясь в отеле, Наташа была почти полностью уверена в том, что сексом Александр занимается исключительно только с ней и никаких наркотиков в это время он, разумеется, не употреблял, но это вовсе не освобождало ее от страданий. Напротив ее страдания даже усиливались.
Дело было в том, что находясь в отеле, они были всегда на виду. Они не могли не посещать ресторанов, пляжа, бассейна, не ездить на экскурсии. Они не могли скрыться от глаз огромного количества совершенно незнакомых им людей. Внешняя же разница их возрастов буквально бросалась в глаза, особенно на пляже. Загар делал морщины Наташи особенно контрастными. Взгляды же окружающих очень красноречиво говорили о том, что они думают об этой странной паре. Не могла же Наташа повесить себе на грудь табличку: "Я моложе своего мужа".
Александр не обращал внимания на взгляды и ухмылки окружающих, а вот Наташа очень сильно переживала по этому поводу. Конечно, хоть у нее и часто стояли слезы в глазах, но все же она сдерживалась. Не сдержалась она лишь один раз.
Александру было уже под шестьдесят лет. В отпуск зимой они, в который уже раз, направились в Египет. А куда им еще было податься в это время года? Наташа к тому времени перелеты в более дальние теплые страны позволить себе уже не могла.
На ресепшене их встретил молодой улыбчивый и услужливый араб весьма откровенной, все понимающей ухмылкой. Его лицо выражало одновременно пренебрежение к Александру и насмешку над пожилой женщиной вынужденной за деньги, как он искренне думал, покупать сексуальные услуги чрезмерно молодого для нее человека.
Он обратился именно к Наташе за ваучером и паспортами, подчеркивая тем самым, что именно Наташу он принимает за хозяйку, а Александр, так, нечто незначительное нанятое для сопровождения и сексуальных утех. И, в общем-то, подобные пары вовсе для него не новость, и вообще эти сексуально озабоченные старухи ему надоели, но он готов отнестись к ним с пониманием.
Когда же он заглянул в переданные ему паспорта, то его лицо вытянулось в изумлении, и он в нерешительности надолго уставился на, как он уже понял, совсем необычных гостей отеля, периодически переводя взгляд с Наташи на Александра и с Александра на Наташу. Затем выражение его лица изменилось. Было видно, что в его мозгу появилась какая то мысль.
— У вас с паспортом все в порядке? Ошибки в дате рождения нет? — глядя с подозрением на Александра на неплохом русском языке спросил уже переставший улыбаться араб.
— Конечно, все в порядке. И никаких ошибок в дате моего рождения, разумеется, нет. Иначе как бы я, по-вашему, сюда добрался, — ответил Александр.
— Но вы выглядите слишком молодо для вашего возраста, указанного в паспорте. По паспорту ваша жена моложе вас, но выглядит она…, - запнулся араб, видимо не сумев, подобрать безобидное для Наташи слово, и закончил, — Так не бывает.
— Да что вы себе позволяете! — взвизгнула Наташа и, разрыдавшись в голос, захлебываясь выдавила из себя, — значит, по-вашему, я слишком старая для своего мужа? Да, кто вам вообще дал право обсуждать мой внешний вид?
— Давай быстрее ключ от номера, а документы потом, без нас проверишь, — быстро сориентировался Александр.
— Да, конечно, возьмите. Ваш номер сто двадцать два. Это очень хороший номер. Это наш лучший номер, — заискивающе протянул Александру ключ араб и начал извиняться, — извините, я не хотел вас обидеть или оскорбить, видимо испугавшись, что Наташа станет на него жаловаться.
Но его уже никто не слушал. Александр подхватил Наташу под локоть и буквально силой потащил ее на территорию отеля.
Когда они вошли в номер, Наташа тут же направилась в ванную продолжать безутешно рыдать.
Александру стало жаль Наташу. Он очень остро почувствовал свою вину в произошедшем. Не зная, как ее утешить, Александр, практически не осознавая, что делает, ворвался в ванную и начал лихорадочно сдирать с Наташи одежду, не обращая внимания на треск рвущейся ткани, разлетающиеся в разные стороны пуговицы и застежки.
— Ты, что сума сошел! Прекрати немедленно! — завопила Наташа, пытаясь вырваться из цепких и слишком сильных, для возможности реализации этого ее желания, рук Александра.
— Успокойся, я просто хочу тебе самой себя показать, — не унимался Александр.
— Ты хочешь поиздеваться надомной, как тот мерзкий араб, — совсем упавшим голосом произнесла Наташа и прекратила всякое сопротивление.
К этому моменту Александр уже сорвал с Наташи последнюю тряпочку и повернул абсолютно голую Наташу к большому зеркалу в стене ванной.
— Вот, смотри, — указал Александр на ее отражение в полный рост.
— И на что мне тут смотреть? На старуху?
— Разве ты не видишь? Какой у тебя крупный округлый женский живот, пухлая аппетитная попка, большая грудь с просто потрясающими большими сосками, как хороша форма твоих ног! Ты же потрясающе красива! Именно сейчас ты привлекательна и желанна, как никогда раньше!
— Ты смеешься надомной? Разве я могу тебя такая возбуждать? — правда, в ее голосе отчетливо слышалось, что сил отречься, от произнесенных Александром слов у нее нет.
— А это мы сейчас проверим, — сказал Александр, усаживая Наташу на столешницу раковины и стаскивая с себя брюки и трусы.
Александр не был возбужден. Вид такой обнаженной Наташи действительно уже не мог этого обеспечить. Ему нужны были более существенные стимулы. Он отклонил Наташу назад до упора ее локтей в столешницу и его руки начали медленно блуждать по ее полулежащему телу, нежно касаясь кожи груди, живота, ног. К своему разочарованию ощущая лишь прикосновения к старой коже и вовсе не к твердым, как было когда то давно, соскам. Да ее соски действительно увеличились, но они были плоскими, расплющенными, совсем не возбуждались и оставались мягкими, какими то дряблыми. Наконец задержавшись на внутренней поверхности ее ног, он приложил усилие и развел ее ноги в стороны, но не до отказа, не широко. И пальцы его правой руки неторопливо, раздвинув ее, ставшие дряблыми и потерявшими прежнюю красивую форму губы, погрузились внутрь.
Наташа получала от Александра предварительные ласки впервые за последние примерно десять — двенадцать лет. В молодости же они были не то что регулярны, а просто обязательны во время их близости. По одному этому обстоятельству она могла бы догадаться, что сейчас Александр хочет доставить ей удовольствие исключительно из жалости. Но Наташа не позволяла даже возникнуть этой мысли в своей голове. Ей очень хотелось верить, что она действительно все еще может быть желанной для своего мужа.
