Если с раскладыванием счетных палочек и составлением слов он хоть и с отвращением, но легко справлялся, то с другими вещами у него ничего не получалось.
Саша до школы почти два года пока изучал учебники Алексея, делал из них выписки, часто записывал пояснения, которые давали ему родители. В результате к семи годам он обладал уже сложившимся почерком, который по своему виду был больше похож на почерк взрослого человека, чем ребенка. Но на его беду он обзавелся неразборчивым, корявым и совсем некрасивым почерком. Хотя, как известно, изменить уже установившийся почерк практически невозможно, учительница Саши заставляла его старательно выводить в тетради огромное количество палочек, кружочков, петелек и тому подобного. Он же раз, за разом начиная новую строчку, первые несколько знаков старательно выводил, но затем неизбежно сбивался на обычный свой почерк и соответственно получал очередное замечание и плохую оценку.
Однако наибольшее количество плохих оценок Саша получал не за то, что коряво писал или в тетради отступил на одну строку меньше чем сказала учительница, а за то, что не мог наизусть пересказать определение или стихотворение. Происходило это возможно потому, что, по всей видимости, мозг его был устроен не совсем, так как у остальных людей. Его мозг отказывался запоминать информацию не несущую смысла. Если же информация все же имела смысл, то все равно Саша мог ее пересказать, но только своими словами, что, разумеется, ни одного педагога устроить никак не могло.
В дальнейшем особенности работы его памяти привели к тому, что он так и не смог научиться грамотно писать. Существующие правила русского языка никак и ни чем не обосновывались, их просто следовало запоминать и не задаваться вопросом, почему то или иное слово принято писать так, а не иначе. Саша как раз этого сделать был и не в состоянии и поэтому часто писал слова по принципу: "Как слышится, так и пишется". Такой подход мог привести только к очень плохим результатам, но с этим он ничего поделать не мог. Не мог же он залезть к себе в мозги и переделать механизм работы своей памяти.
Никто ему не мог объяснить, зачем он должен запомнить алфавит и при этом еще запомнить очередность следования в нем букв. С какой стати он должен учить наизусть стихотворение, которое ему лично совсем не нравилось, казалось ему несуразным и вообще непонятно с какой целью написанным и много еще чего другого учить наизусть. Саша очень рано осознал, что без этих знаний он в жизни вполне сможет обойтись, и не понимал, почему с ним так жестоко обращаются и не хотят оставить его в покое. В результате он пришел к выводу, что в школе над ним умышленно издеваются, и никто не мог убедить его в том, что это не так.
Родители заметили, что их сын стал стремительно изменяться и вовсе не в лучшую сторону. Саша и без того никогда не отличавшийся общительностью становился еще более замкнутым. Все чаще он игнорировал как требования, так и просьбы окружающих. При малейшей возможности игнорировал общепринятые нормы поведения. Все отчетливее в нем проявлялась жестокость и безразличие, как к знакомым, так и незнакомым ему людям. Стало заметно, что почти всех окружающих он просто ненавидит и круг этих окружающих постоянно расширяется. Он позволял себе откровенно издеваться над любым человек, если он давал к этому хоть малейший повод. Примерно в третьем классе его первая учительница, в общем-то, недалекая женщина превратилась для него в постоянный и явно любимый объект для издевательств. Ее спасало только то, что остальные малолетние ученики класса были пока просто не в состоянии понять высокоинтеллектуальных, но, тем не менее, очень жестоких издевательств Саши. Саша мстил своей первой учительнице и получал от этого наслаждение.
Родители всегда интересовались делами своих детей и хорошо знали о возникших у Саши проблемах в школе. Как только стали заметны самые первые негативные изменения в поведении их сына, они тут же попытались поговорить с его учительницей. Они надеялись договориться с учительницей об индивидуальном подходе к их сыну, учитывающем особенности Саши, наличие у него полученных еще до школы знаний и навыков.
Однако учительница заявила: "Я не вижу причин для применения к Саше в ходе его обучения, какого-то особого подхода. Он должен наравне с другими учениками освоить программу обучения в полном объеме. Если по программе предусмотрено, что ученик должен продемонстрировать способность чтения по слогам, счета при помощи счетных палочек или выучить наизусть стихотворение, то ваш сын обязан все это выполнить, а я обязана убедиться в наличии у него соответствующих навыков и умений. Так предусмотрено в применяемой сейчас методике преподавания. Если же вы считаете, что ваш сын уже освоил программу начальной школы, то он может попытаться сдать курс начальной школы экстерном, но ведь я и вы прекрасно знаем, что ему это сделать не удастся. И вообще вам не следовало в столь раннем возрасте учить мальчика многому из того, что он уже знает. Эти знания бессистемны и только мешают его нормальному обучению. У мальчика ужасный почерк, при чтении он проглатывает окончания, предпочитает читать про себя, что ему еще рано делать. Он еще не научился, как следует, читать вслух. И я сомневаюсь, что мне удастся исправить ошибки вашего домашнего обучения. Если же говорить об особенностях работы его памяти, то по этому вопросу вам лучше обратиться к врачам. Вполне возможно, что по состоянию здоровья ему действительно тяжело обучаться в обычной школе".
Так как школа в поселке была единственная, то перевести сына в другую школу родители никак не могли. Добиться же в школе понимания проблем Саши родителям так и не удалось. Более того, не без участия его первой учительницы в дальнейшем к нему стали плохо относиться и почти все остальные учителя школы. В школе не упускали случая дать понять родителям, что Сашу терпят, переводят из класса в класс и не настаивают на его переводе во вспомогательную школу лишь из жалости и уважения к его отцу, который к тому времени на заводе был уже далеко не последним человеком. Но хуже всего было то, что это совсем не старались скрыть от Саши.
Отец, понимая, что его сын постепенно превращается в затравленного и озлобленного на всех человека, периодически пытался изменить мнение Саши об отношении к нему окружающих. Объяснял, что требования, которые предъявляют к нему, распространяются на всех, что в их обществе так установлено и принято, такая система образования и оценки любого человека. Персонально под него никто ничего изменять и переделывать не станет и ему необходимо приспособиться жить по установленным в обществе правилам и перестать обвинять всех вокруг себя в предвзятом к себе отношении.
Беда была в том, что Саша не признавал авторитетов, для него не существовало понятий: "так принято" или "так установлено, определено" и тому подобных, если только они не сопровождались системой четких и логичных доказательств, обоснований. Ему необходимо было указать причины того почему "принято" именно так, а не иначе. Поэтому когда Саша указывал на то, что его в очередной раз вовсе напрасно заставляют учить очередное произведение великого русского писателя, а отец говорил ему, что это необходимо для того, чтобы он стал образованным человеком, мгновенно со стороны Саши следовал вопрос:
— Для того чтобы мне стать образованным человеком я обязательно, должен выучить это произведение, а если я его не выучу, то образованным никогда не стану?
— Конечно, — отвечал отец.
— Тогда получается, в других странах совсем нет образованных людей.
— С чего ты такое взял?
— Ну, как же? В других же странах почти совсем не заучивают наизусть произведений великих русских писателей, а ты сам только что сказал, что заучивание их произведений является необходимым условием для того, чтобы стать образованным.
— Это необходимо только для того, чтобы стать образованным на территории нашей страны, а они там у себя учат другие свои произведения.
— Значит, в иностранных посольствах на территории нашей страны сидят сплошь необразованные иностранные дипломаты?
— Нет, они конечно, образованные. Просто свое образование они получили в своих странах. И, как я уже говорил, для того чтобы получить образование они тоже должны были учить произведения, но только не русских классиков, а своих писателей.
— Тогда получается, что для того чтобы стать образованным вовсе не так уж и обязательно учить именно те произведения, которые указаны в программе. Оказывается можно выучить и другие. А, если подумать, так может и вовсе никаких учить то и не надо? Вот, например, знание арифметики я думаю действительно необходимое условие, для того чтобы стать образованным человеком, так как ее изучают во всех странах без исключения и заменить ее ничем невозможно.
