А может, он говорил вовсе не это, а что-то совсем другое - Лиля точно не знала. В аэропорту толком не проснулась, в машине задремала снова, и во сне ей мерещилось море, пахнущее мужским одеколоном, и прибой, говорящий голосом Эри. В полосе прибоя играли русалки: они перекатывали гальку, швырялись пеной и взвизгивали при виде медуз - в точности так, как взвизгивают шины на повороте. Русалки были чем-то похожи на Лилю, а подальше от берега, на скале, сидела Настасья, самая настоящая морская ведьма. С восемнадцатью устрицами на хвосте. Лиля уже хотела сказать, что восемнадцать устриц положено только королю, а морской ведьме - не больше десяти, но ей помешали.
- ...Русалочку! Одолжи, не жлобись! - пророкотал прибой особенно отчетливо.
- Тише ты, не буди, - отозвалась морская ведьма, но почему-то голосом Ильяса. - Что тебе, Лилька - чемодан, чтоб одалживать? Нужна, ее и спрашивай.
- Илюха, да ты ревнуешь! - прибой забурлил, будто засмеялся.
- Чушь. Погоди ржать, надо позвонить Элину. А то передумает насчет выставки, лишит тебя повода поскрипеть.
Лиля пыталась вспомнить, что такое Элин? Русалочки тут же принялись помогать - высунулись по пояс из воды и предложили Лиле по очереди портрет неизвестного короля в завитом парике, страусовые перья, кактус, фикус, белую мышь и еще какую-то чушь. Наверное, очень хотели запутать. Но она все равно вспомнила! Элин - это книга. Старинная, в пуд весом, со львом на обложке и заложенная золотым пенсне. Очень нужная и важная книга!
От этой важности Лиля внезапно проснулась с четким пониманием: ей срочно надо найти книгу профессора Лайна! Вряд ли господин Элин вспомнит о своем нечаянном обещании, но это неважно. Достаточно того, что он назвал имя автора, в интернете он наверняка есть, а нет в сети - найдется в Ленинке.
- Проснулась, Капелька? - спросил Ильяс с переднего сидения, едва она пошевелилась.
- А... где мы?
- Выезжаем на МКАД, - отозвался Вовчик и пристально глянул на нее в зеркальце заднего вида.
Почему-то стало неуютно, словно ее кто-то застал в постели с Ильясом. То есть - не кто-то. Толку себе врать? Эри и застал.
Отвернувшись, - не видеть рядом Ильяса и Вовчика, так похожего на Эри, - Лиля тихо попросила:
- Завези меня на Молодежную, пожалуйста, - и назвала Настасьин адрес.
Повисло молчание, острое, обрезаться можно.
Лиля упорно смотрела в окно, ничего там не замечая. Зато отлично чувствовала, как Ильяс сначала мрачнеет, а потом становится очень спокойным - словно опустил забрало из светских манер.
- Эй, народ, вы чего это? - отмер, наконец, Вовчик. - Поругались, что ли?
- Нет, конечно, - натужно улыбнулся Ильяс и спросил: - Лиль, когда за тобой заехать?
Кому другому Лиля, пожалуй, сказала бы "никогда". Но опять обижать Ильяса совсем не хотелось. И... и потерять его - тоже.
- Завтра, ладно? Или я сама доберусь.
Только сейчас Лиля сообразила, что Настасью-то она спросить забыла, даже не предупредила, что возвращается в Москву. Так что запросто может оказаться перед закрытой дверью. Ну, ничего, если нет Настасьи - можно пойти к Сеньке. Тоже дело, сразу его и запрячь в раскопки интернета.
Пока ехали, Ильяс делал вид, что все в порядке. Улыбался, шутил с Вовчиком, обещал показать добычу. А около Настиного дома вышел, помог выбраться Лиле, вручил рюкзачок и нежно ее поцеловал. В висок.
- До завтра, Капелька.
Снова захотелось вывернуться из объятий, - смотрят же! - но Лиля пересилила себя, поднялась на цыпочки и чмокнула его в усы. И убежала - ровно до запертой двери. Нажала звонок раза три, ответа не дождалась и уже достала мобильник, чтоб узнать, дома ли Сенька, как мобильник завопил голосом Доминго.
- Алё? - недоуменно спросила Лиля: Верди она поставила только для незнакомых номеров.
- Лилия Тишина? - поинтересовались из мобильника профессионально вежливо и почтительно. - Вас беспокоит секретарь Вадима Юрьевича Элина. Вы сейчас в Москве?
- Да... то есть... в Москве...
- Где вам удобно получить пакет? Курьер будет в течение часа.
Лиля растерянно поглядела на запертую дверь, потом в окно, и только собиралась назвать сенькин адрес, как открылись двери лифта и оттуда вышла огромная сумка, с кряхтением опустилась на пол, и над ней показалась Настасья.
- Здесь! - облегченно выдохнула Лиля и уточнила: - Ельнинская, восемь-семнадцать.
- Благодарю, - сказали в мобильнике и отключились.
И правильно сделали, что отключились, а то всенепременно оглохли бы от визга дуэтом:
- Лилька!
- Настька!
- Ты куда пропала, редиска этакая?! - отпихнув пакет, Настасья сначала обняла Лилю, а потом отодвинула на вытянутых руках, критически осмотрела и вынесла вердикт: - В Ниццу ездила!
- Не в Ниццу, а в Алушту. - Лиля показала ей язык. - Это в Крыму!
- В Крыму таких серег не продают. - Она ткнула в Ильясово творение из жемчуга, ракушек и расписных бусинок. - И вообще, ты же плавать не умеешь!
Лиля прикрыла сережку ладонью, так, на всякий случай.
- Теперь умею. А ожерелье порвалось, - вздохнула она. - Такое было ожерелье!
- Ну-ка, рассказывай! - Велела Настасья, отпирая дверь. - Давай на кухню и все-все в подробностях!
Рассказ о Крыме занял минут пять, пока кипятили чайник и резали бутерброды.
- И это все? - Настасья скептически подняла бровь. - Ты сочинение "как я провел лето" интереснее писала! Давай, колись, поссорились что ли?
Лиля дернула плечом. Проницательна Настасья, слов нет, только лучше б она все-таки была не такой... догадливой.
- Глупости, с чего нам ссориться... просто особо нечего рассказывать. Ну, Ильяс меня плавать научил, а еще я упала с пирса, и мы ездили смотреть Мраморную пещеру. И ожерелье с серьгами мне сделал, только оно того... - Вспоминать об ожерелье оказалось неожиданно больно, чуть не до слез. Но Лиля тут же мысленно надавала себе по щекам, чтоб не истерила, и старательно улыбнулась. - Кстати, я тебе привезла кое-что! Вот, смотри, это - я сама делала, а это - Ильяс...
Водрузив на стол рюкзачок, Лиля вытащила шкатулку - шмотки, вылезшие наружу, она отбросила на стул - и вручила Настасье. Та, разумеется, тут же позабыла про какие-то там неважные ссоры и запустила в сокровища обе руки. И - восторженно завизжала.
За примеркой и обсуждением "ништячков хендмейд" - вот же, прицепилось Ильясово словечко! - незаметно пролетел час, так что когда в дверь позвонили, Лиля не сразу догадалась, что по ее душу.
На пороге обнаружился паренек с мотоциклетным шлемом подмышкой и запакованным в коричневую бумагу фолиантом в руках.
- Мне нужна Лилия Тишина.
- Я здесь. - Лиля отодвинула удивленную Настасью. - Передайте Вадиму Юрьевичу мою благодарность. И... подскажите, как с ним связаться, чтобы вернуть книгу?
- Это не ко мне.
Паренек вручил Лиле книгу и, не дожидаясь дальнейших вопросов, смотался. А Лиля тут же понеслась в комнату, распаковывать свое сокровище. Настасья - за ней, молча и сосредоточенно, словно собралась как минимум читать шифровку из Центра.
Шифровка присутствовала: выпала из свертка, как только Лиля принялась его разворачивать. Небольшая, размером с открытку, и как положено секретному посланию, написанная крайне затейливым почерком. Лиля даже прочитать ее не успела, карточку сцапала Настасья. Сощурилась.
- "Скромный подарок милой девушке из-под фикуса", - прочитала она вслух. Уставилась на Лилю, как голодная моль на соболью шубу. - И что ж это за подарок, а главное, от кого? Колись!
- От одного знакомого Ильяса, - пробурчала Лиля, развернула последний слой бумаги и ойкнула. Ничего себе! И это она собиралась искать в Ленинке? Да они за такой антиквариат душу продадут!
- Чего вопишь? - Настасья заглянула в сверток и, кажется, подавилась. Закашлялась.
- Ну ни... чего ж себе! Это что, настоящая кожа на обложке? И ты посмотри, название с ерами, выходит... еще дореволюционная? Ну, Лильбатьковна, у твоего Ильяса и знакомые!
- Не факт, что дореволюционная, - возразила Лиля машинально. - Вроде бы эти "еры" и "яти" отменили в восемнадцатом году...
- Зануда ты. Какая разница, главное - книжка жутко старая. Жутко!
Не обращая внимания на Настасью, Лиля осторожно погладила обложку и открыла книгу. На форзаце красовалась литография: интеллигентнейшего вида автор, с бородкой и в пенсне. И там же - длинное замороченное название и год издания.
- Тысяча восемьсот девяносто четвертый, - из-за плеча прочитала Настасья. Тихо, с придыханием. - Лев Семенович Лайн, профессор Московского... ого! Лилька, ты вообще представляешь, сколько это стоит?
- Не представляю и представлять не хочу. Насть, это подарок, а подарки не продают. И вообще, я ее верну, когда прочитаю. Мне антиквариата не надо.
