Напылённый на глазные яблоки дисплей сбоил, изображение двоилось и плыло. Устройство квантовой связи издавало еле слышный треск, сквозь который доносились неразборчивые всхлипы и бормотание. Агент шёпотом выругался, попытавшись выразить переполнившие его чувства, но и это не помогло – брань казалась пресной и плоской. Прикрыть глаза рукой, забиться в трещащие углём стены, и не думать – вот всё, что сейчас хотелось Спенсеру. Забыть о происходящем.
Но картины, которые не мог породить самый воспалённый мозг, демонстрировала здешняя реальность. «Псевдореальность», – привычно добавил он, потянув из вшитого в подкладку жилета кармана мультидатчик. Оформленный в соответствии с местной традицией керамический блок-пакет напоминал свистульку, курительную принадлежность, или символ культа плодородия, и был покрыт сенсорами и контрольными точками, слабо излучавшими в невидимом обычному глазу диапазонах. В нормальном состоянии блок был холоден и тёмен, как кусок камня, но сейчас для Спенсера он выглядел, как облитая ракетным топливом, и подожжённая новогодняя ива. «А, чёрт… – агент уронил прибор обратно в карман, и схватился за излучатель. – Нужно как-то прервать это безумие». Уровень изменения реальности, бесстрастно измеренный сенсорами, зашкаливал.
На площади снова экстатически завыла толпа, заглушая громкие крики боли и хряск рвущейся плоти. Плотно сбившейся в единое существо людской массой руководил жрец в причудливой маске. Спенсеру не надо было выглядывать из укрытия, чтобы увидеть его – длинного, нескладного, тощего, в сбившейся набок замаранной хламиде… Как пуля знает, где находится мишень, так и агент видел центр толпы. Жрец, вздымая к набухшим чернотой туч небесам сухие узловатые руки, играл на слившейся в едином порыве толпе, как наркоман-морганист – на гротескном органе. Повинуясь взмахам его конечностей, сжимающих ободранную от мяса кость и каменный нож длиною с предплечье, существа, бывшие людьми, неистовствовали. Помощники священнослужителя выхватывали жертв из толпы, и, деловито сняв кожу с содрогающегося тела, бросали несчастного в судорожно сокращавшиеся руки фанатиков. Те же, впиваясь пальцами в кровоточащую плоть, рвали жертву в куски. Словно чудовищное причастие, человеческое мясо исчезало в оскаленных окровавленных провала ртов, усиливая жажду крови…
Спенсер чувствовал, что ещё немного – и его разум снесёт эта первобытная волна алчности и звериного голода, ощутимая даже сквозь стены и расстояние. Блоки лояльности, не позволяющие выдать тайны Корпорации, не сработают. Ведь условие неразглашения останется соблюдённым, и одурманенный зверем агент окунётся в кровь и умрёт со счастливым рычанием на устах…
«Не дождётесь, – мысленно отвесил себе пощёчину Спенсер, настраивая режим излучателя. Пальцы дрожали. – Ни за что. Не дамся! Если кто и имеет право сношать меня в мозг и лишать человеческого достоинства – то это только Корпорация! Корпорация – мать, Корпорация – отец, родина и будущее…»
Он высунул голову над горелым бревном, и сразу спрятался обратно. Картина движения измазанных кровью тел запечатлелась на дисплеях, словно выжженная раскалённым железом по дереву. Пятьдесят метров до края, ещё тридцать до жреца…
Спенсер напрягся, подключая дисплеи к излучателю, и застонал от боли. Глаза горели и слезились. Оставалась только надежда, что орбитальный комплекс «увидит» целеуказание.
Протянувшийся лучик блеснул фиолетовой паутинкой, зацепившейся за маску жреца. Небольшая пластикетовая туба, вращающаяся на стабилизированной орбите, выпустила струйки газа из микросопел, и развернулась вогнутым концом в сторону полученного сигнала. Примитивная электронная схема, никаких излишеств, вроде канала инфосферы или слепка искина, и простой, как камень, рентгеновский лазер с системой накачки от взрыва микрозаряда трития. Каменный век, по мнению большинства. Спасение – когда более сложные технологии отказываются работать.
Активировавшийся спутник взорвался, выплёвывая вниз, в атмосферу, концентрированный пучок заряженных частиц высокой энергии. Над площадью расцвёл огненный цветок ионизации молекул воздуха и влаги, раздался сухой треск, и наступила тишина.
Агент опустил бесполезный излучатель, который теперь превратился в кусок пластика с выгоревшими схемами внутри, и, смаргивая наворачивающиеся слёзы, выглянул наружу. В клочьях тумана, плававшего над грубой брусчаткой, не было заметно ни одного движения. Мгновенный распад нервных тканей под воздействием излучения спутника уничтожил всё живое в радиусе пятидесяти метров от заваленного человеческой кожей алтаря, и пробил окно в низких тучах. Сверху светило солнце.
Спенсер снова схватил блок сенсоров, и блаженно выдохнул. Датчики молчали, и керамика стремительно охлаждалась. Из устройства связи сквозь утихающий треск помех пробились сухие и безжизненные слова искина, повторяющего: «Агент С. Спенсер, срочно рекомендуем покинуть аномальную зону. Агент С. Спенсер…»
– Раздери меня пополам… – он сплюнул на сгоревшие половицы красную слюну, и тяжело поднялся с колен. – Какое своевременное предупреждение.
Всё тело кололо и жгло. Агент чувствовал, как наномашины в крови пытаются бороться с последствиями радиационного поражения, хотя и понимал, что ощущать это не может при всём своём желании. Внутренние повреждения пока не достигли критического уровня, и у него было время добраться до портала, и переместиться в соседнюю Параллель. Там, в полевом госпитале, можно было прийти в себя…
Данные в блоке сенсоров буквально жгли карман. Нужно было спешить.
Спенсер не представлял себе, с чем конкретно ему пришлось столкнуться здесь, но понимал, что происходящее в этой Параллели является выходящим за рамки. «В том числе – и здравого, мать его, смысла, – мелькнула мысль, пока он определял ближайшую точку выхода, и прокладывал курс. – Такое чувство, что они все сошли с ума».
Теоретические выкладки, загруженные в память, зияли лакунами и пробелами. Часть недостающей информации была секретна, для другой у него не хватало доступа. Но имеющихся данных вполне хватало, чтобы осознать механику процесса, ведущего к столкновению двух миров.
И это не было метафорой. Когда-то в начале обучения агент побывал в нескольких Линиях, переживших совмещение со своими Параллелями. Почти переживших. Воспоминания до сих пор были ясны, как будто всё случилось только вчера: раздавленные тела многомиллионных мегаполисов, перемешавшиеся с умирающими вековыми лесами, реки, текущие в никуда и высыхающие лужи обмелевших морей, рассечённых вулканическими провалами. Разложение, гибель, смерть всего живого… Не от самого совмещения, нет – от техногенных причин. Две Линии были развиты достаточно хорошо, и взрывы вышедших из-под контроля реакторов и синтез-аппарелей заразили атмосферу почти так же, как вдумчивая орбитальная бомбардировка силами космического флота, если бы таковая случилась.
Третий мир сросся с отдалённой и практически безжизненной Параллелью относительно удачно. Катастрофа лишь перекроила лицо планеты, стерев с лица города и страны, но не уничтожив цивилизации. Корпорация пришла на помощь аборигенам, и через порталы нескончаемым потоком шли транспорты с лекарствами, источниками энергии, разборными жилищами и полевыми синтезаторами углеводов. Колонны сопровождали солдаты охраны, врачи и социальные инженеры. Спенсер провёл там почти год, помогая воссоздавать и поддерживать порядок.
Сейчас агент осознал, как происходит совмещение. В ворохе данных, ворочающемся внутри его разума, можно было отыскать ссылки на вероятность искусственной природы подобных событий, хотя напрямую информация не подтверждалась. Сопоставив базу и оперативную сводку, Спенсер сделал для себя не очень утешающий вывод: текущая Параллель двигалась к совмещению очень быстро. И начался процесс по вине Корпорации. К сожалению.
Пятьдесят или шестьдесят лет назад в этом псевдореальности основали научную миссию для антропологов и социотроников, служивших при Аналитическом Отделе сектора, изучавших значительное отклонение развития общественного строя Параллели от её основной Линии. В настоящий момент сотрудники миссии значились как «пропавшие без вести», но Спенсер был уверен, что пресловутый жрец на площади, командовавший чудовищной гекатомбой, был из их числа. В хаосе квантовых возмущений сложно разобрать подробности, но сенсоры уверенно засекли резонанс наномашин. А загаженная тряпка на теле этого ублюдка была сделана из плотной износоустойчивой ткани, которая использовалась для создания полевых одеяний…
«Наверное, кто-то из социотроников, и так не славящихся трезвым умом, окончательно сбрендил, – подумал агент, осторожно переставляя ноги по скользкой мостовой, – и решил попробовать себя в роли бога. А, может быть, они все так решили. Правды, скорее всего, никто уже не узнает…»
