Наконец через туман замелькали огни, и теперь она уверилась, что много людей — или много созданий, как бы они себя не называли — выстроили себе дома среди Штанов и Рубашек. Каменная Девочка подвела их ко входу в маленькое ущелье, на склонах которого горели линии костров, и несколько голосов приветствовало их. В ответ Каменная Девочка подняла свою руку, похожую на обрубок, и Рени всем сердцем захотелось, чтобы !Ксаббу и Сэм тоже были здесь. Какое-то глубокое примитивное удовольствие охватило ее — как приятно ночью войти в светлый дом, особенно после того, как тебя едва не съели в глуши, и в намного более страшной глуши, чем остались в реальном мире.
Выйдя из Штанов, они оказались в темной расселине между холмами, и Каменная Девочка сказала:
— Мы почти пришли. Может быть мачеха расскажет тебе, где твои друзья. А я должна рассказать ей о Ведьмином Дереве и о том, что Окончание стало намного ближе.
Они перебрались через каменную осыпь и оказались в еще одной долине, освещенной приветливым светом огоньков. Все полуразвалившиеся здания имели безошибочно узнаваемую форму, некоторые из них казались частью ландшафта, а другие, напротив, резко поднимались из земли; огоньки сверкали через ушко или дыры в подошве. Дюжины домов, возможно сотни — целый город.
— Это же обувь! Большие башмаки.
— Я же говорила тебе, верно?
Когда глаза привыкли к свету, Рени увидела, что пространство между башмаками тоже занято, дюжины и дюжины фигур сгрудились вокруг костров, темные силуэты, молча глядевшие, как Рени и ее спутница идут мимо. Они ничего не говорили, но Рени почувствовала скрытую угрозу. Глаза, глядевшие на нее, губы, что-то неслышно шептавшие, казались притупленными усталостью и отчаянием.
«Что-то вроде трущоб», — подумала она.
— Обычно люди здесь не живут, — объяснила Каменная Девочка. — Но эти потеряли свои дома, когда пришло Окончание. Теперь их так много, они напуганы и голодны…
Она прервалась, когда дюжины кричащих фигурок вылетели из одного из гигантских башмаков и бросились к ним. Рени на мгновение запаниковала, но быстро успокоилась, когда поняла, что это дети. Многие из них были даже меньше Каменной Девочки, но энергия из них так и хлестала.
— Где ты была? — крикнула одна из ближайших фигурок. — Мачеха волнуется.
— Я кого-то нашла. — Каменная Девочка указала на Рени. — Потребовалось время, чтобы вернуться.
Дети окружили их, галдя и толкаясь. Поначалу Рени решила, что они все родственники Каменной Девочки, но потом, при свете, лившемся изо рта ближайшего башмака, она увидела, что никто из них не похож на ее проводника. Большинство из них казалось обыкновенными людьми, хотя их одежда (тех, у кого она была) представляла из себя что-то неописуемое. Зато некоторые из толпы смеющихся детей казались даже более странными, чем Каменная Девушка, с фантастически искаженными телами — одна была покрыта ярким черно-желтым мехом, как шмель, у другого были утиные ноги, и Рени даже вздрогнула, увидев, что у одной девочки на месте живота находилась огромная дыра, и, казалось, у ней вообще нет торса.
— Они все… твои братья и сестры? — спросила Рени.
Каменная Девочка пожала плечами.
— Что-то вроде того. Многие из них. Их так много, как зерен в колоске, и я иногда думаю, что даже мачеха не знает, что с ними делать.
Перед ними замаячил огромный башмак, и Рени внезапно выпрямилась и остановилась.
— Боже праведный, я поняла.
— Пошли, — сказала Каменная Девочка и в первый взяла Рени за руку. У ней оказались сильные пальцы, холодные и влажные, как глина в лесу. Маленький мальчик с головой оленя робко посмотрел на Рени прозрачными коричневыми глазами, как если бы хотел взять ее за другую руку, но Рени была занята: она обдумывала новую идею. — Ну конечно, это же проклятая колыбельная «Жила-была старушка в дырявом башмаке».
[33]
Что-то еще зацепило ее, какое-то далекое воспоминание, но и так было достаточно неприятно обнаружить себя внутри Матушки Гусыни.
— Мы все живем в башмаках, — сказала Каменная Девочка, таща ее через дверь старого, заросшего мхом башмака. — Все до одного…
Это был очень-очень старый башмак. К облегчению Рени в нем не осталось никаких запахов его прежнего владельца, гиганта. Внутри, освещенные дымным светом огня, ее ждало вдвое или втрое больше детей, чем те, что выбежали встречать ее, но оставшиеся дома казались странно разнообразными. Те, у кого были глаза, с восхищением смотрели на Рени, пока Каменная Девочка вела ее через весь огромный башмак к большому пальцу. Детей действительно было слишком много, и Каменная Девочка представили только некоторых из них, главным образом предлагая им убраться с пути.
— Полли, Малышка Сид, Ганс, Большие Уши, — услышала Рени. Через многих она переступила, на кое-кого случайно наступила, но никто не возмутился. Судя по всему они жили в такой тесноте, что привыкли ко всему.
«Не могут ли эти дети быть теми, которые лежат в коме? — спросила себя она. А что, если это место что-то вроде концентрационного лагеря, где находятся дети, украденные Другим?» Если это так, то возможности найти Стивена не было почти никакой — только в Башмаках должно было быть несколько тысяч детей, и один бог знает, сколько еще в другой одежде среди холмов.
— Это ты, Каменная Девочка? — прозвучал голос, эхом отразившийся от свода большого пальца. — Сегодня ты вернулась слишком поздно и заставила меня поволноваться. Сейчас плохие времена. Это недопустимо.
Темная тень сидела в кресле-качалке перед камином. Кирпичная труба камина уходила наверх, протыкая насквозь кожаный башмак, но толку от нее было мало.
Сначала Рени даже подумала, что именно из-за дыма, наполнявшего палец, она не может ясно разглядеть фигуру на стуле, но потом сообразила, что человекообразная фигура сама колышется как туман — быть может у нее есть голова и плечи над бесформенным, похожим на серое облако телом, а может быть и нет. Свет огня отражался в двух сверкающих угольках, находившихся в том месте, где должны были быть глаза, но лица точно не было. И голос, хотя и слабый и воздушный, не казался женским или дружественным. Это безусловна была не та версия Старушки-в-Башмаке, которую ожидала Рени.
— Я… я пыталась найти Ведьмино Дерево, Мачеха, — сказала Каменная Девочка. — Потому что все идет плохо. Я хотела спросить…
— Нет! Ты вернулась слишком поздно. Это недопустимо. И ты привела с собой чужого. Улицы снаружи и так полны тех, кто потерял свой дом — зачем над другие? Нам нечего ей дать.
— Но она заблудилась. Один из Жинни пытался…
Дымное тело мачехи на мгновение стало тверже. Глаза сверкнули.
— Ты плохо себя вела. И заслужила наказание.
Каменная Девочка внезапно упала на пол, извиваясь и крича. Другие дети сидели молча, с широко раскрытыми глазами.
— Оставь ее в покое! — Рени шагнула к упавшей Каменной Девочке, но ее ударило чем-то вроде электрического тока, все тело выгнулось от боли и ее бросило на пол рядом с ребенком.
— Это чужая, — самодовольно сказала мачеха. — Слишком большая, слишком странная. Она должна уйти.
Рени подняла голову; ее челюсть дергалась, но ничего не выходило наружу. Она с трудом заставила подчиниться дергающиеся руки и ноги, и поползла вперед. Мачеха с удивлением посмотрела на нее, и еще один обжигающий бич смертельной боли пробежал по спине Рени и взорвался в голове.
Она смутно почувствовала, как ее поднимают множество маленьких рук. Когда они опять уложили ее, она была так благодарна им за это, что даже попыталась что-то сказать, но сумела только прохрипеть. Ее лицо было обмазано грязью, холодной и мокрой, как рука Каменной Девочки, и она благодарно лежала до тех пор, пока последняя мучительная вспышка боли не перестала дергать ноги.
Усевшись, она обнаружила себя на темной улице, окруженной гигантскими Башмаками, как если бы ее бросили в шкаф Гаргантюа. Из одного из домов лился свет, но все двери были плотно закрыты. Казалось, что даже костры трущоб наскоро погасили, и из темноты на нее смотрят страх и недоверие.
«Хорошо, — с трудом подумала она. — Больше я никому не дам бить меня по голове. Больше я этого не хочу.»
По улице проплыл тонкий вой и Рени, с содроганием, спросила себя, что она собирается делать, потерявшаяся и одинокая.
Она ковыляла по извилистым улицам, спотыкаясь и пошатываясь, когда из темноты появилась маленькая фигурка.
— Я ушла, — очень тихо сказала Каменная Девочка.
Рени не была уверена — сегодня она не была уверена ни в чем — но, кажется, произошло что-то очень важное.
— Ты… убежала?
— Мачеха с каждым днем становится все хуже и хуже. Я хотела рассказать ей об Окончании, но она не дала мне говорить. — Каменная Девочка издала странный звук, что-то вроде хриплого фырканья. Рени решила, что она так плачет. — И она не должна была наказывать тебя. — Она что-то бросила Рени — одеяло, мягкое и очень старое. — Я принесла это для тебя, так что тебе не будет холодно. Я пойду с тобой.
