-На следующий год нужно что-то потеплей пещеры... - Тайрэду уходящая зима уже сейчас казалась дурным сном. Кошмаром, о котором совсем не хотелось вспоминать. Можно сказать, что он всю эту зиму провалялся в постели. Укутавшись тёплым одеялом, завернувшись в звериные шкуры, под тёплым боком у дракончика. Не считая редких прогулок. Был бы он медведем, его бы такая жизнь вполне устроила, но Тайрэд медведем не был. В его роду даже лоххо, с виду в точности дальние родственники косматых, не встречались. Он так думал.
-Да, папа тоже думает, что тебе нужно своё логово, - поддержал его Сироп.
-А что он ещё говорит по этому поводу? - заинтересовался мужчина.
-Ещё папа говорит, что крышка должна быть съёмная, - хихикнул Леденец, - чтобы каждый раз, когда он захочет спеть тебе колыбельную на ночь, ему не приходилось ломать дом!
-Ну, спасибо! - фыркнул Тайрэд. Потом представил себе дракона, заглядывающего под крышу дома, и засмеялся.
-Тайрэд, а что такое дом? "Пустое слово".
Термин "пустое слово" придумала Шоколадка, и означал он, что дракончик не понимает смысла нового понятия.
Тайрэд ненадолго задумался, можно ли назвать пещеру, в которой они живут, домом, которым она действительно является, в самом широком смысле этого слова. Или стоит учесть, что имелась в виду конкретная постройка, а не место где ты живёшь. Дракончики, никогда не покидавшие пределов безлюдной горной долины, никаких людских строений не видели.
-Ну, помните, вы в сугробе убежище рыли, зимой? - наконец нашёлся Тайрэд. - Это, можно сказать, был снежный дом.
-Но он же растает... - засомневался Сироп.
-Вот поэтому люди строят дома из камня и дерева.
-И мы тоже будем строить? - загорелся идеей Леденец.
-Наверное... Я один не справлюсь, это точно.
-А как строить дом? - допытывался любопытный дракончик.
-Надеюсь, Сладкий Дождь придумает, потому что я никогда домами не интересовался, - засмеялся человек.
-Папа умный! Папа всё знает, - обнадёжила его Шоколадка.
Тайрэд остановился, оглянулся на горы, на тёмный зев пещеры, и поёжился. Холодно...
-Спорное утверждение, кто может знать абсолютно всё?.. но верю!
А сам подумал, что дракон действительно знал очень много такого, чего нормальному дракону знать не положено. К примеру, зачем зверю, не замерзающему даже на огромной высоте, знать, как люди выделывают шкуры? Тайрэд, слабый человек, действительно нуждающийся в защите от холода, ничего об этом искусстве не ведал. И если и появилась у него тёплая и мягкая лежанка из шкур, так только благодаря Сладкому Дождю. И не только это...
В общем, Тайрэд отдал бы свой нож, с огромным трудом выторгованный у дракона пару месяцев назад, и даже единственные сапоги, лишь бы узнать побольше о самом Сладком Дожде. Кто он такой, откуда взялся? Почему так не похож на описываемых в книгах собратьев?
И зачем ему понадобилось учить дракончиков говорить, если множество драконов спокойно обходится без этого? До сих пор Тайрэд ни разу не слышал о драконах, разговаривающих на нормальном человеческом языке, крылатые звери общались на своём собственном шипяще-рычащем наречии, а понимали их только влиты.
-Пойдём скорей домой, спросим папу! - торопили дракончики медлительного человека.
-Да он, наверное, ещё не вернулся, - Тайрэду решительно не хотелось бежать, рискуя сорваться на покрытых снегом камнях и сломать себе что-нибудь важное. Лекарей ему здесь не дождаться... - А искать в небе его нельзя!
Дракончикам действительно было запрещено улетать за пределы долины.
-А вдруг он уже дома? - убеждал его Леденец, - что там смотреть, зима, деревья голые! Лес насквозь просвечивается, никто не скроется!
Совсем как я, невпопад подумал Тайрэд, но шагов не ускорил. Дракончики мигом долетели бы до логова, но бросить человека одного... Даже тени такой мысли у них не возникло. Осенью их очень перепугала болезнь учителя, а когда Сладкий Дождь объяснил детям, что то была самая обычная простуда и у людей есть болезни и пострашней, заботливое внимание дракончиков превратилось в навязчивый пригляд. Пожалуй, за всю зиму Тайрэд не пробыл наедине и пары минут. И ему действительно необходимо хоть какое укрытие, и не только и не столько от холода, а... А то вся его жизнь на виду у драконов, словно он рыбка в аквариуме. Унизительно это...
Сладкий Дождь парил над горами, совершая свой обычный облёт долины. Он не опасался быть обнаруженным с земли, поскольку серебристая шкура отражала небо и облака, и огромный зверь словно растворялся, истаивал в голубой вышине. Зато ему было отлично видно всё происходящее внизу. Конечно, уже совсем скоро лес, подступающий к самой границе его владений, укроется листвой, и обнаруживать мелких человечков станет гораздо трудней, но дракон и не собирался гонять одиноких охотников. Им через горы не пробиться, да и опасности они никакой не представляют. А большой караван он уж как-нибудь не пропустит, и намерения их распознает сразу. Торговцы здесь появлялись регулярно, и дракон опасался, что вслед за ними появятся города.
Да, во что бы то ни стало, следовало не допустить возникновения поблизости человеческих поселений. Во-первых, Сладкий Дождь не был готов терпеть рядом с собой этих беспокойных существ, во-вторых... во-вторых, к этому не были готовы дети, только начинавшие понимать людей... а уж их невольный учитель и подавно не был готов. Если поблизости появятся люди, и Тайрэд об этом узнает, он будет гораздо больше страдать от одиночества, чем сейчас.
Дракон качнул крыльями, ловя восходящие потоки воздуха, и мысленно укорил себя за непростительную, непрофессиональную оплошность. Казалось бы, какое ему дело до чувств Тайрэда. Мужчина неплохо справляется с навязанной ему ролью учителя, ученики довольны, и разве может иметь значение, счастлив он или несчастен? Но ведь имеет... Дракон оскалился, озлившись на самого себя. Он привязался к человеку. К крохотному, слабому, недолговечному существу. Его дети даже не успеют вырасти, когда Тайрэд умрёт от старости. Если не погибнет до того от какой-нибудь мелочи, вроде болезни или случайного ранения. Ну ладно, для детей такая потеря станет хорошим уроком, а сам то? "Ты то чего дёргаешься? Кто он тебе?", спросил сам себя дракон.
Наверное, это было неизбежно, горестно признался он. Невозможно в течение двух сезонов заботиться о ком-то и остаться совершенно равнодушным. А Сабира, и без того испытывавшая к пленнику необъяснимое расположение, вообще ведёт себя словно мать над первым яйцом. Устраивается на отдых так, чтобы его видеть, таскает разные подарки. Детям и самому человеку, конечно, это её поведение ничего не говорило, но Сладкий Дождь видел, что золотая драконица заботится о Тайрэде как о собственном ребёнке. И злится, когда муж пытается её образумить. А что будет потом? Как далеко зайдёт Сабира в своей заботе? Найдёт человеку подругу и примется разводить ручных человечков? Держат же люди лошадей и собак, а какие питомцы под стать дракону?! Разумные?!!
Кощунственная мысль привела дракона в ярость, Сладкий Дождь решительно развернулся, кувыркнувшись в воздухе, и с удвоенной силой замахал крыльями, набирая скорость. И ведь сам виноват, должен был заранее подумать, догадаться, ведь всё к тому и шло! Ярость душила дракона, глупая глухая ярость на самого себя. Сам, сам виноват! Он должен был понять, что человек не сможет держаться на равных с драконом, слишком слаб он по сравнению с крылатыми, слишком беспомощен... Расслабился, забыл кто он и где он... Кем ещё может стать Тайрэд для его семьи? Игрушкой, домашним любимцем... Смешно, ведь Создатели так и называли его род - любимцы. Гини Шаадат, Любимцы Создателя Шаадат...
От мысли, что хотя бы в чём-то он сравнялся с Создателями, Сладкому Дождю стало плохо. Запретное, страшное, противоестественное сходство. Даже в самых потаённых своих кошмарных снах он не мог провидеть, что так ужасно будет уподобиться им, Ушедшим. Создателям. Особенно - в этом...
Не бывать этому! Выставить его вон, пока не поздно, до людей донести и гуляй! Малыши уже достаточно хорошо знают язык, обойдутся и без учителя! Сладкий Дождь взревел.
Только ему ручных человечков не хватало!!!
Неровно проламываемые воздушные течения хлестали по телу, рвали перепонки, и одна последняя мысль билась в голове, точно колокол. Сабира была права. Драконица не разбиралась в людях, но в этом случае ей или сердце, или загадочная женская логика, подсказали правильное решение. А он, почитая себя знатоком человеческой породы, ошибся. Лучше бы он захватил селянина. Воспитанный в страхе перед силой хозяев, приученный к слепому повиновению, такой человек не смог бы подружиться с драконом... И другом дракону...
Запуганного селянина он не захотел бы оставить себе, с оглушительной ясностью понял Сладкий Дождь. Он побрезговал бы владеть таким человеком...
