— Авва, — спросил я, укладываясь на каменное ложе. — А если я вдруг останусь там?
— На всё Божия воля, — ответил он.
— Но... Я буду скучать по тебе.
— Спи, Всевлаад.
— Я буду вспоминать тебя каждый день, сколько буду жить.
— Не говори ничего больше.
— А ты... будешь вспоминать меня?
— Не надо спрашивать... — авва быстро встал и вышел из пещеры.
А я повернулся на бок и попытался заснуть.
Я был почти уверен, что окажусь в своём времени. Коридор полёта стал совсем коротким.
На этот раз Аня сидела рядом.
Слава Богу!
Я попытался открыть глаза. Это мне удалось. Попытался пошевелиться. Это мне удалось хуже. Но Аня заметила.
— Сева! Сева! — начала она громко звать меня. Но я не оглох. Я просто не мог пошевелить ничем, кроме век. Нет, ещё я мог заставить себя захрипеть. Что я и сделал.
— Сева! Ты слышишь меня?
Слышу, слышу... только не могу сказать тебе об этом.
— Сева... Сева... если слышишь... мигни три раза! Три раза!
Сейчас. Раз. Два. Три.
— Ура! Я знала! Я знала! ещё три раза, ещё!
Раз. Два. Три.
— Если ты меня узнаешь, мигни четыре раза! Четыре!
Анюта, не кричи. Раз. Два. Три. Четыре.
— Доктор!
Она вскочила и побежала звать доктора. Я посмотрел на соседнюю кровать. Она была аккуратно застелена.
«Умер, — подумал я. — Жаль. Как жаль...»
В это время дверь в палату распахнулась и вошла Аня, таща за собой мужчину средних лет в белом халате и зелёной шапочке.
— Доктор, видите! Он открыл глаза и смотрит! Сева! Сева! Если ты меня узнаёшь, мигни три раза! Три!
Пожалуйста. Раз. Два. Три.
— Сева! — присоединился к разговору доктор. — Ты видишь меня? Я — врач. Если видишь и понимаешь, мигни два раза, и один раз — после паузы. Слышишь?
Ага! Он хочет показать Ане, что всё это — случайность. Сейчас. Раз, два. Пауза. Три.
— Гм, — пожал плечами доктор. — Похоже, он и вправду пришел в себя. Сева, если ты хочешь выздороветь, мигни пять раз.
Сказал бы ещё — двадцать пять! Раз, два, три, четыре, пять.
Хочу, конечно.
Я был так занят своим морганием, что не заметил, что Аня плачет.
Аня, не плачь... Ты ещё не знаешь... Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За всё благодарите...
Спасибо, Господи! Спасибо, Господи...
Глава 36
— Вставай, Всевлаад.
Боже! Я снова в египетской пустыне... Радоваться мне или печалиться? Рвать душу или не рвать?
Испытывать помыслы и желания? Подождать и снова помолиться.
— Доброе утро, авва.
Двести Иисусовых молитв — моё утреннее и вечернее правило.
Здравствуй, пустыня. Как ты хороша! Как прекрасны твои рассветы, как прекрасны твои закаты. Твои смоковницы и твои колючки, твои мелкие звери и крупные звери.
Как прекрасно солнце, которое над тобой. И надо мной. И над всем миром. Слава Тому, Кто сотворил этот мир. Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
Стол, скамья. Молитва перед завтраком.
Хлеб, сыр, вода.
Нет, больше ничего.
Медленно, по кусочку, размачиваю в воде засохший хлеб. Спасибо тебе, хлеб. Спасибо тебе, сыр. Спасибо, вода.
Благодарю Тебя, давшего хлеб, воду и сыр.
Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
Благодарю Тебя, Господи, ибо знаю, что всё творится по Промыслу Твоему. Благодарю Тебя, что Ты направил меня сюда. В иной мир, в иной век. Благодарю Тебя, что там, в моём веке, я пока полностью парализован. Ты удержал меня от того, чтоб не сделал я чего хуже, чем раньше. Я не знал об этом, но знаю теперь. Благодарю Тебя за это знание.
Ты показал мне ту женщину, которой я нужен. Спасибо Тебе.
Господи... Благодарю Тебя за моего авву... Могу ли я выразить словами, как я благодарю Тебя за моего авву...
Прости, мне хочется заплакать... Сейчас, только крепче сожму кулаки.
Благодарю. Благодарю. Благодарю.
Моя утренняя молитва завершилась, когда солнце вышло в зенит.
Авва плёл корзину, вплетая Иисусову молитву в каждый извив прута. Я присел рядом и взял в руки заготовку.
— Я помолился о том человеке, что лежал рядом с тобой в палате, — сказал авва. — Не могу тебя обрадовать.
— Я видел, что он умер. Кровать его пуста.
— Нет, он жив. Ты забыл, что в твоём мире прошёл месяц. А он пришёл в себя через пару часов после того, как ты его видел.
— Так почему это не должно меня радовать?
— Душа этого человека черна. Извини.
Солнце клонилось к закату. Пальцы, плетущие корзину, отказывались подчиняться. Авва молча работал и не глядел в мою сторону. Губы его чуть шевелились.
Молитва перед вечерней трапезой. Хлеб, вода, сыр.
— Двести Иисусовых молитв.
— Да, авва.
Благодарю Тебя, давшего солнце и звезды. Благодарю Тебя...
Авва подошёл к каменному ложу, когда я уже лёг. Он перекрестил меня своими тонкими пальцами. Он чуть наклонился надо мной, и его борода коснулась моего лица.
— Прощай, Всевлаад.
— Ты знаешь!
— Прощай...
— Скажи мне что-нибудь... Скажи мне главное. Скажи, как жить? Что делать дальше?
— Всевлаад, дитя мое...
— Авва... отец... Ты знаешь, как сложится моя жизнь?
— Всё знает только Бог.
— Но ты знаешь!
— Позволь, я не стану отвечать.
— Отец! Увидимся ли мы когда-нибудь?
— Я буду ждать тебя. Там, в обителях Отца Небесного.
— Мне не дотянуться до тебя.
— Я подожду.
— Постой... ещё чуть-чуть...
— Благослови тебя Господь, сынок.
Эпилог
У меня была тяжёлая сочетанная травма. Перелом позвоночника, бедра, плеча, рёбер. Разрыв селезёнки. Перелом черепа. Причём кости черепа врезались в мозг, и их оттуда доставали, всё это выпрямляли, составляли и латали. Дышал через трубку, вставленную в гортань.
Я пролежал парализованным почти семь месяцев. С шестого месяца начал приходить в себя. Потихоньку начали оживать грудь, лицо и руки. Из глотки достали трубку, я начал сам дышать и разговаривать.
Начав разговаривать, попросил Аню найти среди нитрийских отцов-пустынников четвёртого века монаха Феодосия. Она не нашла.
Но икону Антония Великого принесла. Вслух прочитала мне его житие, когда я ещё не мог держать в руках книгу.
Житие легло мне в душу, так как в душе готово было место, чтоб его воспринять.
Ещё через полгода я встал на ноги. Сначала ходил на костылях, потом — сам. Врачи убеждали меня, что я родился в рубашке. Говорили, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Не мог человек после подобной травмы остаться в живых, и более того — сохранить умственные способности.
Мы снова зарегистрировали брак с Анной и венчались.
Дальше я расскажу потом. Сейчас мне пора на службу. В храм, куда я назначен пресвитером. То есть священником.
Аминь.
Татьяна Шипошина
КАК ДЕНЬ ВЧЕРАШНИЙ
Заведующая редакцией Т. Тарасова
Редакторы Б. Понкратов, М. Панфилова
Технический редактор 3. Кондрашова
Корректоры В. Ильичева, И. Суровцева
Дизайн обложки А. Козаченко
Верстка Ю. Рахманина
Подписано в печать 24.03.2014
Формат 84х 108 1/32. Объем 3,0 печ. л.
Печать офсетная. Тираж 5 000 экз.
Заказ № 148
Издательство Московской Патриархии
Русской Православной Церкви.
119435, Москва, ул. Погодинская, д. 18.
Оптовый отдел реализации:
(499) 246-20-85, 246-52-08
Магазин на ул. Погодинская: (499) 245-30-68
Магазин на ул. Бакунинская: (499) 246-25-35
e-mail: [email protected]
http://www.rop.ru
Отпечатано в типографии
Патриаршего издательско-полиграфического центра
г. Сергиев Посад т/факс 721-26-45
