— А у вас тут не соскучишься, — нервно прокомментировал он увиденное.
— У нас тут… — проговорила Лирена так, будто повторяла фразу на чужом, непонятном языке, и отвела взгляд.
Гарри почему-то почувствовал себя неловко, но ничего не сказал. Он достал приёмник и, включив его, убедился, что эфир по-прежнему наполнен только помехами. И у него возникло странное ощущение, что и вправду никакого профессора нет. Но Фулмен тут же взял себя в руки и, не поддаваясь панике, выключил шумящий аппарат. В этот момент кабинка слегка дёрнулась и, оторвавшись от песка, начала подниматься вверх. Гарри поймал себя на мысли, что он, будто маленький мальчишка, с замиранием сердца отправляющийся в свою первую поездку на «Американских горках», ждёт, что с ним произойдёт что-то невероятное. Он посмотрел на стремительно удаляющийся песок, на блестящее, набегающее волнами море и откинулся на удобном сидении, жмурясь на солнце с каким-то давно забытым блаженством.
Расстояние от берега до башни они преодолели за каких-нибудь три минуты. Кабина причалила к одной из башен станции, встав ровно там, где находился короткий помост и обозначалась чёрная, с жёлтой вертикальной полосой дверь входа. Гарри первым аккуратно вышел из кабины и подал руку девушке.
— Представляю, если бы сейчас начался шторм, — произнёс Гарри, критически осматривая слишком уж маленький мостик, на котором они с Лиреной еле помещались вдвоём.
— Шторм? — Лирена удивлённо посмотрела на него. — Даже если и начнётся… станции от этого ничего не будет.
— Да? — недоверчиво удивился Гарри.
Лирена приложила ладонь к входной двери, и та открылась, беззвучно отъехав вниз.
— Ну, ты сам подумай. Мой отец полностью контролирует приливы и отливы, и, уж конечно, станция способна погасить любой шторм.
Они прошли в слабо освещённый коридор. Лирена шла впереди, показывая Гарри дорогу.
— А кто построил эту станцию? — Он шёл по коридору, который чем-то неуловимо напоминал ему странный коридор из недавнего сна, только уменьшенный вдвое.
— Не знаю. — Лирена равнодушно пожала плечами, будто речь шла не о титаническом корабле, а о бумажном коробке спичек.
Коридор разветвлялся в две противоположные стороны. Лирена, не задумываясь, свернула направо, и он послушно пошёл следом. Ещё Гарри понял, что идти ему стало легче, у него возникло ощущение, что они идут не по горизонтальной поверхности, а как бы с горки. Коридор опять кончился, и они свернули вправо, но ощущение спуска не прекращалось.
— Мы что, идём вниз? — спросил Гарри.
— Да. А куда же ещё?
— А тут что, нет лестниц для этого.
— Лестниц? — Лирена посмотрела на Гарри. — Нет, конечно.
— А как же тогда мы поднимемся обратно? Ладно, с горки идти, но вот вверх? — Фулмен представил себе высоту башни, и ему показалось просто нереальным пройти её снизу вверх по такому коридору.
Лирена повернулась к Гарри и посмотрела на него глазами, полными сострадания к человеку, обделённому интеллектом.
— Не переживай. Вверх идти не придётся. Папа просто перетранслирует башни, и мы так же спустимся вниз.
— Не понял?
Лирена ничего не ответила. Они продолжали идти по коридору, с обеих сторон которого иногда попадались плотно закрытые двери, и непременно поворачивали направо. Наконец они вошли в новый поворот, который заканчивался красной металлической дверью. Подойдя к двери, девушка, не прилагая видимых усилий, открыла её и, отстранившись, пропустила инспектора вперёд.
Гарри вошёл в огромных размеров зал, который своей масштабностью напоминал, скорее, стадион, нежели пространство подводного корабля. С потолка, высившегося над головой, лился мягкий, слегка мерцающий, зеленоватый свет, но, присмотревшись, он понял, что потолок просто прозрачный. Станция медленно плыла под водой, и толща морской воды, преломляя лучи солнца, создавала это зеленоватое свечение.
Картина эта была красивой и в то же время навевала тревожные мысли. Гарри невольно подумал о том, что будет, если этот потолок вдруг даст течь или вообще рухнет, мгновенно затопив всю станцию.
Послышалось слабое жужжание, и Гарри увидел, как вдалеке от противоположной стены начал отделятся, приближаясь к ним с Лиреной, маленький белый автомобиль. Когда транспорт приблизился так близко, что можно было различить детали, Фулмен понял, что его предположение относительно автомобиля верны только на половину. Странная машина действительно напоминала автомобиль, наподобие тех, что используются игроками в гольф, только вот ехала она не при помощи колёс. Их попросту не было. Когда этот автомобиль ехал, или, скорее, скользил по гладкой поверхности пола, подобно улитке, создавалось впечатление, что кабина плавно перерастает в слегка подрагивающий студень, который и движется по поверхности за счёт своих сокращений. Только, в отличие от улитки, автомобиль двигался значительно быстрее.
Улиткомобиль подъехал к ним и остановился, прекратив жужжать. В кабине сидел, добродушно улыбаясь, двойник Карпа Фазановича Барсукова. Отец Лирены был так сильно похож на профессора, что Гарри даже не среагировал на дружески протянутую руку коррелятора приливов, когда тот вышел из кабины и подошёл к нему. На нём был жёлтый комбинезон со множеством карманов, светлые туфли на мягкой бесшумной подошве и очки.
— Лайхам Дуайл, — произнёс отец девушки.
Инспектор услышал хорошо знакомую интонацию голоса Барсукова. Он смотрел на отца Лирены, словно ожидая, что сейчас тот сбросит с себя маску притворства и чистосердечно признается, что он и есть профессор Барсуков.
— Гарри Фулмен. — Он пожал давно протянутую ему руку.
— Лирена мне говорила, что вы человек со странностями, — он вопросительно посмотрел на дочь, — говорит, вы знакомы с кем-то, похожим на меня. Что, сильно похож?
— Не то слово…
— Интересно было бы познакомиться.
Лайхам Дуайл улыбнулся, и Фулмен отметил про себя, что отец Лирены, в отличие от Барсукова, выглядит намного бодрее и жизнерадостнее. Лайхам и правда выглядел более подтянутым и моложавым, и когда Гарри присмотрелся, он отметил, что в нём нет той затрапезности, которая сквозила в каждом движении Барсукова.
— Что ж, прошу. — Коррелятор жестом пригласил Гарри в улиткомобиль.
Гарри забрался на заднее сидение, рядом с ним села его спутница. Лайхам Дуайл сел впереди, положил руки на подлокотники кресла, и машина тут же тихонько зажужжала и, тронувшись с места, покатилась, а точнее, поползла к противоположной стене. Гарри ощущал себя посетителем музея-океанария, помещение действительно не уступало размерами огромному стадиону, а возможно, и превосходило его. Купол прозрачного потолка казался небом, в котором кишела подводная жизнь. Запрокинув голову, он смотрел за тем, как высоко над ними, извиваясь в причудливых танцах, проплывают гигантские кальмары, акулы и рыбы, похожие на доисторических рептилий, которых Гарри видел в одной познавательной энциклопедии в детстве. Сотни мелких рыбёшек стаями, переливаясь в лучах прошедшего сквозь многометровый слой воды солнца, вили тревожные хороводы и тут же распадались на сотни маленьких осколков-рыбёшек, испугавшись внезапно метнувшегося к ним большого подводного хищника.
— Нравится? — спросил Дуайл, заметив запрокинутую голову сыщика.
— Красота! — ответил инспектор, подумав про себя, что за два неполных дня пребывания в этой реальности увидел и ощутил столько, сколько, пожалуй, не ощущал за всю свою жизнь.
— Вы правы, подводный мир — одна из самых красивых сфер в мире.
— Я как-то был в дельфинарии… — начал Гарри, — но это, конечно, не сравнимо…
— Дельфинарий? — заинтересовался двойник — коррелятор.
— Это похоже на зоопарк… — неуклюже пояснил Гарри.
— Зоопарк? — удивился Лайхам Дуайл.
— Как бы это объяснить. Там собранны различные виды животных со всего мира, чтобы люди могли их увидеть.
— Различные виды? Но ведь некоторые животные плохо друг с другом соседствуют?
— Нет, там они, конечно, в клетках сидят, — успокоил Гарри коррелятора.
— В клетках? Это как? — спросила Лирена, повернувшись к Гарри.
— Клетка — это… это такая комната из железной решётки… — удивился Фулмен незнанию собеседниками элементарных понятий.
Двойник Барсукова тревожно обернулся к нему.
— Я не пойму. Это что же, животные сидят в комнатах из железных решёток, а люди на них смотрят?
— Именно так!
Лайхам Дуайл посмотрел на дочь с таким видом, будто она по незнанию притащила в дом вместо обещанного пушистого котёнка гремучую змею.
— Впервые слышу подобную глупость, — произнёс он и, отвернувшись, замолчал.
Гарри тоже вдруг подумал, что зоопарк абсолютно антигуманное предприятие, и ему стало стыдно, как будто он сам и придумал сажать зверей по клеткам на всеобщий обзор.
