— Потом? Не знаю. Я занимался князем… Её куда-то увели, и я больше её не видел. Вообще-то её вроде как должен был забрать сам Тассельш, но случился этот казус с носом. Девушку увели раньше, чем я закончил. Я был занят перевязкой и не обратил внимания, когда именно это случилось.
— Должен был забрать, говорите? А она могла ударить его, сопротивляясь?
— Возможно. Я не присутствовал при инциденте. Могу только догадываться. Преимущественно на основании княжеского ворчания. Он был крайне раздражён. Утверждал, что рано или поздно до неё доберётся и всё припомнит…
— Мне это не слишком-то нравится, — проворчал Куто.
— А где можно найти этого Тассельша?
— В его особняке, думаю… Но считаю своим долгом предупредить, что князь достаточно влиятелен чтобы позволить себе более чем серьёзную охрану…
Комиссар Оскар брезгливо поворошил карандашом грязный ком. Полотно, некогда серо-голубое, сейчас представляло собой заскорузлое месиво бурых пятен, песка, тины и грязи. Комиссар, наконец, докопался до изнанки, где с некоторым трудом можно было различить вышитый ярлычок «Хельма А.»
— А что говорит эта нищенка?
— Утверждает, что нашла на берегу и отнесла старьёвщику…
— А тот оказался неожиданно щепетилен и, заметив пятна крови, решил сдать найденное в полицию. Я так понимаю, о трупе в своём рассказе сия необременённая богатствами особа не упоминала?
— Она клялась, что просто нашла одежду…
— Да, да, конечно. Уверен, она достаточно интеллектуальна, чтобы понимать разницу между «просто нашла» и «сняла с трупа». Как вы полагаете, стажёр, что нам даст помещение её в камеру предварительного заключения?
— Ничего, господин комиссар. Она будет упираться до конца и морочить нам голову — знает, что нам нечего ей конкретно предъявить. К тому же если труп и был, его наверняка уже отнесло течением. В итоге мы потеряем время, она неделю просидит в камере на казённых харчах, а найти тело это нам ничуть не поможет.
— Вы умнее, чем выглядит ваше лицо, стажёр. Это немалая удача для полицейского. Казаться тупым идиотом — большое искусство и весьма небесполезное, я вам скажу.
Комиссар перестал ковыряться в тряпье, и бросил карандаш в ведёрко для мусора.
— Прикажете её отпустить?
— Нищенку? Да. Она уже достаточно отдохнула в наших гостеприимных стенах. Мы всё ж таки полиция, а не благотворительный приют. И ещё, стажёр, не забудьте, пожалуйста, уведомить госпожу Аббе.
— Госпожа Аббе, какая неожиданность! Я удивлён… в смысле приятно удивлён.
— А уж я как удивлена, обер-прокурор…
— Присаживайся, Бригида. Я налью. Уже слышал про тот случай с котлом. Несчастный случай, я имею в виду.
— Да уж. Весьма несчастный. Полицейские нашли обломки адской машины…
— Что? Не может быть! Это какое-то недоразумение.
— Какое ещё недоразумение, Йонс. Ты хотел меня взорвать!
— Что ты такое говоришь, Бригида!?
— Я не дура, Йонс. Спасибо. Кстати, ты расплескал на скатерть…
— Бригида, тебя кто-то дезинформировал.
— Я прекрасно сама обо всём догадалась. Йонс. Ну ладно я. Но сестра Морвин! Бедняжка Хельма!! Механик, наконец. Он-то чем виноват?
— Я соболезную…
— Ты лицемерная скотина, Йонс!
— Что ты себе позволяешь, Бригида!?
— Это что ты себе позволяешь, Йонс. Ты пытался хладнокровно взорвать дочь своего боевого товарища. И кто ты после этого?
— Прекрати немедленно, Бригида. Или мне придётся…
— Что придётся? Что ты сделаешь? Вызовешь жандармов? Выставишь несчастную проповедницу как какую-то нищенку пинком под зад? Что ты сделаешь, Йонс?
— Это переходит всякие границы… Прекрати истерику, Бри! Немедленно!!
— А что ты хочешь от слабой женщины, которую ты собирался поднять на воздух? Ведь даже хоронить было бы нечего! Естественно у меня истерика. А ты чего ожидал? Что я буду плясать от радости?!
— Успокойся, Бригида. Тебя кто-то обманул…
— И я даже знаю кто. Могу тебе показать. У тебя зеркало далеко?
Обер-прокурор глубоко вздохнул.
— И не надо так сопеть, Йонс. Ладно. В конце концов, я осталась живой. И я намерена оставаться в этом состоянии и ещё некоторое время… Ты меня понимаешь?
— Ну-у…
— Я хочу знать почему, и хочу гарантий, что этого не повторится!
— Но я…
— Вот только не надо строить из себя тупого придурка. Я прекрасно в курсе, что ты далеко не глуп.
— Слушай, Бригида.
— Слушаю, Йонс.
Обер-прокурор нервно прошёлся по кабинету. Пару раз собирался что-то сказать, но останавливался. Наконец собрался с силами.
— Ты всё неправильно поняла, Бри.
— Ну, так объясни. Пока я вижу, что едва я успела рассказать тебе про ту девушку, как сразу после этого и сама чуть не взлетела на воздух, и две другие замешанные в этом сестры погибли…
— Мне очень жаль.
— Не рассказывай мне о жалости, Йонс. Твоё лицо тебя всё равно выдаёт…
— Почему ты решила, что это я?
— А кто? В твоём кабинете нас кто-то мог подслушать? Ты рассказал об этой новости друзьям в кабаке? Кто ещё мог это знать?
— Бывают совершенно невероятные совпадения…
— Брось. Таких — не бывает. Ты или кто-то, кому ты рассказал, пытался меня убить. И мне это крайне не нравится.
— У тебя нет доказательств…
— Ты собираешься отпираться? Отлично. Я сейчас же иду и рассказываю всё отцу, чтобы ему было чем поделиться с друзьями по полку, а потом навещу Герко Крапника, которому определённо будет всё это крайне интересно. Уверена, редакторы газет, которыми он владеет, также найдут это исключительно занимательным…
— Цензура никогда не пропустит…
— О, новости, не пропущенные цензурой, пользуются особенной популярностью… и доверием. Представь себе, какие пойдут сплетни: «человек, поразительно похожий на обер-прокурора, пытался взорвать мать-настоятельницу пригородного эрмерия». Сразу же появятся свидетели и начнут рассказывать вымышленные подробности. Мне даже страшно представить, во что это разовьётся всего за неделю. Уверена, городские салоны давно не имели такого повода как следует поразвлечься…
— Чего ты хочешь, Бри?
— Безопасности. И знать ради чего погибли сёстры моей обители!
— Я не думал, что… я не. Нет. Ты не права.
— Ты опять начинаешь.
— Я не могу тебе сказать.
— Хорошо. Ты знаешь, какие газеты покупать…
— Сядь, Бри. Погоди. Ты же понимаешь, что есть вещи более существенные чем… чем… чем личные симпатии.
— Я как раз и хочу знать, что именно это за вещи.
— Тут замешаны очень важные люди.
— Я догадываюсь, что ты приказал меня взорвать не просто от скуки…
— Я не приказывал.
— Докажи!
— Ну… слушай, Бри, ты загоняешь меня в угол. Ладно. Я обещаю, что тебе больше ничего не грозит. Моего слова тебе достаточно?
— Твоего? Слова? Кажется, прошлый раз ты дал мне слово включить меня в совет наставниц. И ни звуком не обмолвился про динамит в паровой машине. Или я что-то запамятовала?
Обер-прокурор невнятно замычал себе под нос и лишь нервно разминал толстые волосатые пальцы.
— Я не могу тебя посвятить в эту тайну, — наконец просопел он.
— Тебе придётся это сделать, если ты хочешь, чтобы это оставалось тайной и дальше… кроме того, я могу быть вам полезна.
— Полезна? Чем!?
— Ты не догадываешься? М-да. Кажется, я перехвалила твою сообразительность. Я вхожа к Герко. Неужели ты не хочешь иметь своего человека в его окружении?
— Насколько ты с ним близка, Бри?
— Осторожнее с выражениями. Я всё-таки духовное лицо. Не говори обо мне, словно я его любовница…
— Прости, Бри. Так насколько он тебе доверяет?
— Вполне достаточно, чтобы я могла уговорить его рассказать некоторые маленькие секреты. Ты же хочешь знать его маленькие секреты?
— С чего ты взяла?
— С того, что мозги у меня пока на месте. Меня даже не контузило. Я знаю, что девочка всё ещё у них. И я знаю, что тебе и твоим друзьям она крайне нужна. Подумай над этим.
— Хорошо. Я переговорю с ними. С друзьями… Но ты должна обещать, что не будешь ничего предпринимать пока…
— Пока ты не подготовишь ещё одну адскую машину? Нет, так не пойдёт. Я хочу встретиться с твоими друзьями лично. Больше никаких игр вслепую.
Обер-прокурор вскочил и заходил по кабинету.
— Послушай, Йонс. Ты же понимаешь, что я вам необходима? Тогда зачем вся эта драма? Мы прекрасно сможем найти общий язык. Уверена, ни одна из сторон не останется внакладе. Или твои знакомые настолько тебя не ценят, что ты и шагу не можешь сделать без их указаний? Вы с отцом были друзьями. Неужели мы с тобой не сможем договориться?
— Ладно, Бри. Я сведу тебя с ними. Но сначала… Сначала, скажи мне что ты думаешь о вопросах престолонаследия?
