— Завтра вечером будет много пассажиров, — сказал пожилой рикша. — Не резон нам ставить коляски в четыре часа…
— Тогда возвращайтесь после одиннадцати. Главное, не гремите, пока у меня гости! Помните: вы только рикши, а я ваш хозяин! Ясно?
Все стояли молча. Слова Лю Сые переполнили сердца людей обидой и гневом. Конечно, неплохо, когда тебе оставляют всю дневную выручку, но разве явишься потом без подарка? Придется истратить, по крайней мере, монет сорок. К тому же слова Лю Сые задели их за живое: у него, видите ли, день рождения, а им нужно прятаться, как крысам! Да еще запретил вывозить коляски двадцать седьмого числа, в самый доходный день накануне Нового года! Лю Сые, конечно, может пожертвовать дневной выручкой, по рикшам невыгодно весь день болтаться без дела. Люди угрюмо молчали. Никто не поблагодарил хозяина за его «доброту».
Когда Лю Сые удалился, Хуню окликнула Сянцзы. И тут гнев людей сразу нашел себе выход: он обрушился на Сянцзы.
В эти дни всем казалось, что Сянцзы из кожи лезет, подмазываясь к хозяевам, угождает, хватается за любую работу. Однако Сянцзы ничего на подозревал: он помогал Лю Сые, чтобы избавиться от тоски. По вечерам он ни с кем не разговаривал, да и говорить было не о чем. А рикши, не зная его горя, считали, что он стал прихлебателем Лю Сые, и не желали с пим знаться. Внимание, оказываемое Сянцзы дочерью хозяина, будило в них нечто вроде ревности. А тут еще последняя обида — Лю Сые не пригласил их под праздничный навес! Сянцзы наверняка будет целый день объедаться всякими вкусными вещами. Почему такая несправедливость? Вот и сейчас Хуню зачем-то позвала Сянцзы!
Рикши провожали его глазами, полными ненависти, и, казалось, готовы были наброситься на него. Хуню и Сянцзы вошли под навес и заговорили о чем-то при свете фонаря… Видали? Все понятно…
Рикши ехидно переглядывались и многозначительно кивали друг другу.
Торжества в доме Лю шли полным ходом. Лю Сые был доволен, что пришло так много народу, и особенно гордился тем, что поздравить его явились многие из старых приятелей. Глядя на них, он ощущал свое превосходство, радовался, что праздник у него проходит шумно и весело, не так, как у других. Приятели были в старомодной одежде, а сам он — в халате на меху и новой куртке. Когда-то многие из них были гораздо богаче его, по прошло два-три десятка лет, и все изменилось: одни кое-как зарабатывали на жизнь, другие совсем обеднели. Глядя на нарядно украшенный зал с картинами из «Троецарствия», на стол, уставленный яствами, он чувствовал себя на целую голову выше своих гостей. Настроение у него было хорошее, и он собирался играть с ними в мацзян на деньги, что считалось вполне приличным.
Но среди всеобщего оживления Лю Сые вдруг почувствовал себя одиноким. Привыкнув к холостой жизни, он думал, что к нему на праздник соберутся лишь хозяева лавок с приказчиками да знакомые соседи-холостяки. Он и не предполагал, что среди гостей окажутся женщины! Правда, Хуню ухаживала за гостями, но ему было горько, что у него нет жены. Одна лишь дочь, да и та больше смахивает на мужика. Если бы у него был сын, он, конечно, давно бы снова женился, завел еще детей и под старость не чувствовал бы себя таким одиноким… Да, все у него есть, не хватает лишь сына. И чем старше он становится, тем меныпо надежды иметь его.
День рождения — радостное событие, а Лю Сые хотелось плакать. Как бы хорошо ни шли его дела, их некому продолжать. Для чего же тогда все это?
В первой половине дня Лю Сые с важным видом принимал поздравления и чувствовал себя героем. Но после полудня настроение у него испортилось. Глядя на детишек, которых принесли с собой женщины, он испытывал смешанное чувство восхищения и досады; он не решался приласкать детей и от этого еще больше выходил из себя. Ему хотелось дать волю своему гневу, но он сдерживался. Не затевать же скандал перед своими друзьями и родственниками! Скорее бы прошел этот день и кончились его мучения.
И еще одно обстоятельство испортило ему праздник. Утром, когда подали угощение для рикш, Сянцзы чуть не ввязался с ними в драку.
В восемь часов утра рикши сели за стол. В душе они роптали: вчера им оставили дневную выручку, но и сегодня все пришли не с пустыми руками — каждый принес какой-нибудь подарок: кто за десять, кто за сорок медяков. В обычные дни рикши — самые презренные люди, а Лю Сые — их хозяин и бог, но сегодня, думали рикши, они у него в гостях и он должен относиться к ним с уважением. А тут поел и изволь уходить, да еще коляски брать не разрешает! И это накануне Нового года!
Сянцзы хорошо знал, что его-то со двора не выгонят, по сел к столу вместе с рикшами, чтобы ничем от них не отличаться. К тому же после угощения ему надо было сразу приниматься за работу. И тут рикши выместили на нем свою досаду. Как только он подсел к ним, кто-то сказал:
— Эй, ты же у хозяина дорогой гость! С нами за столом тебе не место.
Сянцзы только ухмыльнулся — он отвык от шуточек рикш, и до него не сразу дошел смысл сказанного. Да и сами рикши не решались говорить открыто в присутствии Лю Сые — уж лучше наесться вдоволь! Правда, закусок им много не дали, зато в вине не отказывали — на то и праздник! И все, не сговариваясь, старались утопить свою обиду в вине. Одни напивались угрюмо, другие — смеясь и шутя. Сянцзы, не желая отставать от компании, тоже опрокинул несколько рюмок. Пили много. Глаза у всех налились кровью, языки развязались.
— Эй, Лото, а тебе здорово повезло! — сказал кто-то. — Ешь вдоволь, ухаживаешь за хозяйской дочкой. Скоро тебе не придется возить коляску. Быть помощником хозяина куда лучше!
Сянцзы начинал догадываться, о чем речь, но не принимал эти шутки близко к сердцу. Вернувшись в «Жэньхэчан», он отказался от своей мечты и во всем положился на судьбу. Пусть болтают, что вздумается, он все вытерпит. Но тут кто-то снова заговорил:
— Сянцзы выбрал легкую дорожку. Мы зарабатываем на жизнь своим горбом, а он… угождает хозяйке.
Все расхохотались. Сянцзы понимал, что над ним издеваются, по он привык сносить и не такие обиды. Стоило ли обращать внимание на какую-то болтовню! Однако его молчание еще больше раззадорило соседей, и один из них, подавшись вперед, крикнул:
— Сянцзы, когда станешь хозяином, не забудешь своих собратьев?
Сянцзы молчал.
— Что же ты молчишь, Лото?
— Как же я могу стать хозяином? — покраснев, тихо спросил Сянцзы.
— Очень просто! Стоит только свадебной музыке заиграть…
Сянцзы не сразу понял смысл этих слов, но чутье подсказало ему, что рикши намекают на его отношения с Хуню. Кровь отлила у него от лица. Он разом вспомнил все свои обиды, и ярость заполнила его душу. Он терпел все эти дни, но сейчас его терпению пришел конец. А тут еще кто-то, указывая на Сянцзы, подлил масла в огонь:
— А ты, оказывается, хитрец, Лото! Расчет у тебя тонкий. Ну, что молчишь, жених?
Побледнев от гнева, Сянцзы порывисто поднялся:
— А ну, выходи, поговорим!
Все замерли. Они хотели только подразнить его, позубоскалить, но драться никто не собирался.
Наступила тишина, все сразу смолкли, как певчие птицы, завидевшие орла. Сянцзы стоял и ждал. Он был на голову выше всех, сильнее всех и знал, что им не одолеть его, но чувствовал себя таким одиноким! Горькая злоба душила его.
— Ну, кто решится? Выходите, трусы!
Все вдруг опомнились и заговорили наперебой:
— Полно тебе, Сянцзы! Успокойся! Мы пошутили!
— Садись! — бросил Лю Сые, взглянув на Сянцзы, а затем прикрикнул на остальных: — Нечего обижать человека! Я не стану разбираться, кто прав, кто виноват, — всех вышвырну вон! Ешьте скорее!
Сянцзы вышел из-за стола. Рикши снова принялись за еду и питье, поглядывая на старика. И вскоре все снова загалдели, как птицы, когда опасность миновала.
Сянцзы долго сидел на корточках у ворот, дожидаясь, когда рикши выйдут. Если найдется смельчак, который повторит свои слова, он ему покажет! Ему терять нечего, он ни перед чем не остановится!
Но рикши выходили по трое, по четверо сразу и не задевали его — до драки так и не дошло. Гнев его поостыл. Он вспомнил, что и сам был не прав. Пусть они ему не близкие друзья, но разве можно из-за слова кидаться на людей? Его мучило раскаяние.
Сянцзы казалось, что еда, которую он только что съел, подступает к горлу.
Наконец он поднялся. Стоит ли расстраиваться? Другие дерутся и скандалят семь раз на дню, и ничего. Много ли проку от примерного поведения? Он попробовал представить себе, как будет заводить дружбу с первыми встречными, пить за счет других, курить чужие папиросы, не возвращать долгов, не уступать дорогу машинам, справлять нужду где попало, затевать ссоры с полицейскими и считать пустяком, если посадят на пару дней в участок. Ведь живут же так другие рикши, в живут куда веселее, чем он! Кому нужны его честность и порядочность? Нет, лучше стать таким же, как все!
