— Красиво, правда? — спросила Олеся и обернулась, взглянув на Алекса.
— Они праведники, — задумчиво, словно продолжая мысли вслух, отозвался он.
— Кто? — не поняла Олеся.
— Они могущественны и сильны, но благосклонны к нам — эти кедры, ели, этот свет и снег. Все.
— Я знаю это чувство, я живу здесь с рождения и всегда, когда я бываю наедине с ними — деревьями, ручьями, травой, птицами, я ощущаю полноту жизни и ни единого мутного помысла — только великая радостная музыка жизни. Вот, возьми, — Олеся протянула Алексу нечто похожее на выпуклую с обеих сторон монетку.
— Что это? Зачем?
— Тут музыка… мои любимые произведения. Это не компьютерная, это живая музыка. Мой отец коллекционировал и собирал ее всю жизнь, он многое спас от уничтожения. Возьми, и ты услышишь звуки настоящих инструментов. Здесь «Времена года» Вивальди. Сейчас я найду тебе «Зиму»… — Олеся принялась пальчиком вращать «монетку». Вот она. Возьми в руку, и ты услышишь музыку внутри себя и только для себя.
Едва «монетка» коснулась руки Алекса, музыка вспыхнула в нем, как свет — мощно, торжественно и проникновенно. Странное чувство посетило его, будто он слышал эту музыку где-то в других мирах. И там, тот лес, из деревьев трав и цветов, таких радостных, милых и чистых, пел похожую песню только для него одного, когда он летал над ними, купаясь в небесах. Прогулка длилась совсем не долго, Алекс и Олеся возвращались. И Алекс точно знал, что возвращается домой. И еще: он твердо знал, что найдет свой дом, где ждет его мать и, когда прозвучали последние аккорды музыки, Алекс вернул Олесе «монетку».
— А теперь к делу, — серьезно сказала Олеся. — Завтрак для гостей в восемь утра, в гостиной. Мы завтракаем раньше, но гостям специально продлеваем отдых, знаем — они засиживаются у компьютера допоздна, читают, пишут свои воспоминания. Это очень важно для их реабилитации. Нам важно творчество — любое самостоятельное мышление, понимание искусств и отвращение к безделью, к невежеству, к жестокости… Но что-то я разговорилась, — смутилась Олеся. — Вот твоя дверь, пора расставаться. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Алекс и провожал Олесю взглядом, пока она не исчезла за поворотом белого коридора.
Зайдя в комнату, Алекс вдруг почувствовал, что полон впечатлений, устал и его клонит ко сну. «Мне необходим сон и отдых», — думал Алекс, подходя к компьютеру, чтобы поставить будильник. На столе перед компьютером лежала стопка обыкновенных тетрадей и набор ручек для письма. «Зачем они тут? — Недоумевал Алекс. — Есть компьютер, диктуй ему и пиши, сколько хочешь, быстро и хорошо».
Он полистал тетради, они были чисты «Это точно бывший жилец натаскал сюда тетрадей из хранилища», — размышлял Алекс, ставя будильник на нужное время. Здесь же, на столе, лежала открытая книга, и он, просто из любопытства, начал читать открытую страницу. Книга показалась ему интересной, хотя написана была для детей — про какого-то мальчика-волшебника. «Тот, кто жил здесь, не имел детства, как и я, — думал Алекс. — Надо обязательно прочесть эту книгу, но не сейчас. А сейчас — сон и отдых».
Алекс захлопнул книгу и застыл на месте — то, что лежало под ней, заставило его оцепенеть. Сон как рукой сняло.
— Нет, этого не может быть, это невозможно! — произнес Алекс вслух. — Возможно, это розыгрыш! — недоумевал он. Перед ним лежал меч воина Света, усыпанный драгоценными камнями… Именно тот, который был ему пожалован, как бесценная регалия, после битвы с Темным Властелином. Он взял меч в руку и почувствовал — меч лег, как влитой. Сомнений не осталось — меч тот самый. Алекс положил меч на место и обнаружил записку, на которую первоначально не обратил внимания.
«Алекс, вспомни, пожалуйста, как этот предмет мог оказаться рядом с тобой в тоннеле и почему полицейский нравов, не изъял его у тебя. Вещь очень дорогая, она не по карману даже твоему бывшему хозяину. И таит в себе множество тайн. Это очень важно. Роман».
От чего-то стало невыносимо душно, кровь бросилась в лицо, сердце тревожно забилось… Алекс беспомощно хватал воздух, как рыба, брошенная на берег. Он расстегнул ворот рубашки, но лучше не стало, и тут он заметил спасительное окно, открыл форточку, и свежий, чуть прохладный ветерок загулял по комнате, запахло морозной свежестью, послышались одинокие крики какой-то ночной птицы и сухой треск ветвей деревьев. Стало легче, вернулось самообладание. Алекс сел на подоконник, — благо, он оказался широким и удобным, в самый раз, чтобы взобраться на него и облокотиться спиной о стену. Успокоившись, он, неожиданно для самого себя, обнаружил рядом небольшой графин с водой на подносе и стакан, и удивился тому, что не замечал этого ранее. Рядом с графином была вазочка, наполненная фруктами. Алекс отщипнул от виноградной кисточки пару ягодок и отправил их в рот, они показались невероятно сладкими и вкусными. Налил стакан воды и не спеша, с наслаждением стал пить. Это было несравненно приятнее, чем энергетическая таблетка, запитая водой, которую он вынужден был употреблять у бывшего хозяина. Неприятное воспоминание нахально высунуло свой нос из его памяти и не желало удаляться. «Нет-нет, необходимо забыть это, отшвырнуть, как можно дальше в пыльный чулан памяти и закрыть вход туда навсегда. Я не робот, я — человек!» — подумал Алекс и неожиданно для себя легко и свободно рассмеялся, как будто подумал о чем-то счастливом и одновременно забыл все горести и печали. Он сидел на подоконнике, с удовольствием ел виноград, слушал крик одинокой ночной птицы, разглядывал содержимое своего первого дома и был, несомненно, счастлив. В комнате становилось прохладно, Алекс закрыл форточку и уверенно подошел к столу. Посмотрел на стопку толстых тетрадей, легкая веселость вернулась к нему.
— Так вот оно что! А я-то думал, что все это прежний жилец натаскал из хранилища. Да, я, несомненно, вспомню, где и как я приобрел этот меч… но боюсь, Роман, мне не хватит этих тетрадей, которые ты так заботливо приготовил, — разводя руками, произнес Алекс, как будто Роман слышал его. — Все будет завтра! А сейчас — сон и отдых… — говорил сам себе Алекс, трансформируя диван в кровать.
Он достал из ниши спальные принадлежности, среди которых оказалась удобная пижама, которая была на два размера больше необходимого. И это обстоятельство еще больше развеселило Алекса, он ощутил быстрый бег крови в сосудах, и как мальчишка плюхнулся на кровать, раскинув руки, ощущая какой-то детский восторг. Полежав так некоторое время, ему, наконец, удалось обуздать разбушевавшиеся чувства. И он, потискав неугомонную подушку, укрылся легким, но теплым одеялом, и ему показалось, что эта подушка и одеяло, укутав, баюкают его. «Это я засыпаю, — вынырнула откуда-то мысль и исчезла. — И еще. Я — человек, и я — воин Света! А завтра начнётся другая, восхитительная жизнь… Вот… и все».
