После прозванивания всех систем выяснилось, что вышла из строя одна из аккумуляторных батарей. А без неё синтезатор работал, чуть ли не в треть своей мощности.
— Вот сволочи! — нервничал Роберт. — Таки подсунули нам вышедшее из строя барахло!
— Надо было внимательней проверять при покупке! — укор я относил, прежде всего, в свою сторону.
— Для этого надо иметь полный экипаж. — Николя тяжело вздохнул. — И то бы всё проверить времени не хватило.
— Но ведь вы вроде проверяли батискаф перед швартовкой к вееру? — не унимался Роберт.
— Проверяли, — согласился я. — И обе батареи работали! А то, что одна была при смерти — не заметили…
— Будем ждать звонка с бота?
— Вызываем сами! — решил я. Хотя по предварительной договорённости мы не должны были делать это первыми. После набора шестёрки послышался недоумённый голос Цой Тана:
— Я как раз звонить собирался…
— Ничего! Как там обстановка?
— Да всё тихо. Никаких странных передвижений или назойливого наблюдения. Собираюсь прогуляться и позавтракать в ресторанчике. Его мне посоветовали таможенники.
— Позавтракать? Тогда — приятного аппетита! Но постарайся сделать это как можно быстрей! Одна из батарей вышла из строя, так что у нас максимум шесть, семь часов для сна осталось. Потом придётся всплывать. К этому времени ты должен будешь притвориться страстным поклонником морских просторов и кататься на катере где-то рядом. Надо подстраховать нас с поверхности. Всё понял?
— Всё! Может и не завтракать?
— Нет, планов не меняй! Заодно осмотришься возле космопорта. А потом сразу на причалы порта. Если какие вопросы, звони, спрашивай. Но всё время старайся нести больше белиберды: так словно разговариваешь с какой-то девчонкой!
— Постараюсь! Выхожу!
— Удачи! И перестрахуйся от слежки! Кстати, как там погода?
— Немного портится. Появилась средняя облачность.
— Прекрасно! Хоть со спутников над тобой надзирателя не повесят! Хотя… Если у нас новейшие мухи-разведчики есть, то почему бы и им не использовать? Поэтому говори по краберу только намёками и понятными нам сигналами!
— Понял, командир! Ой! Прости, красотка! Но я так часто вспоминаю твою нежную спинку! — всё-таки чувство юмора у Цой Тана было отменным.
— Спинка моя даже не чешется после твоих ручек шаловливых! — в тон ему ответил и я. Ребята прекрасно слышали каждое слово и тоже улыбались. Но тут я вспомнил о странном уколе, заставившем меня проснуться. И добавил: — Кажется, Булька меня предупредил о нехватке кислорода… И деликатно так ударил молнией…
— Вот видишь, какая у тебя хорошая спинка! — обрадовался Цой Тан и отключил крабер.
— Действительно ты что-то почувствовал? — не поверил Роберт. — Может, тебе приснилось?
— Сны от действительности я ещё могу отличить. Даже ели что-то и произошло, когда я спал!
— Тогда я тоже хочу с колобком дружить! — Николя осторожно, с опаской, похлопал меня по спине. — Может его можно разрезать?
— Вряд ли: он ведь всё-таки разумный! Тебе бы мозги поделить: понравится?
— Если у Бульки есть мозги, то как он тогда плоским становится? — ответил Николя вопросом. — До сих пор всегда считалось: мыслящему существу для сохранения своей самой нежной части тела, необходима твёрдая или жёсткая защита. Некое вместилище для ограждения мозга от внешних физических воздействий.
— А вот у электромугов мозг по всему телу разбросан! — напомнил я. — И не такая уж у них жёсткая защита! Да, полем они защищены от любого оружия! Но их наросты с разумом поддаются воздействию зубов гомо сапиенса! Парадокс? Ещё какой! Может они какое-то чудо и вырастили у себя под мышками: со способностью держать различные части мозга в маленьких шариках, хрящиках, небольших клеточных уплотнениях…
— Тогда ты будешь первым человеком, который нашёл новый вид разумных: колобок булькающий распластанный! — засмеялся Роберт.
Но Николя с таким названием не согласился:
— Тогда уж лучше: Молния колобковатая!
— Ты на что намекаешь?! Стратег недораспластанный! — зашипел Роберт, обидевшись, что издеваются над его знаменитым прозвищем. — Командир! Он мне надоел! Давай его за борт вышвырнем, пусть освежится!
— Как бы нам всем не пришлось раньше времени искупаться! — напомнил я о нашем неприглядном положении. — Продолжим отдых! Но один теперь будет нести вахту, следить за показаниями анализатора. И вручную добавлять кислород. Николя, дежуришь первым. Через два часа разбудишь меня.
На этот раз сон сковал мои веки моментально. Затем я два часа провёл зевая и тупо пялясь на датчик анализатора. Каждые десять минут открывая вентиль баллона с кислородом. Затем вновь поставил на вахту Николя. Тот отнёсся к этому с пониманием: ведь Роберта надо было щадить. Хоть он и бравировал изо всех сил, но помяли его всё-таки основательно в последней передряге. А в свете предстоящих событий каждый лишний час сна для него являлся лучшим лекарством.
Ещё через час нас разбудил вызов Цой Тана.
— Милая, — ласковым голосом заворковал он. — Как всё-таки жаль, что не смогла со мной полететь на Оилтон. Я просто в восторге от местного климата. Пока ещё не летаю по всей планете, прохожу бумажный карантин, но зато взял катер и выехал на рыбалку. Море здесь почти пресное и опасных хищников нет. Я даже искупался малость. А теперь вспоминаю молодость: занялся рыбалкой. Но хоть и закидывал удочку раз десять так ничего и не поймал!
По нашим кодам это означало: нахожусь от вас примерно в десяти километрах; вокруг ни одного постороннего объекта.
— Прекрасно! Тогда мы начинаем готовиться к всплытию! — стал инструктировать я. — Ведь только на сам этот процесс уйдёт часа полтора. Засекай время: через четверть часа начнём выравнивать внутреннее давление с забортным. На это уйдёт двадцать пять минут.
— Дорогая, — удивился Цой Тан. — А ты не хочешь прилететь ко мне на своём кораблике? Зачем тебе лишние пересадки?
— Увы! Этот "кораблик" или должен полностью всплыть на поверхность, или надо покидать его на грунте. При первом варианте он может привлечь к себе лишнее внимание. Так вот: пока повысим внутреннее давление — наденем гидрокостюмы и акваланги. Водичка то внизу холодная! Затем пять минут на затопление батискафа и открытия крышки. И ещё сорок пять минут на медленное всплытие по буй репу. Итого: через полтора часа мы будем ждать твой катер на двенадцати метровой глубине. Смотри не опаздывай: у нас останется воздуха совсем ничего.
— Обижаешь! Ты ведь знаешь мою пунктуальность?!
— Перед остановкой заложи над нами несколько лихих виражей, так мы тебя легче локализуем. А после постановки в дрейф, опустишь с носового шканца двойной линь в воду. Когда мы закрепимся под днищем, тройным ударов оповестим о готовности. Скорость держи не больше восьми, девяти узлов. Как доберёшься к скалам возле пляжа, стопоришь ход и пытаешься вновь порыбачить. Когда мы выберемся над водой, я тебе дам короткий сигнал на крабер. Свяжешься после этого с нами и обрисуешь обстановку вокруг себя и на пляже. Может даже проследишь за нашим выходом среди купальщиков. Всё понял?
— Без проблем, дорогая! В здешних магазинах постараюсь найти для тебя шикарный подарок!
— Тогда не превышай скорости и жди сигнала!
Не скажу, что бы с глубины в сто двадцать метром так уж сложно всплывать на поверхность. Но осторожность соблюдать надо. Да и времени потратить изрядно. Начнёшь всплывать чуть быстрей — и кессонная болезнь обеспечена. А потом лечись несколько месяцев в барокамере!
Поэтому мы действовали педантично соблюдая все пункты инсктрукции. Выровняли давление, проверили акваланги, затопили батискаф и вышли из него наружу. Стравили специальный электронный буй реп, оконечность которого всплыла вверх и застыла на запрограммированной десяти метровой глубине. И стали подниматься, делая продолжительные остановки на заданных глубинах. Их нас троих никто не страдал боязнью перед водными глубинами, так что подъём прошёл успешно и строго по графику.
А когда мы зависли на последней отметке в двенадцать метров, послышалось гудение мотора, и почти рядом с нами стал выписывать пируэты катер с нашим товарищем. Остановился он немного в стороне, но во вполне расчётной допустимой погрешности. И уже минут через двадцать мы надёжно закрепились под днищем и медленным ходом двинулись к берегу.
И вполне вовремя. Лишь только мы забрались во внутрь скалистых нагромождений, как у Николя включился последний, пятиминутный резерв воздуха. Подвела нас батарея, подвела! Из-за неё приходилось рисковать и выходить на пляж в дневное время. Хорошо хоть облачность усилилась и меньше телескопов могло рассмотреть нас на небольшой глубине.
После соединения с Цой Таном, тот стал рассказывать:
— А народу здесь! И откуда столько бездельников набралось?! Ну ладно у меня…, профессия такая! А они? Неужели тоже деньги девать некуда? Ты б только видела дорогая: даже несколько загорелых обезьян по скалам лазят! Возле самого пляжа, по самому высокому гребню! Им оттуда наверняка всё вокруг прекрасно видно!
