У рассказчика и слушателей глаза сверкали, как раскаленные угли. Это была славная битва! Чал уже несколько раз слышал эту историю, но она снова волновала его.
Тяжело дыша, весь красный, Кам устало опустился на шкуру. Снова принялись за еду…
Много дней подряд шел мокрый снег, и на охоту не ходили. Медвежатина кончилась. Чал и Кам с трудом выбрались из пещеры и стали пробираться сквозь снежные вихри к яме, где хранилась рыба. Ветер валил с ног. Тропа, ведущая к яме, была с обеих сторон огорожена палками, но разглядеть их в белой мгле оказалось невозможно, охотники продвигались на ощупь. Открыв лаз, Чал проник в яму, вырубил топором изо льда рыбину, подал ее Каму. Волоча по снегу ношу, вернулись в пещеру, закрыли за собой вход. Отрубив осетру голову, Чал запустил ее в глиняный котел, установленный на двух камнях. Пока варилась уха, ели строганину. Еще один котел заполнили плавниками, кусками кожи, потрохами.
Утолив голод, каждый занялся своим делом: Мара разделяла сухожилия на нити, Рума затачивала костяные иглы, Чал и Кам расщепляли куски кремня на пластинки, делали ножи и наконечники.
Кам всегда ложился спать последним. Когда другие уже спали, он еще сидел у костра, кормил огонь кусочками жира и разговаривал с ним. Потом аккуратно сгребал угли, заботясь о том, чтобы огонь сохранился до утра, готовил заранее смолистые палочки, сухие дрова. Огонь, лучший друг людей, может рассердиться, если с ним обращаться плохо.
Часть четвертая
Путь на север
В дыму и пепле никто из ланнов не разглядел огромной волны, которая обрушилась на пещеры с моря. Стены не выдержали удара. Племя погибло.
В живых осталось десять человек, которые в этот день находились вдали от пещер. Четыре девушки копали глину на северном склоне холма. Аста с Юлом и Рарой поднялись на вершину — посмотреть, не возвращаются ли Чал со спутниками. Они видели, как вдали над Южной землей вспыхнул огонь. И тут же волна, поглотив пещеры, смяла, как траву, священные деревья и докатилась до первой гряды холмов. Налетевший ураган загнал женщин с детьми в глиняную пещеру.
Голодные, продрогшие, потерявшие счет дням и ночам, постаревшие от горя, они вылезли, наконец, из убежища, и Аста развела на вершине костер, чтобы подать сигнал оставшимся в живых. Вскоре к ним присоединились трое юношей-охотников с двумя собаками — ураган они переждали в яме, служившей когда-то ловушкой для мамонтов. Собаки выглядели жалко, скулили, встреча их не радовала.
Три лука, пятнадцать стрел, восемь ножей и четыре лопаты — это было все имущество людей. Оставив девушек с ребятишками в глиняной пещере, Аста и охотники отправились осматривать руины.
Большинство деревьев было вырвано с корнем, натиск стихии выдержали только дубы, но вид их был страшен. Еще тягостнее было смотреть на изуродованные стены с остатками рисунков, обломки лестниц, распластанные на скалах мокрые шкуры. На части стены сохранилось изображение мамонта.
Они подобрали с десяток шкур, пять топоров, полную корзину кремневых и костяных наконечников, заготовок для различных орудий. Из запасов пищи ничего не нашли.
Асту избрали вождем отряда, и она придумывала все новые неотложные дела, чтобы отвлечь юношей и девушек от мрачных дум.
Большая часть дня уходила на заготовку дров. Если бы не огонь, им пришлось бы переселиться на деревья — гиены и волки по ночам осаждали их новое поселение.
Пещера была просторной, с многочисленными ответвлениями — здесь добывало глину не одно поколение ланнов. Перво-наперво засыпали песком пол и соорудили из камней очаг, потом настелили шкуры. Аста предложила нижнюю часть входа перегородить двойной стеной из заостренных кольев, а промежуток заполнить глиной и галькой. Это сооружение, укрепленное с обеих сторон камнями, позволило им экономнее расходовать дрова. Узкое отверстие, оставленное в ограде, надежно закрывалось изнутри.
Обитатели пещеры не теряли надежды на возвращение Чала, Румы, Кама и Мары. Каждый вечер они зажигали на вершине холма костер, днем бросали в огонь охапки сырых веток. Но время шло, а никто не появлялся.
Копаясь в руинах, Аста нашла четыре новых почетных копья, связанных ремнем, — их не успели вручить охотникам, отличившимся во время последнего похода на север. Это оружие, торжественно отданное юношам, преобразило их; они как-то сразу повзрослели. Вскоре в пещере появился первый небольшой запас вяленого мяса. Теперь Аста уже не боялась, что молодые ланны превратятся в угрюмых, озлобленных горемык.
Немного ожили и повеселели, стали общими любимцами Юл и Papa. Они теперь больше не походили на перепуганных зверьков. Настоящим праздником для них было появление пяти щенят. Ребята ухаживали за ними, не зная усталости.
Глава вторая
Возвращение Свирка
В ту весну, когда к берлоге притащился лось с чудесным копьем в боку, Свирк мечтал о встрече с тигром, чтобы получить возможность вернуться в племя. Он рассчитывал, что если справится с первым заданием, других ему не дадут — все окупит маленькое копье. В мечтах он уже видел себя каким-то особым вождем племени, более значительным, чем сын Огня.
— Я буду не таким вождем, как Чал, а сильнее, — бормотал он, обращаясь к небесному копью, почтительно прикасаясь кончиками пальцев к его оперенью. — Чал не похож на вождя, он как все. А надо быть совсем другим, как никто. Совет вождей не нужен. Я сам буду судить, один. Как скажу, так и будет. И Чал не нужен. Они хотели, чтобы последний из рода Ястреба погиб, чтобы такого рода больше не было. А дух не захотел. Мой род будет самым сильным. Один большой Свирк, много маленьких Свирков… Он научился владеть острогой, как никто из ланнов. И в этом видел что-то особенное, сверхъестественное. Только бы увидеть тигра! Если дух помог ему однажды, значит, будет помогать всегда. Не поразит зверя копье Свирка — дух увидит и метнет свое оружие в тигра.
Но, словно чувствуя погибель, тигр не попадался на глаза, хотя голос по ночам подавал не раз. И как ни храбрился Свирк, все же, услышав рычание тигра, он на какое-то время утрачивал веру в свою легкую победу. Ему хотелось не просто встретиться с хищником, а увидеть его днем, вблизи — неподвижного, подставившего ему свой левый бок. Чтобы один удар в сердце — и все. На духа надейся, но бей наверняка.
Ему так хотелось уверовать в свои связи с какой-то высшей силой, что он видел их на каждом шагу. Нашел черепа трех собак — помог дух. Нашел волчье логово, уничтожил весь выводок, пять волчат — снова дух, его воля. И так без конца. Не хватало главного доказательства — тигр не хотел подставлять ему свой левый бок…
Его дух превратился из рядового в главного Духа. И сам он вырос в своих глазах. Главный Дух не станет помогать кому попало. Свирк — избранный, особенный ланн. Пусть все его любят, и он будет добрым, ласковым, не будет никого обижать, сердиться…
В ту же весну ланны безжалостно оборвали его связь с Духом: он увидел однажды, как они мечут сами эти маленькие копья! Мечта его о власти над ланнами рассеялась, как туман над Рекой. Удар оказался тем более чувствительным, что он не мог понять, откуда это оружие у охотников и что оно из себя представляет. Издалека не разглядеть — простая палка в руке, а подходить ближе он боялся и не хотел. Пытался сам заставить летать копье с помощью палки — не получилось.
И все же несмотря на то, что небесное копье оказалось земным, Свирк не до конца расстался со своими грезами: слишком они были сладостными. Он догадался, что лося ранили его соплеменники, но пытался обмануть самого себя. Лось пришел к нему — его направлял Дух. Обмануть себя особого труда не представляло, но этого мало, надо убедить других, убедить любым способом, что Свирк — незаменимый ланн! Надо им доказать, заставить поверить. Как доказать? Как заставить? Этого Свирк не знал, хотя думал над этим дни и ночи, и мозг его кипел, как жир в глиняном котле.
Мысль о том, что лесная девушка могла вооружить ланнов чудесными копьями, мелькнула в его голове, но показалась невероятной — слишком она молода, почти ребенок.
На пожар Свирк глядел со злорадством: пусть горят лесные Ястребы, о которых говорил Чал, так им и надо.
Вскоре после пожара он отправился с острогой к любимому заливу и шагах в десяти от него замер с открытым ртом, не веря глазам: на берегу наполовину в воде лежал тигр! Мертвый. Готовенький.
Он подбежал к тигру и стал иступленно колоть его острогой. Зверь пострадал в какой-то схватке, на шее зияла рана, весь он был измят, может быть, затоптан.
Вырубив заветные клыки, Свирк испытал еще один душевный подъем и в своих глазах сразу стал героем. Тело тигра стащил в воду, зацепив острогой, оттолкнул к глубокому месту.
