— Прекрасно, — протянула она. — И что же вам от меня надо?
— Понимаете. — Вета шагнула вперёд. Оказалось, что Жаннетта ниже её ростом на целую голову, но смотрела она всё равно как будто сверху вниз. Истинная учительница. — Всё не так просто… с вашим классом.
— Ах, вас Лилия подослала, да? — ядовито усмехнулась Жаннетта. — Так и что же, я должна сказать детям: ведите себя хорошо, слушайтесь. Вы этого хотите?
— Дети считают, что это я выжила вас из школы. — Вета скрестила руки на груди, но убийственный, по её мнению, аргумент, не произвёл на Жаннетту никакого впечатления.
— И? — Она пожалась назад, как будто хотела разглядеть Вету во всех подробностях, с ног до головы. — По какому же поводу уголовное дело?
А она выдохлась, как уксусная кислота на воздухе. Испарилась и повисла под потолком.
— Нет никакого уголовного дела. Если вы забыли, я вас не выживала. Послушайте, я не знаю, почему вы ушли из школы, да это и не моё дело, но не нужно отыгрываться на невиновных. Я прекрасно понимаю, что если вы ушли со скандалом, то дети почувствовали это.
Жаннетта смотрела на неё, сузив глаза, потом кивнула. Уголок её губ дрогнул, как будто она хотела что-то возразить, да передумала.
— Что происходит в школе? — хрипло потребовала Вета.
— Хорошо. Я поговорю с детьми. Завтра же. Довольны теперь? — Жаннетта вскинула голову, отчего недлинные крашеные волосы охватили шею медной волной. — И не нужно тут размахивать удостоверением!
Хлопнула дверь. После яркого света глаза долго не могли привыкнуть к темноте. Вета стояла на лестничной клетке между двумя дверями и моргала, как будто её с ног до головы окатили помоями.
Средневековье. Только магов, сжигаемых на кострах, не хватает.
— Может быть, теперь всё наладится, — неуверенно вздохнул слева от неё Антон.
Они снова вышли на лестницу, и свет, пробивающийся сюда через узкие окна, показался серым и холодным.
Дождь всё-таки хлынул, не зря над городом весь день висело туманное марево. До остановки они не добежали и спрятались под козырьком чужого подъезда, где на доске объявлений болтался от ветра обрывок бумаги: «Уважаемые жильцы!..»
— Почему Петербург закрыли? Дело в военной промышленности?
Вета продрогла в сырой блузке, пока смотрела, как струи дождя лупят по лужам, рождая большие пузыри. «Пузыри — к долгому дождю», — вспомнила она что-то далёкое и глупое.
— Нет, скорее в науке. — Антон отвернулся в сторону.
Мимо них прошла бабушка, подозрительно глянула и потянула на себя дверь подъезда. Дождь лился по поникшим листьям клёнов и лип. Капли обтрепали белые соцветья на клумбах — названий таких цветов Вета не знала.
Как только с неба полилась вода, двор перед домом опустел. Куда-то исчезли с качелей визжащие дети, в песочнице скучал забытый плюшевый слон.
— И какая это наука?
— Я не особенно разбираюсь, — пожал плечами Антон. Он стоял у другого края козырька, словно стеснялся подойти ближе. Говорить было неудобно — приходилось повышать голос, чтобы перекрикивать дождь.
Вета снова оглянулась на объявление. «Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой электросетей…»
— В моём классе есть дети со странными именами, — сказала она медленно. — Они какой-то другой национальности, типа татар или удмуртов? Говорят без акцента и выглядят, как остальные.
— Нет. — Антон поднял голову и улыбнулся одними глазами. — Тебе что, правда ничего не рассказали?
«Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой электросетей будет отключено электричество…»
Из распахнутых окон на первом этаже слышались голоса и звон посуды. Оттуда наверняка бы потекли вкусные запахи, но дождь смыл всё. Поток воды нёсся между тротуарами, подхватывая оборванные листья и цветы.
— Что мне должны были рассказывать? — Она выразительно приподняла брови — этот жест показал бы её безразличие, если бы не дрогнул голос.
Антон потёр пальцами затылок.
— А они как себя ведут?
Дождевая вода струями стекла с козырька, и брызги долетали до ног Веты. Она отступала дальше к стене.
— Я не разобралась пока. Вроде бы как все, а что?
— Хорошо. Я думаю, дети ко всему привыкают быстрее. Это взрослые страдают нетерпимостью. Ругаются, воюют, притесняют друг друга. — Он обернулся к Вете. Мокрая чёлка прилипла ко лбу. — На самом деле отличить — проще простого. Спроси имя, и если оно непривычное для тебя, сразу поймёшь, кто перед тобой.
— И кто? — выдохнула Вета, совершенно потерявшаяся в переплетении его слов и дождевых струй.
— Иммигранты из соседнего мира.
На стене трепетал от ветра обрывок объявления. Пожелтевшая бумага казалась хрупкой, прикоснись — и рассыплется пеплом.
«Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой сетей будет отключено электричество с пяти до девяти вечера. Просьба тем, кто не желает пользоваться электричеством, принести заявления в местный отдел ЖЭУ».
Она потонула бы в луже по самую щиколотку, если бы Антон не подхватил её под локоть.
— Осторожнее. — Он по-доброму улыбнулся. — Не пугайся так, а?
Вета долго не могла заставить себя говорить — переживала новость снова и снова. Казалось, что если она замолчит и забудет, закроется в своей подсобке с безглазым манекеном, то реальность отступит и больше не прикоснётся к ней. Вета прерывисто вздохнула.
— Расскажи мне. Откуда эти иммигранты, чем они отличаются, зачем они пришли сюда? Я хочу знать вообще всё. Что мне ждать от них?
Антон остановился вдруг, взял её за плечи. После дождя вокруг защебетали птицы, высыпали на улицу дети в цветных одёжках, как куклы. Двор ожил, а Вете стало зябко и неуютно — посреди улицы, посреди чужого мира.
— Понимаешь, — медленно подбирая слова, проговорил Антон. — Они такие же, как мы. Ну или почти такие: голова, руки, ноги. Тринадцать лет назад рядом с посёлком, который раньше был на этом месте, случилась аномалия. Я толком не разбираюсь во всех деталях. Ну нас тут есть один институт, который занимается всем этим, но до сих пор подробности неизвестны. В общем, — он оглянулся на детей, но Вета смотрела умоляюще, он не смог замять разговор. — Наш город — он вроде ворот в другой мир. Его затем и закрыли, чтобы мигранты не расселились по всей стране. Ну, неясно же, что из этого получится. Да?
Вета тоже хотела кивнуть и легкомысленно махнуть рукой, но ледяное оцепенение сковывало её изнутри. Антон говорил, а кончики её пальцев холодели.
— Они совсем не опасные, понимаешь? Им законом запрещено применять свои способности, о которых нам тоже ещё очень мало что известно.
