— Неужели я должна…?
— Мы сменим его, — сказал Майор. Медсестра подсуетилась и занялась кроватью, оставив ее в чистоте и со свежими простынями. Она ни разу не посмотрела в глаза ни одному из нас. Закончив с кроватью, молча вышла. Теперь в комнате остались только я, Майор и Алек.
— Вот, теперь ты можешь подготовиться.
Я взяла больничный халат, из хрустящей и холодной материи, из рук Майора.
— Вы не возражаете? — я взглянула на халат, потом на дверь. Майор вышел первым и Алек, подарив мне ободряющую улыбку, последовал за ним.
Трясущимися руками я положила халат на кровать и стала раздеваться. Это работа, напомнила я себе. Речь не шла о моем комфорте. Я сняла свою последнюю вещь и надела халат через голову. Дрожь прошла по моей спине, когда тело соприкоснулось с холодной тканью.
Раздался стук в дверь.
— Ты уже все? — спросил Майор.
Он не обладал большим терпением.
Я забралась на постель и натянула на себя одеяло. Дверь отворилась, и вошел Майор. Алек колебался, но увидев меня на кровати, и что мое тело достаточно скрыто, по его мнению, зашел.
Раздался другой стук. Родители Мэдисон? Я еще не была готова.
Майор пошел к двери, а Алек сел на стул возле кровати.
— Это только доктор.
— Но он увидит, что я еще не Мэдисон.
Алек кивнул:
— Все в порядке. Майор решил рассказать ему. Он никому не скажет.
— Как вы можете быть такими уверенными?
— Майор уверен.
Лысый высокий мужчина вошел в палату.
— Это доктор Фонсека. Он подготовит тебя перед встречей с родителями Мэдисон, — сказал Майор будничным тоном. Я не успела узнать, что значит «подготовка», потому что врач и Майор подошли ближе к моей кровати.
Глаза доктора Фонсека поднялись, встретившись с моими, прежде чем вернуться обратно к карте Мэдисон. Он увеличил дистанцию между нами. Небольшой блеск от пота покрывал его лоб, и его воротник был пропитан насквозь. Я не телепат, но знала, что доктор был очень напуган.
— Тесса, время твоего превращения в Мэдисон, — сказал Майор.
Перед доктором Фонсека? Мужчина держал наготове шариковую ручку так крепко, что его пальцы побелели.
— Чего ты ждешь, Тесса? — рявкнул Майор.
Доктор Фонсека держал глаза приклеенными к своим бумагам.
Я позволила себе расслабиться и измениться. Кожа ослабилась и начала изменяться, кости удлинялись. Вздох нарушил мою концентрацию. Я закрыла глаза, заставляя свое тело закончить то, что оно начало. И когда ощущение ряби закончилось, Тесса исчезла и была заменена на Мэдисон Чамберс.
Я открыла свои глаза, и какое-то неприятное ощущение появилось во рту, от того что я увидела. Доктор Фонсека прижался к дальней стене, прижимая медицинские файлы, как щит, к своей груди. Взгляд Алека ожесточился, будто был позаимствован у Майора. Я никогда не видела кого-нибудь, кто бы боялся меня, но не было никаких сомнений насчет того, что я увидела в глазах доктора Фонсеки. Жизнь в ОЭС заставила меня забыть мою подлинную сущность — фрик, отклонение от нормы. Не одаренное чудо, во что всегда хотел заставить поверить меня Майор.
— Доктор? — голос Майора разрезал тишину, как бритва.
Фонсека с явным трудом отвел от меня взгляд и посмотрел на Майора, точнее на место над его головой.
Огрызнувшийся Майор напомнил мне ротвейлера.
— Доктор. Делайте свою работу.
По всей видимости, доктор Фонсека не знал, что приказы Майора выполняются без колебаний. В одну долю секунды Алек метнулся к углу комнаты в сторону доктора.
— В чем проблема? — выплюнул он. Глаза Фонсеки скользнули по мне и Алеку, видимо доктор еще не боялся его настолько, чтобы приблизиться ко мне. Алек потянулся к металлическому стулу и разломал его ножки надвое. — Не только она опасна.
Я задавалась вопросом, почему Майор позволил Алеку сделать это. Чтобы получить удовольствие от того, что другие увидят, на что способны агенты ОЭС?
Доктор Фонсека споткнулся, торопясь подойти ко мне. Его руки дрожали, когда он клал несколько электродов на мои руки и грудь. Я отодвинула свою руку, когда доктор пытался подключить меня к капельнице. Игла в его дрожащих руках заставила меня нервничать. Он скорее ткнул бы в глаз, чем безопасно ввел ее в мою руку.
— Зачем мне это нужно делать? — я подпрыгнула от незнакомого голоса, исходящего из моих уст. Он был тоньше, чем мой собственный. И моя рука — рука Мэдисон — была такой бледной и худой. Ее мышцы должны были болеть после нескольких недель в коме. Но, к счастью, я не чувствовала себя слабее, чем раньше, только по-другому.
— Потому что Мэдисон нужны лекарства. Радуйся, что мы смогли убедить врачей, что ты можешь дышать самостоятельно, — ответил Майор.
Я протянула руку. Доктор Фонсека глубоко вдохнул, и его руки успокоились. Я вздрогнула, когда игла проколола тыльную часть моей ладони.
— Что там? — кивнула я в сторону прозрачной жидкости в пластиковом мешке капельницы.
— Не о чем беспокоиться, — голос Майора прозвучал так, будто его ничего в мире не заботило, но глубокие морщины вокруг его глаз подсказывали, что он не так спокоен, каким притворялся. Это был большой день и важная миссия, и это было тяжело даже для беспристрастного Майора. И я была единственной, кто мог ее выполнить.
Мой пульс участился и это отразилось раздражающим бип-бип на аппаратах. Алек подошел ко мне.
— Все будет хорошо.
Его глаза прошлись по моему лицу, задержавшись дольше на чертах Мэдисон, будто он пытался привыкнуть смотреть на них.
Я заставила мышцы моего, или точнее лица Мэдисон, расслабиться. Мои пальцы проследили шрам на горле, где убийца душил Мэдисон проволокой. Он шел практически вокруг всей моей шеи. Я медленно опускала руку ниже, пока не почувствовала то место на груди, где убийца оставил свою метку. Задрожав, я выпрямилась назад.
Доктор Фонсека тихо кашлянул.
— Я закончил здесь.
— Хорошо, — Майор поднял мобильный телефон к уху. По-видимому, правило нет-мобильным-телефонам-в-больнице не относилось к нему. — Мы будем готовы через несколько минут. — Я не знала, кто был на другом конце провода или что они говорили, но Майор выглядел удовлетворенным, когда повесил трубку.
— Где родители Мэдисон? — спросила я.
— Они до сих пор разговаривают с другими врачами об улучшении состояния Мэдисон и возможности, что ты скоро очнешься.
«Ты» касалось только меня. Придется привыкнуть, что я притворяюсь Мэдисон. Она не была намного выше меня, но она была тоньше и ее грудь была даже меньше моей. Я взяла прядь ее темно-русых волос. Они ощущались более гладкими, чем мои собственные и прямо спадали до моей груди.
