Удар и последний, предсмертный короткий звон — это бросили трубку. Вета накрылась простынёй по самую макушку и наконец-то смогла снова заснуть.
Она только утром заметила, что обои в кухне бежевые, в цвет штор — те тоже бежевые, и с более тёмными полосами вдоль. Так типовая кухня казалась чуть выше. А ещё у Антона была дурацкая привычка везде и всюду открывать окна.
По ногам уже ощутимо тянуло ветром, но вставать и закрывать половинку рамы Вете было лень, а Антон преспокойно болтался в коридоре. Он брал трубку телефона в руки — она отзывалась звучными гудками, набирал номер, ждал, хмыкал и клал трубку.
Потом снова набирал номер, а Вета пила чуть тёплый чай из большой кружки. Она всегда давала чаю остыть, не любила горячий. «Эпителий рта полностью восстанавливается через двадцать четыре часа». За любовь к умным фразам над ней посмеивались одногруппницы.
Антон в очередной раз поднял трубку, и Вета вспомнила ночной звонок. Он не приснился, нет. По работе, наверное…
Она вспомнила о стопке тетрадей, которую так и бросила в комнате, и настроение тут же поползло вниз. Школа замаячила на горизонте скорбным призраком. Может быть, попробовать снова связаться с родителями Арта? Вечером, не сейчас, сейчас они, наверняка, уже гуляют по набережной. Или ещё неизвестно где.
Вета ощутила острую необходимость никуда-никуда не выбираться сегодня из дома. Она бы так и сказала Антону, который остановился в дверном проёме, сунув руки в карманы, как герой вестерна.
— Я…
— Не пойму, почему он не отвечает? — выпалил Антон, глядя мимо. Глаза его стали стеклянными. — Часа два уже. Не может же так крепко спать.
— Твой друг? Может, ушёл из дома? — пожала плечами Вета, отставляя полупустую кружку подальше от себя.
Антон задумчиво потёр затылок.
— Обещал же ждать.
— Ну, — она вспомнила, что никуда сегодня не собиралась выходить. Лучше умереть, чем столкнуться с вышедшим на экскурсию классом. — Может, сходим к нему?
Вета увидела её возле школы — невысокую сгорбленную фигуру за листвой ещё зелёных клёнов.
Когда она начала узнавать кварталы, по которым они проезжали, она вжала голову в плечи: вдруг заметят. Но тут же не выдержала и взглянула в окно. Аллея перед школы пустовала, только одна фигура замерла перед клумбой, где гладиолусы печально клонились к асфальту.
Перед тем, как аллею от неё заслонил спортзал, Вета увидела, как та, что стояла на асфальтовой дорожке, сложила руки за спиной и зашагала. Словно чего-то ждала.
— Останови! — Вета требовательно хлопнула по плечу Антона.
Машина почти сразу замерла у тротуара, но Вета ещё несколько секунд потратила на нервные попытки открыть дверь. Когда выбралась, в лицо тут же ударило запахом школы — сырым паркетом и пыльными бумагами, рассованными по шкафам. Или это только почудилось?
Вету меньше всего волновало, что творится вокруг. Она вдруг испугалась, что Жаннетта уйдёт, никого не дождавшись, свернёт с аллеи и найдёт одной ей известный проход в высокой изгороди по ту сторону.
Но она была там. Сложив руки за спиной, стояла и смотрела на распахнутые окна кабинета биологии — уборщица решила вымыть окна, — и стёка очков блестели.
— Жаннетта… — Вета запыхалась и забыла её отчество, но та уже обернулась. Тёмные, не выцветшие глаза изучили Вету с ног до головы, и она только сейчас заметила, что Жаннетта ещё как не молода. В солнечном свете проступили глубокие морщины.
Но серьги были на месте, тяжёлые, с зелёными камнями, наверное, с малахитом. Пальцы сжались за запястье Веты, они оказались неожиданно холодными, хоть у самой Веты ладони были влажными, от почти летней жары. Она хотела думать, что это от жары.
— Ты их пересадила?
Вета ощутила, что сзади к ней приблизился Антон. У него имелось потрясающее для следователя свойство — притворятся стенкой или столбом. Так мастерски, что он мог стоять в полушаге, и всё равно его никто не замечал.
— Пересадила? — растерянно повторила Вета, решив, что Жаннетта беспокоится о цветах в кабинете. Их там слишком много, целый подоконник, ещё немного, и растения отвоют у школьников первые парты.
— Пересадила детей, я спрашиваю?
— Нет, я ещё ничего не успела. — Она приложила усилие, чтобы освободиться от захвата шершавых холодных пальцев, но Жаннетта тут же схватилась опять — правда, только за широкий рукав блузки.
— Почему?
Всё-таки она была очень старой. Серьги, кольца и краска на глазах делали своё дело, но покрытая пигментными пятнами кожа в вырезе кофты выдавала Жаннетту. И руки — секунду назад Вета ощущала, как выступают на них суставы.
— Они бы меня всё равно не послушали.
Жаннетта моргнула.
— Идём. Не хочу, чтобы меня тут застали. Роза сегодня в школе?
— Не знаю, вроде бы она не собиралась приходить, — выдохнула Вета. Она ожидала совсем не такого разговора.
Она шла медленно — возраст, вот уже и проблемы со здоровьем. Она двигалась с заметными усилиями, но не жаловалась, молчала. Вета шла чуть сзади, хотя и не привыкла так плестись. За аллеей, по другую сторону школы, нашлась небольшая спортивная площадка и проём в высокой ограде. Проём не походил на парадные ворота, через которые обычно проходила Вета. Казалось, строители просто поленились ставить ещё одну секцию кованой ограды.
Суббота, девятое сентября — день забытых обещаний
«Старое кладбище», — иногда слышала в школе Вета, но не могла даже представить, как оно выглядит на самом деле.
«Он мне и говорит, мол, что ж вы делаете, ироды! — темпераментно рассказывала учительница физкультуры, размахивала руками так, что задевала детей, снующих по коридору. — По могилам скачете. А я ему — что же делать, если другой площадки для эстафеты нам никто не выделил!»
Из окна её кабинета кладбища не было видно. Но закроешь глаза и начнёшь представлять: покосившиеся кресты до горизонта, сырость и чёрные птицы.
На самом же деле не было тут никаких крестов. Огороженный шумными клёнами участок оказался совершенно пустым, не считая разросшегося по углам чертополоха. Он тянулся вдоль всего школьного участка, и от переулка с лавочками и клумбами отделялся только невысоким заграждением и калиткой. Вдалеке торчали вбитые в землю колышки-отметины — видно, остались после эстафеты.
— Марка никогда не сажай рядом с Артом, запомнила? — говорила Жаннетта, беря курс на калитку. — И ещё не забывай за участком ухаживать. У нас там гравилат растёт. Сними с уроков да хоть Алису и пусть срежет сухие листья. Или Валеру, он безотказный. Ты запомнила?